О-о-ох, если бы все повести писались по рецепту, как лечились психологические недуги парня, то нам достаточно было бы указать «ночь», «улица», «фонарь»… ах да, «проливной дождь», чтобы наши герои сами досочиняли сюжет, а дорогие читатели его додумали за нас. Почему бы и нет? Зачем Толстому понадобилось четыре тома «Войны и мира», когда всю войну и мир можно разыграть в кабинете психолога и получить в качестве вознаграждения две упаковки перкодана? Сто таблеток за тысячу долларов – и вся ваша проблема решена, и весь ваш роман закончен. Медицинская страховка способна компенсировать любые ваши затраты, в том числе и в области искусства и спорта.

Но здесь представлен такой герой, чья болезнь не лечится с помощью химических веществ. И зовут его Джонатан. Да, это он уже не зовет маму по ночам. Да, это он уже не писается в постели. И да, черт возьми, ему кажется, что помощь ему не нужна, потому что с ним все в порядке, ведь так живут все. Именно этого персонажа мы выбрали для публичной книги жизни.

А может, это вовсе не болезнь, ведь если посмотреть на нашего персонажа сейчас, то ничего такого и не скажешь со стороны – довольно успешный мэн, работающий топ-менеджером в крупной холдинговой компании. Его статусу может позавидовать почти каждый, кто имеет представление, как выглядит настоящая американская мечта. Прибавьте сюда супругу, двоих детей, большой дом в престижном районе за городом и получите весь комплект счастья. Да, несомненно, Джонатан обладал всеми атрибутами счастья, однако самого счастья не имел. Сугубо по его личному мнению… Общество же считало иначе. Общество в лице близких людей постоянно упрекало: мол, чего тебе не хватает? У тебя ведь всё есть… А дальше давно знакомые обвинения сыпались в его адрес: «Ты просто с жиру бесишься». Если бы мы не знали Джо чуть лучше, чем все остальные, то тоже прошли бы мимо него и никогда не предали бы огласке его историю. Так бы и пылилась на полках рукопись. Но чем-то он нас зацепил. По крайней мере, некоторые фрагменты из его повседневности мы пересматриваем с удовольствием, словно захватывающий приключенческий фильм, и каждый раз открываем в них что-то новое. Из него бы вышел отличный голливудский актер. А что, он умел играть на публике, вызывая у присутствующих любовь, ненависть, жалость и сострадание одновременно. Этого у него не отнять… В этом весь Джонатан или просто Джо – так его называли друзья и близкие, так будем называть его и мы.

А теперь к его болезням… ой, точнее, проблемам…

Спросите, что мне больше всего нравится в этом парне, и я вам тут же отвечу: «Его скелеты в шкафу». Он их умело прятал от посторонних. Пока все думали, что Джо уехал на Гавайи и здоровски проводит там время, он лечился от кокаиновой зависимости в одной из лучших клиник Штатов, где днями и ночами его пичкали барбитурой и прокачивали на двенадцатишаговой программе анонимных наркоманов. Там его окружала целая свора психотерапевтов, которые задавали один и тот же вопрос: «Что ты помнишь из своего детства?» После этого он действительно пожалел, что не отправился с семьей или лучше с новоиспеченной любовницей на Гавайи. Всё познается в сравнении. А Джо любил сравнивать! Он постоянно сравнивал собственную жизнь с жизнью других людей, которые казались более успешными. Не берем сейчас его начальника Пола, с тем и так понятно, а вот его сверстники из далекого прошлого, которых он боялся и ненавидел, при одном воспоминании заставляли понервничать. Люди для него чужие. Какое-то чувство вселенской несправедливости грозовым облаком накрывало его и вот-вот готово было извергнуть свой гнев. И он сам взрывался без видимого повода, когда на вечерних группах поддержки поднимались вопросы смысла жизни.

Вот послушайте, что он нес:

«Я бросил всякие попытки поиска смысла еще в детстве, потому что это напоминало мне какую-то рекламную акцию, типа открой крышечку пепси и отыщи на дне бутылки собственное счастье. Разве этому можно верить? Все мои сверстники верили, что в кока-колу добавляют грамм кокса, а потому пили взапой и считали себя прожженными торчками. Я, в отличие от них, не притворялся, и, пока они запивали пепси-колой свой чизбургер, я пудрил носик с подругами в женском туалете… Поиск смысла я считал бесполезным занятием для домохозяек. Оно упало в цене настолько, что о нем заговорили даже таксисты. А представьте пилота пассажирского боинга, совершающего рейс из Сан-Франциско в штат Флорида, представьте, что на высоте десять тысяч метров он себе не ответил на вопрос, в чем смысл жизни, и, пока мы здесь с вами трындим, самолет врезается в нашу клинику…»

У кого-то из присутствующих данные слова вызвали смех, у кого-то панику, а Джо среди всех единственный, кто искренне желал, чтобы всё так и произошло. Но разве ему можно верить? А ведь ему верили!

Кто же его так сильно обидел в раннем возрасте, что он стал опасным для социума человеком? Настоящим паразитом, загоняющим в головы людей с неустойчивой психикой мыслевирусы? Позвольте пару слов о том… Мыслевирусы надолго или навсегда засели в головах миллиардов по всему миру. В головах президентов, губернаторов, миллионеров, менеджеров высшего и среднего звена. Весь офисный планктон давно заражен ими. Мыслевирусы глубоко проникли в сознание домохозяек, врачей, педагогов и тех, кто отвечает за нашу с вами безопасность. За наших с вами детей. За наше с вами будущее… А также спрятались в подсознании тех, кто отвечает за ментальную оболочку, о которой многим лучше не знать. Чертовы мыслевирусы заразны и передаются воздушно-капельным путем. Случайно услышанные на остановке, в общественном транспорте, на высоте десяти тысяч метров над уровнем моря сплетни, идеи, мнения… «Боже, храни Америку, смертоносный ураган надвигается на США!» – кричат первые заголовки в прессе, и их цитируют конгрессмены, вице-премьеры, вице-губернаторы, мать их, кандидаты в президенты или кандидаты на пост пресс-секретаря Белого дома. Да-да, спичрайтеры просто соревнуются между собой, кто напишет ужаснейшую новость и быстрее протолкнет ее в прессу. Желательно на первую полосу! И вся их забота – о том, чтобы мирные жители ни о чем не беспокоились. И все они ищут спокойствие в этом урагане хаоса и лжи. Задача неврастеника – доказать окружающим, что мир враждебен, что мир – царство зла. Одного такого неврастеника достаточно в редакции «Нью-Йорк таймс», чтобы убедить преданных подписчиков в том, что с людьми что-то не в порядке и они страдают неизлечимой болезнью. Им нужна срочная помощь! Убедить в том, что они носители смертельного мыслевируса, клетка за клеткой парализующего их мозг. Не зря говорят: журналистика – не профессия, журналистика – диагноз. Смертельный диагноз! Планета Земля – большая свалка ментального мусора! Человечество кормится из одной кормушки СМИ и Интернета. Никому не избежать заражения. Мыслевирусы заразят всех!

Да, Джо не единственный на планете, кто смотрел шире, кто видел картинку целиком, кто отслеживал причинно-следственные связи, кто задумывался и приходил к выводам, инсайтам, прозрениям, пусть и с помощью наркотиков; он не единственный, кто стоял на границе жизни и смерти, реального и потустороннего, кто не боялся пойти против системы, рискуя быть сломленным. Он не единственный, кто признавал у себя наличие ментального мусора, но в отличие от многих он понимал, точнее, догадывался, откуда идет вся эта бесовская чертовщина. Он мог рассказать о своих догадках консультанту реабилитационного центра, но тот бы упек Джонатана надолго в психиатрическую лечебницу.

К счастью, наши врачи, психологи, психиатры, психотерапевты, журналисты, педагоги, близкие и родственники, и те, кто нас любит, и те, кто в ответе за надежность системы безопасности, ничего не знают о наших с вами снах. А та-а-ам кроются настоящие тайны, корнями уходящие не только в детство, но и далеко за пределы реального мира. Именно сны, кошмарные сны каждую ночь качали Джонатана по волнам, а наутро со страшной силой выбрасывали на берег, словно рыбу, спасшуюся от стаи акул. Но на берегу он тоже задыхался… Где бы Джо ни находился, он чувствовал себя отвергнутым, чужим… И да, не таким, как все…