— Все, мои дорогие! Не проспите экзамен! До завтра, и ни пуха ни пера! — попрощалась она с ними.

— Прости, я не расслышал, — извинился Максим, а девочка как-то странно на него посмотрела.

— Да ладно, — засмущалась она. — Я сказала, что Гончарова работает у нас в школе.

— Гончарова? — удивился Максим.

— Юля! Как тебе не стыдно! Не Гончарова, а Миронова Наталья Николаевна! Через год я буду вызывать к доске Юлу, ты не будешь обижаться? — присоединилась к разговору Юли и Максима проходящая мимо учительница.

— Здрасте, Раиса Васильевна! Это я нечаянно! Вот, — обратилась она к Максиму, — у Раисы Васильевны все узнаете, я пойду. До свидания, Раиса Васильевна!

— Спасибо! — улыбаясь, крикнул вслед убегающей девочке Максим и встретился с внимательным взглядом карих глаз учительницы, удивительно молодых в сравнении с приличным возрастом самой женщины. — Здравствуйте, — сказал он, потому что надо было что-то сказать.

— Беда в школе с этими кличками! Наверное, сказывается кандально-ссыльное прошлое Сибири. Здравствуйте, молодой человек! — поздоровалась она и замолчала, ожидая его ответа.

— Я ищу Машу Миронову и хотел бы найти и Наталью Николаевну. Я приехал из Москвы…

— Из Москвы?! — перебила его Раиса Васильевна.

Максим отметил, что ее удивление было еще большим, чем у Юли.

«Как-то странно здесь реагируют на название столицы».

— Простите, ради Бога! Как вас зовут? — заволновалась женщина.

— Да, извините, я не представился! Максим Бернадский! — отрекомендовался он.

— Максим! Как я вам рада! Как вам сейчас обрадуется Наталья Николаевна! Мы сейчас же пойдем к ней!

Ничего не понимая, Максим еле поспевал за женщиной. На бегу она позвонила Наталье Николаевне и предупредила, что ведет к ней гостя из Москвы. До дома Маши они добрались довольно быстро.

«Однако! Это какую же надо иметь подготовку, чтобы в ее годы на одном дыхании одолеть два пролета лестницы?!» — с восторгом думал Максим, бегом поднимаясь на второй этаж.

Боясь отстать, он почти перестал волноваться, а волнение и неловкость первых минут встречи двух незнакомых людей исчезли под натиском бурного темперамента Раисы Васильевны. Она за минуту успела представить их друг другу и рассказать о ее встрече с Максимом. Он смотрел на Наталью Николаевну, искал общие черты с Машей, но не находил их.

— Вы ищете Машу? — удивленно глядя на Максима, спросила она.

Этот взгляд несколько смутил Максима, и он, не найдя слов, смог только кивнуть в ответ. Его выручила Раиса Васильевна:

— Наташка, у тебя есть чего поклевать? Максим же с дороги и как пить дать не завтракал, а уже время обедать.

Максим хотел было отказаться, но вспомнил о темпераменте Раисы Васильевны.

— Максим, правда, вы ведь в гостях у сибиряков, — поддержала ее Наталья Николаевна. — Садитесь обедать, а мы вам расскажем о своей беде. Я говорю «мы» и делю беду на двоих, потому что нет у меня человека ближе Раи.

— Нет, перед обедом тебе лучше было бы сказать «я». Лучше для меня, так как я бы с удовольствием присоединилась к Максиму и пообедала! — запротестовала Раиса Васильевна.

Она же отвела Максима в ванную, где они, сменяя друг друга, вымыли руки. За это время Наталья Николаевна накрыла на стол.

— Максим, у нас без церемоний, все просто, поэтому не стесняйтесь. Еда у нас тоже простая. — Раиса Васильевна пыталась снять некоторую напряженность, возникшую за столом.

— Но очень вкусная! Спасибо! — поблагодарил он и попросил рассказать о Маше подробнее.

Наталья Николаевна рассказала о том, как почти два года назад ее дочь уехала учиться в Институт культуры и связь между ними оборвалась почти через месяц. Волнуясь, Наталья Николаевна показала Максиму телеграммы, рассказала о своем звонке в деканат, о том, что Маша перевелась на заочное отделение.

— Ну вот, собственно, и все. Максим, я вас умоляю: помогите мне найти дочь! Химки и Москва ведь где-то рядом? Ой, Максим, вы нас простите! Мы все о своем, но вы ведь тоже ищете Машу?

— Да, — подтвердил он и на некоторое время замолчал, не зная, что сказать, — я хотел передать ей этот конверт. — Максим вынул конверт из кармана и положил его на стол. — Вы передадите? Вдруг мы в Москве где-то с ней разминемся…

— Конечно-конечно, вы не беспокойтесь!

Собственно, отдавать Наталье Николаевне рябиновые бусы Максим не собирался, но, застигнутый врасплох ее вопросом, растерялся и сказал первое, что пришло в голову.

Обратная дорога показалась Максиму еще короче, потому что всю дорогу он систематизировал факты и составлял план действий, да и с транспортом ему везло. Вылетев из Новокузнецка в восемь вечера в воскресенье, он вскоре был уже в Москве.

«Время работает на меня. Но сколько же времени я упустил! Два года я просто проспал. Хватит спать! Пора начинать новую жизнь! Опять новую? — поймал себя на мысли Макс. — И опять шестого июня? Просто мистика какая-то!»

В аэропорту, садясь в такси, Максим назвал адрес своей квартиры, чему даже сам удивился. Из машины позвонил родителям и сообщил, что он уже дома. Разговаривал он с отцом, но слышал, как запричитала мать, узнав, что он едет не к ним, а в свою квартиру, и как отец успокоил ее, сказав, что так надо. Слова отца очень понравились Максиму, который был решительно настроен на поиск, на поиск не только Маши Мироновой, но и на поиск чего-то главного в жизни, утраченного в тот далекий августовский вечер.

После ухода Максима стародавние подруги долго молчали. Первой нарушила тишину Раиса Васильевна:

— Интересно, откуда он знает Машу и почему искал ее в школе?

— Это говорит мисс Марпл или моя подруга?

— Почему мы не спросили его об этом? — словно не слыша слов Натальи Николаевны, продолжала рассуждать вслух Раиса Васильевна.

— Меня будто загипнотизировало слово «Москва», а в голове сразу начал складываться план, по которому он мог бы найти Машу.

— А почему мы ничего не сказали ему о ребенке? — вспомнила Раиса Васильевна.

— Но ведь он в принципе и не терялся, потерялась только Маша, — пожала плечами Наталья Николаевна.

— Оно-то конечно, но может, позвоним ему и дадим дополнительные сведения, — предложила Раиса Васильевна.

— А куда позвоним? Я дала ему номер своего телефона, он обещал звонить, как только хоть что-то узнает о Маше, но своего номера он мне не дал. — На лице Натальи Николаевны особенно четко проявились огорчение и растерянность.

— Ну ладно, ты была загипнотизирована, но где была я?! — искренне возмутилась Раиса Васильевна. — Да, теперь нам ничего не остается, как только ждать!

— Помнится, у тебя были какие-то предчувствия по поводу Машиного дня рождения, — виновато вздохнула Наталья Николаевна.

— Так ведь еще не вечер! До Машкиного дня рождения целый месяц!

К началу лета в саду осталось всего две группы детей. Рогнеда Игоревна очень рассчитывала на то, что к этому времени завершится ремонт летней резиденции сада, купленной мужем совсем недавно. Но ремонт затянулся из-за непредвиденных обстоятельств, если выход из строя древнего, как сама Москва, водопровода можно назвать непредвиденным. Но именно по этой причине переезд детей за город отсрочился на неопределенное время.

Через несколько дней после дня рождения сына Маша написала заявление на отпуск, зная, что работы у нее летом почти не будет, а синекура не устраивала ее по морально-этическим соображениям. Подписывая заявление, Рогнеда Игоревна внимательно присматривалась к Маше.

— Маша, что-то случилось? Ты как-то изменилась в последние дни. Это из-за Сергея? Но, уверяю тебя, он сделал свое предложение от чистого сердца, жалея тебя и Мотю.

Маша постаралась разуверить ее и рассказала о своих беседах со своей тезкой.

— Ты думаешь про уста младенца, которыми глаголет истина? — внимательно выслушав ее, спросила Рогнеда Игоревна.