Аэро связало и погасило запах крови в воздухе, а я потащиил трофеи к костру. Вечер, похоже, ожидается замечательный!

— Вы не могли бы рассказать чуть-чуть подробнее о ваших планах?

— Нет. — Как полагается в таких случаях, контуры тела гостя размыты, не позволяя считать фигуру, лицо скрыто круглым пятном черноты, будто он прячется во тьме, а голос искажён. — Вас не должны касаться мои планы.

— Но вы же сами рассказали о возможной опасности…

— Неизбежной. — Поправил гость. — Не возможной. Если бы вы не транжирили время на разработку бесполезной оборонки, новых смартфонов и тому подобной идиотии, никак не двигающей человечество — вам не потребовалась бы моя помощь.

— Это… звучит оскорбительно, да и вы будто дистанцируете себя от человечества.

— Правда? — В искажённом голосе гостя опять просквозили холод и разочарование. — Но я не принёс вам никаких откровений. Может, слышали? Новая Зеландия вчера запустила на орбиту «Солар-Пейн», наблюдающий за светилом.

— Извините, нет.

— Запустила. В сети посмотрите, там вся информация в открытом доступе… Впервые за всё время существования космической программы. Кто мешал запустить его раньше? Хотя бы полгода назад. Или пока жареный петух не клюнет, вы не чешетесь? Кто мешал не засекречивать данные наблюдений за космосом, а дать их народу, потому что глобальные задачи не решаются одной NASA или любым другим госагенством? Вы все могли прийти к тем же умозаключениям, что и я — гораздо раньше. Полгода назад. Год. Два. В любом случае, времени у вас было бы куда больше, чем сейчас на хотя бы первую обкатку «колыбели».

— Простите, вы…

— Помолчите, — повысил голос гость, — я говорю вам — грядёт афтершок. Да, он будет слабее вспышки двенадцатого года. Но из-за вашего с Солнцем взаимного вращения удар придётся прямиком на планету. Знаете, что случится с ней после этого? Сначала сдует магнитосферу, после этого унесёт в открытый космос ничем не сдерживаемый воздух, вскипят океаны… Чудом выживших даже после этого уверенно добьёт космическая радиация. Из населённого живого мира Земля превратится в мёртвый шар. Возможно, когда-нибудь на него вернётся жизнь, раз уж планета в зелёной зоне обитаемости, но, полагаю, ни вы, ни я этого не увидим.

— Вам не кажется, что вы сгущаете краски?

— Скорее, я не описываю всего, — отрезал гость. — Или что же, вы думаете, мне бункер нужен, чтобы там отсидеться по ходу апокалипсиса?

— А разве нет?

— Тяжело иметь дело с необразованными людьми. — Гость сокрушённо вздохнул. — Я попробую объяснить понятнее. Если «колыбель» не сработает как положено — в чём стоило бы убедиться по ходу минимум года тестов оборудования — никакой бункер не спасёт. Воздуха на поверхности не будет после вспышки, понимаете? Запаса не хватит надолго, после чего убежище превратится в могилу. Но и это ещё не всё! За последние сто лет напряжённость магнитного поля планеты упала на пять процентов, а в настоящее время скорость уменьшения возросла ещё сильнее, и вы знаете, кто в этом виноват.

— … простите?

— Инцидент Снайдера, дорогуша. Потери техногенного характера — около двух процентов напряжённости за последние двадцать лет, обмен ударами — ещё около шести. Понимаете ли, возможно, в идеальных условиях вы смогли бы выстоять, но даже без угрозы афтершока, если ничего не делать, в лучшем случае, у вас осталось меньше двух тысяч лет, прежде чем естественное поле перестанет вас защищать!

— Меньше двух тысяч?.. — ведущая продолжила вежливо улыбаться, но в её глазах уже сквозило понимание.

— Могло быть больше, но благодарите идиотов с ядерными кнопками, укравших у вас около четырёхсот лет форы на поиск решения. Мне продолжить?

— Да, пожалуйста.

— Вы понимаете всю опасность увеличения радиационного фона? А он растёт уже сейчас, и чем дальше, тем быстрее, раз уж поверхность облучают как со стороны звезды, так и из открытого космоса. Помните статистику раковых больных? Дальше ожидайте проблем с сердцем — больше половины детей, появившихся после две тысячи пятисотого года будут страдать от сердечной недостаточности. К трёхтысячному году это число возрастёт до восьмидесяти процентов. Но к тому моменту нежизнеспособных детей будет рождаться столько, что вы, возможно, возьмётесь за ум и начнёте работать в сторону развития медицины. К три тысячи пятисотому году ожидайте резкое снижение численности населения. Возможно, до миллионов, хотя я думаю — до тысяч. Ну а к моменту геомагнитной инверсии, когда полюса начнут меняться местами, от человечества не останется ровным счётом ни единой особи.

— И у вас есть этому доказательства?.. — слабым голосом уточнила ведущая.

— Доказательства? — гость хмыкнул. — Спросите у ваших учёных, какой сейчас люфт у северного магнитного полюса относительно открытия. Не вдаваясь в подробности, магнитосфера зависит от положения магнитных полюсов, а они не фиксированы на месте, время от времени меняются места. Во время процесса смены полюсов, геомагнитной инверсии, поле падает почти до нуля. Последняя инверсия была около восьмисот тысяч лет назад, и человечество как вид её не застало, но если считать, исходя из палеомагнитных данных, за 76 миллионов лет магнитные полюса менялись местами больше ста семидесяти раз. То есть, вы понимаете, да? В среднем каждые четыреста тысяч лет планета остаётся беззащитной, пока магнитосфера не вернётся в полном объёме. И раз магнитные полюса уже сместились на почти тысячу километров относительно стартовой точки…

— Я вас поняла. Но тогда какой смысл в бункере?

— Бункер — это компромисс, — даже в искажённом голосе гостя слышалась горечь. — то, что вы можете дать мне взамен желаемого. Что поделать, раз вы такие… убогие.

— Извините, — ведущая проигнорировала оскорбление. — Но чего вы хотели на самом деле?

— Медицину. Я готов был дать вам всё, что знаю в обмен на одну медицинскую технологию.

— Какую?

— Спасение жизни, разумеется, — скучным тоном ответил гость. — Исцеление и возвращение в строй человека после…

— «После»?

— Да вам-то какая разница? Вы же не эскулап. На планете вообще нет нормальных докторов. Не научили. Не подготовили. Зато изобрели бомбу побольше и коммы с шустрым интернетом…

— И всё же? — не отставала ведущая, будто пытаясь отомстить за пару мгновений испуга перед камерами, — что именно должна лечить интересующая вас технология?

— Проникающие ранения в сердце. Простите, на этом всё.

Гость исчез прямо из-под камер, словно испарился. Лишь застучали по полу на мгновение повисшие в воздухе микрофоны-петлички и передатчики.

Ведущая с мгновение смотрела на исчезнувшую фигуру, приоткрыв рот, после чего взяла себя в руки и ослепительно улыбнулась в камеру:

— С вами была Ксения Березоцкая и её проект «особый гость». Сегодня в студии была самопровозглашённая спасительница планеты — Роза. Не переключайтесь, в следующей части мы обязательно обсудим её слова с экспертами и учёными. А пока — реклама!

Конец первой книги.