Приглядевшись, я поняла, что стены отшлифованы и расписаны черной и красной краской. Когда мои глаза наконец-то привыкли к местному полумраку и переливам рассеянных солнечных лучей, я стала с интересом разглядывать рисунки. Они изображали странных существ с человекоподобными фигурами, но будто состоящих из камней. У кого-то из них росли рога, другие, подобно фавнам, стояли на копытах, третьи и вовсе на четвереньках — и многие скалили очень длинные, даже непропорциональные клыки.

— Так выглядели аэрун дома, в долинах вулканов, — Торра обвела стену широким жестом руки.

— Но почему…

— Кровь нашей расы позволяет не только преодолевать границы миров, но и сливаться с их тканью. Оказавшись здесь, мы были чужды природе, но уже через два-три года адаптировались и нашли себя в образах медведей, волков, лис и филинов, при этом не теряя разумной сути, — перебила Торра. Впрочем, ход моих мыслей она угадала верно.

— То есть вы подстроились под экосистему, не нарушая природного баланса, — пробормотала я, скорее размышляя вслух, чем делясь догадками с собеседницей.

— В точности так же писал тот ученый, который лет пятьдесят назад хотел опубликовать для людей книгу о нас, — пожала плечами оборотница.

Я навострила уши. Значит, кто-то уже пытался наладить между людьми и демонами нормальные отношения.

— И где он? Что с ним случилось? Он написал книгу? — затараторила я, и Торра со смехом подняла руку, будто пытаясь защититься от града вопросов.

— Ты прямо как Сара, — собеседница явно развеселилась, от былого напряжения между нами не осталось и следа, — она тоже любит вызнать все и сразу. А тот человек… — тут лицо демонессы помрачнело, — я тогда была еще совсем маленькая, но насколько помню, он пропал. Думаю, его убили, и книгу он не закончил. У Сары остались его черновики, там совсем немного. Я читала однажды, и только одна фраза в памяти засела — вот про экосистему, как ты сказала.

— Похоже, кто-то не хотел, чтобы люди и демоны наконец-то узнали правду друг о друге, — пробормотала я, уже прикидывая, как бы подружиться с этой Сарой и выпросить у нее наброски погибшего ученого.

Предстоит гораздо больше работы, чем я думала. И это хорошо — будет на что отвлечься от мыслей о больном муже.

Глава 40

Вечер я снова проводила в гордом одиночестве. Сидела, спрятавшись ото всех в тени дерева, и наблюдала за тем, как демоны, собравшись у огромного костра, поют и разговаривают, что-то пьют из больших кружек и смеются.

Я веселиться не могла. Беспокойство за Адриана буквально грызло изнутри. Все ли я правильно сказала Клейтону? Вроде бы да. В романе говорилось, что Мария — едва ли не лучший целитель в стране и ставила на ноги даже безнадежно больных. В праздничные дни или вечерами она переодевалась мальчишкой и сбегала в церковь близ поместья, и там лечила людей.

Я сказала все, что помню, но можно ли верить роману? Особенно сейчас, когда все идет совсем не так, как предписывал сюжет. Граф должен был встретиться с леди Лайтнер гораздо позже, да и никакого суда в истории не было. Так что, кажется, все пошло кувырком. Может, Адриан вообще не должен был возвращаться из города так рано? Или не должна была произойти стычка, в которой его так сильно ранили? Если будет шанс, надо бы расспросить его, что именно и с какого момента пошло не так. Он ведь проживал сюжет несколько раз, должен понять, в каком моменте канва повествования порвалась.

— Эй, ты чего убежала? — Торра толкнула меня в плечо и шумно опустилась рядом.

Я приняла из ее рук кружку с каким-то горячим напитком, от которого пахло горькими травами, и с сомнением посмотрела на зеленое варево.

— Не бойся, не такой уж он и крепкий, — доказывая свои слова, демонесса сделала большой глоток из второй такой же кружки, которую держала в руке.

Я тоже решилась пригубить. Терпкий вкус напоминал странную смесь пива и чая. Не самый изысканный напиток в моей жизни, но в целом терпимый. И согревает неплохо.

— Знаешь, Даркрайс бы, может, выкарабкался и без твоей помощи, — вдруг переменила тему Торра. — Понимаю, раны выглядели страшно, но дней через десять он бы скорее всего оклемался.

— Как вообще получилось, что он так изувечен? — спросила я и снова пригубила странный отвар. Он расслаблял, как крепкое вино, но мое сознание пока еще оставалось ясным.

По коже пробежал холодок от мысли, что может, я и вовсе зря отправила его к Марии, однако взгляд Клейтона намекал, что мужу не выздороветь без помощи.

— Сара рассказала, что твой муж пришел на зов вождя на границе. Сначала они говорили: отец хотел, чтобы граф признался в убийстве тех, кого увел в город, но Даркрайс все отрицал. Оба вспылили, началась драка. Аэрун было больше, да и сражались почти в лесу. Ну и, сама понимаешь, с такими огромными крыльями, как у него, скакать между деревьями, убегая от двух медведей, не очень-то удобно. Отец отлично подготовился к этой засаде. Хотя… — тут Торра замолчала и снова приложилась к кружке. — Адриан мог бы сбежать. Знаешь, он вовсе не такой благородный герой, каким кажется, и никогда не брезговал отступлением, если того требовала ситуация. Однако в этот раз он сражался так, будто за спиной пожар и уходить некуда. Или как будто очень яростно кого-то защищал.

Я удивленно посмотрела на демонессу, она ответила веселым взглядом.

— Знаешь, вы друг друга стоите. Когда отец пригрозил, что от особняка графа не останется и камня, если он снова сбежит, этот паршивец озверел. Потерял контроль, представляешь? Такое у нас даже с детьми не случается — видимо, ему мешает человеческая кровь. А потом ты примчалась сюда и, кажется, готова была голову на плаху положить, лишь бы вытащить его отсюда, — простодушность и точность рассуждений демонесссы меня удивила. Но говорить с ней о личных переживаниях мне не слишком хотелось, и я решила перевести тему.

— На счет плахи ты, пожалуй, преувеличиваешь. Расскажи мне лучше про контроль. Как это вообще работает?

Торра оскалилась и облокотилась спиной на мшистый ствол дерева.

— Да очень просто: в звериной форме инстинкты сливаются с разумом, появляется особенная чуткость ко всему, что происходит вокруг. Но разум не растворяется в ярости животного, напротив, становится острее. Иногда стоит повиноваться инстинкту, иногда — его следует сдержать, вот и вся наука. У нас дети лет с двадцати это умеют.

Я не очень хорошо представляла, как соотносится возраст демонов с человеческими годами, но уточнять не стала. Интересовало другое:

— Но вы, конечно же, учите этому детей? И они постоянно наблюдают за тем, как живете и охотитесь вы?

— Разумеется, — удивленно пожала плечами демонесса, видимо не понимая, к чему я клоню.

— Как ты думаешь, отец учил Адриана чему-то подобному? — стоило мне задать этот вопрос, как во взгляде собеседницы сверкнуло понимание.

— Думаешь, он теряет контроль не из-за примесей человеческой крови, а от недостатка практики?

— Наверняка нельзя сказать, — настала моя очередь пожимать плечами. — Он ничего не рассказывал мне о юности и о звериной форме. У меня сложилось впечатление, что он стыдится ее и точно хотел бы от нее избавиться. С другой стороны, насколько я понимаю, Сара - тоже демон лишь наполовину, но она контроль наверняка не теряет.

Когда я, сделав очередной глоток остывшего пойла, повернулась к Торре, она смотрела на меня столь огромными глазами, что я даже испугалась.

— Избавиться? — прошептала она так, будто я только что растоптала ее личную святыню. Я тут же пожалела, что разоткровенничалась — проклятый алкоголь всегда развязывал язык. Но быстро поняла, что демонесса не злится. Скорее, она крайне удивлена. — Но зачем ему избавляться от такого дара? Мало кто из людей может так же полно ощутить все биение жизни в этом мире, как мы — пришедшие из другого.

— Может, как раз потому, что он не может полностью контролировать свои… превращения? — последнее слово казалось мне не слишком подходящим, но я не могла придумать, чем бы его заменить.