– Не объяснишь, почему половинка банана оказалась у тебя в горле? – спрашивает Хеликс, глядя на раздавленные, использованные бананы, лежащие на столе. – И что это за хрень?

Мой взгляд устремляется к Джексону, а рот открывается, как у рыбы, пока я изо всех сил пытаюсь что-нибудь придумать. Хеликс наблюдает за мной прищуренными глазами, его глаза вспыхивают, когда он чувствует мое отчаяние.

Обернувшись, Хеликс смотрит на стоящего в углу Джексона.

– Объясни, – командует он.

Джексон даже не колеблется и сдает меня с потрохами.

– Амелина училась делать минет, – выпаливает он.

Я бросаю на Джексона суровый взгляд, злясь из-за того, что он с такой готовностью ответил на вопрос Хеликса.

После признания Джексона в комнате повисла гробовая тишина. Глаза Хеликса становятся темно-черными, когда он снова смотрит на меня.

– Уходи, человек, – приказывает Хеликс гортанным и глубоким голосом. За его губами виднеются удлиняющиеся клыки.

Джексон немедленно подчиняется, выбегая из комнаты так быстро, как только может. Я, нахмурившись, смотрю, как он уходит, раздраженная и одновременно смущенная тем, что он поделился этой информацией с Хеликсом и теперь уходит, оставляя меня наедине с разъяренным Зверем.

Хеликс приближается ко мне, а я боюсь поднять взгляд, предпочитая смотреть на его широкую грудь. Мое лицо пылает, когда он протягивает руку, хватает последний оставшийся банан и сдирает с него кожуру длинными пальцами. Бросает кожуру на пол между нами и протягивает мне очищенный банан.

– Покажи мне.

Хеликс

Амелина быстро переводит взгляд то на меня, то на банан, который я держу в руке, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет. На самом деле я не ожидаю, что она будет сосать банан, особенно когда только что задыхалась, но я не могу удержаться от того, чтобы немного ее подразнить.

Смотрю на использованные, размякшие бананы, которые лежат на столе, и на моем лице появляется улыбка, когда я представляю, как она тренируется на них. Как бы горячо это ни было, я в ярости, потому что она подвергла себя опасности, особенно, когда у нее есть, на чем потренироваться, но на чем-то, что не причинит ей вреда.

Я чувствовал по нашей связи ее хорошее настроение, пока был в кабинете, и, несмотря на мою ревность по поводу того, что в это время она была с человеческим парнем, я был счастлив, что она, наконец, чувствует что-то другое, кроме гнева и разочарования.

В тот момент, когда я почувствовал, что она начинает паниковать, я выбежал из кабинета и побежал к нашему крылу. Когда я повернул за угол, я увидел бегущего ко мне глупого человеческого мальчика с покрасневшим лицом, и понял, что происходит что-то нехорошее.

Мне потребовалась уйма усилий, чтобы не сорваться. Мой Зверь хотел, чтобы я убил его, протянул руку и свернул ему шею, но, зная, что Амелина будет расстроена, я вместо этого схватил его за волосы и потащил за собой.

Я сдерживаю улыбку, вспоминая его болезненные визги и попытки ослабить мою хватку на своих волосах. Если бы не вид Амелины, такой беспомощной, стоящей на кухне в одиночестве и отчаянно царапающей горло руками, я бы, наверное, вырвал ему волосы.

– Ну? – призываю я, слегка потряхивая банан.

– Я не собираюсь этого делать, – отвечает она хриплым от только что пережитой травмы голосом.

Говоря это, она вздрагивает, и я с сожалением роняю банан на пол. Ей не нравятся мои поддразнивания. Беру ее за руки и осторожно вывожу из кухни в гостиную. Она не сопротивляется и, к моему облегчению, молчит, пока я веду ее к дивану.

– Позволь мне угостить тебя чаем, – говорю я, собираясь вернуться на кухню.

Когда Амелина повернулась ко мне спиной, я быстро опустил руку в штаны и схватил свой твердый член, устраивая зажатую мышцу поудобнее. Амелина весь день была возбуждена, и это мешало мне работать.

В ту секунду, когда она ушла сегодня утром на завтрак, я пошел в ее спальню, вдыхал запах ее одежды и дрочил, как подросток. Было намного легче, когда Амелина убиралась в моей комнате, так как мои простыни постоянно пахли ею, поэтому мне даже не приходилось вставать с кровати.

Теперь они пахнут той мелкой девчонкой, что меня только раздражает.

Из-за необходимости чувствовать запах Амелины, этим утром я выбился из графика, и, если бы она примчалась сюда всего пятью минутами раньше с этим человеческим мальчиком, они оба застали бы меня с ее одеждой.

Глубоко вздохнув, я отбрасываю эти мысли и заставляю себя сосредоточиться на чае. Я не уверен, какой сорт ей нравится, и, просмотрев все ароматы, беру ромашку в надежде, что она поможет облегчить боль в ее горле.

Я смотрю на сидящую ко мне спиной Амелину, ожидая, пока нагреется вода. Ее когда-то тугой хвост растрепался, волосы немного запутались. Я хочу пробежаться по ним пальцами и надеюсь, что, если сегодня вечером правильно разыграю свои карты, она позволит мне сделать это.

Чайник начинает свистеть, я протягиваю руку и снимаю его с горелки. Амелина поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, пока я наливаю чай, но я делаю вид, что не замечаю.

Валяющиеся повсюду раздавленные бананы превратили кухню в подобие помойки, и я раздумываю, стоит ли мне пригласить эту маленькую девочку сегодня, чтобы она убрала здесь, или подождать до завтра. При нормальных обстоятельствах я бы немедленно приказал охраннику привести ее, но я не хочу, чтобы она мешала мне быть наедине с Амелиной. Кроме того, если я оставлю бананы лежать здесь, это послужит Амелине напоминанием об опасности ее действий.

Я не могу не волноваться, глядя на исковерканный плод и представляя, как мой член подвергается такому грубому обращению. Нижняя часть бананов раздавлена руками Амелины, а верхняя вся в следах от зубов и с раздавленным кончиком от неоднократных ударов в заднюю часть ее горла.

Я осматриваю все бананы и слегка пожимаю плечами. Я буду дорожить всем, что хочет дать мне Амелина, даже если это немного болезненно.

– Тебе дать что-нибудь к чаю? – спрашиваю я, посмотрев на Амелину.

Она застенчиво отводит взгляд и краснеет от того, что ее застали врасплох. Притворяюсь, что не заметил этого, хотя очень хочется ее подразнить.

– Нет, – отвечает она коротко.

Благодаря нашей связи я чувствую, что Амелина не так сильно расстроена из-за меня, как кажется, но я не показываю, что знаю это. Она злиться на меня, и на то есть веская причина. Если бы я был на ее месте, я бы тоже был в бешенстве.

Когда я взял ее с собой в соседнее королевство, я еще не решился на расторжение нашей связи и просто хотел посмотреть, как поживают король Стивен и его супруга. Почти сразу стало ясно, что на самом деле связь он не смог оборвать, и все трое оказались в каком-то дерьмовом любовном треугольнике, из-за чего каждый из них выглядел несчастным.

Я бы ни за что не попросил Амелину сидеть сложа руки и стать моей любовницей, пока сам буду с другой, да и она никогда бы не согласилась. Несмотря на то, сколько раз я говорю ей об этом, она не верит мне, настаивая на том, что я заставлю ее вести такую же жизнь, как у той человеческой девушки.

Я уверен, что мое нежелание рассказать всем о том, что Ами – моя пара, еще больше усугубляет ситуацию. Я решил, что лучший вариант – сначала сосредоточиться на ее требованиях, и как только Звери привыкнут к новому распорядку, я подниму разговор о ее правах.

Если я сделаю это слишком рано, мой народ, несомненно, взбунтуется, настаивая на том, что это нелепо и что от Амелины нужно избавиться.

Надеюсь, что если я буду вносить изменения постепенно, подданные будут в бешенстве, но не настолько, чтобы восстать против меня. Затем, после того как они приспособятся к новым правилам, я заявлю на Амелину права, и она станет королевой-консортом.

– Что? – спрашивает Амелина, не выдержав мой пристальный взгляд.