…Небеса, дайте еще сил моему храброму и такому безрассудному сыну. Дайте ему сил продержаться до прихода помощи. Кто-то же должен ему помочь…
Терн лишь кивнул, ничего не говоря. Он пошел по дорожке ко дворцу, из которого его тоже когда-то выгнали.
Сияло яркое, не дающее теней солнце в зените. Шумели пчелы, шуршали разноцветными крылышками бабочки. Буйно цвели цветы — от ранних подснежников до последних бессмертников — Благой двор присвоил себе все заслуги весны и осени. Ласковый ветерок шевелил ветки деревьев, утопавших в кружевах цветов. Только тут никогда не созреют семена, только тут никогда не появятся плоды на деревьях, только тут никогда не зародится новая жизнь — двор Королевы лета на это не способен.
Дарри поправил на голове корону из золотых листьев клена и пошел вслед за другом. А за ними летела осень. Наливались соками плоды, созревали и падали на землю ароматные яблоки и груши, неслись по воле ветра семена будущих цветов. Солнце опустилось ниже, становясь ласковее и даря уставшим от вечного солнца деревьям покой. Золотом наливались листья, погружая сады в желанный сон. Тихо накрапывал дождь, оплакивая то, что натворил когда-то Тенедар в поисках помощи для своей семьи.
Осень захватывала Благой двор исподволь, и он был благодарен за краткий миг отдыха.
Королева Лета ждала их в тронной зале. Она, сидя на широком подоконнике открытого окна, плела корону из своих любимых одуванчиков. Только при приближении Тенедара её венок превратился в белый пух и улетел с тихим шорохом пустых надежд — ей никогда не дозваться до того, кого она ждала всем сердцем.
Терн склонился в глубоком поклоне. Тенедар отдал дань уважения равного равной — он тоже был король.
Королева лета, чуть постаревшая и словно ставшая бесцветной, посмотрела на них:
— Чем обязана вашему визиту, господа?
Пока Терн собирался витиевато доложить о цели своего визита, Тенедар прямо сказал:
— Мы пришли напомнить, о венценосная сестра, о том, что вы увиливаете от своих обязанностей. Договор с людьми Альбиона о дружбе давно истек. И сейчас ваши подданные страдают от вашей забывчивости — их выгоняют из домов и насильно возвращают под Холмы. Примите меры, о венценосная сестра! — Он развернулся и пошел прочь. И за ним тихо, на цыпочках, уходила осень, оставляя вылеченный от ран холодного железа Благой двор.
Терн поклонился Королеве за них двоих и помчался за Тенедаром.
Королева с грустью смотрела им вслед… Силы, которые она все эти годы тратила на сдерживание холодного железа, возвращались. Вернулась и былая красота. Вернулась и потерянная молодость — теперь никому не придет в голову отправлять её на Тейнд. Вернулась и боль в сердце — Дарри никогда её не простит. Она заслужила одиночество в толпе своих выросших детей, рядом с давно нелюбимым принцем-консортом Бархатом…
Тенедар позволил себе оглянуться только за воротами:
— Надеюсь, ты примешь мой подарок, мама…
Терн без слов подставил Дарри плечо — он чувствовал, как, словно в бездну, улетали силы друга на то, чтобы исправить причиненное когда-то по незнанию зло. Тенедар тяжело оперся на Терна:
— Босоножка…
— Визит к королеве Альбиона откладывается?
— Нет… Он просто переносится на вечер. Пусть ма… Королева лета наведет шороху у премьер-министра и ослепит всех своим блеском. После неё наш визит пройдет просто на ура!
Вечером Тенедару только и протянут стандартный договор о дружбе с фейри — королева Лета замолвит словечко о короле Осени.
Терри до темна гуляла на набережной. Купила себе жаренную рыбу и картофель на вынос, тихонько ела, опираясь руками на парапет набережной.
Чайки вольготно летали над водой. Кое-где проплывали тюлени — спешили на рынок, расположенный выше по течению, где можно было поживиться свежей рыбой.
Город сиял огнями, радовался жизни веселым смехом прогуливающихся, танцевал в ритме популярного в этом году кей-попа из окон проезжающих машин. И только Терри выпадала из общего ритма города — она ждала, когда один детектив соизволит прийти на встречу.
Терри хотела посмотреть, который час, доставая телефон, но потом вспомнила, что отключила его, не желая выслушивать нотации семьи. Она тихо выругалась себе под нос и признала — встреча с Грегом вновь не состоялась, теперь уже не по её вине.
Пора бы озадачиться жильем — толпа прогуливающихся становилась все меньше, люди спешили по домам.
Возле Терри остановился упитанный серый кот ужасающих размеров. Его уши заканчивались серыми кисточками. На его ошейнике болтался жетон, только кличку в свете фонарей прочитать не удалось. В зубах кот держал небольшой бумажный пакет. Он опустил его у ног Терри и раскатисто сказал:
— Мррррряу!
— Это мне? — удивилась Терри, присаживаясь на корточки напротив кота.
Кот (“Тип” — прочитала Терри на его жетоне) важно качнул головой, подтверждая очередным раскатистым “Мрррряу!”. Терри заглянула в пакет, доставая оттуда связку ключей с брелоком, на котором был выгравирован адрес.
— Дожили, — констатировала она. — Некоторые детективы не только игнорируют встречи, но еще и нагло надеются, что я сама приеду к ним.
Она погладила кота по голове:
— Спасибо, Тип. — Терри выпрямилась и скривилась, ей нужно было встретиться с Грегом. Очень. И даже не для того, чтобы вернуть рисунки, но и для того, что выяснить то, что утаила от неё Ба. Ведь для кого-то Терри и её отца похитили. И хорошо, если для Эванса. А если не для него? Если… Её хотели кому-то перепродать? Этот кто-то не в курсе, что она отныне рисует только хорошее и совсем не пригодится ему. — Черт, я все же поеду к нему. Да. Придется ехать, Терри.
Ба была бы в шоке от такого поведения. Впрочем, Терри сама была в шоке от себя.
Глава 15
Знакомый дом был погружен в темноту и явно пуст. Терри нахмурилась, подозревая, что зря отпустила кэб. Грега дома точно не было. Хотя он для чего-то же прислал ей связку ключей…
Терри открыла замок и положила пальцы на дверную ручку, не решаясь открыть. Под сердцем привычно ёкнуло от страха. Огромная, зубастая пасть Грега вновь встала перед глазами. Повторяя про себя, как заклинание: “Я не боюсь, я не боюсь…” — Терри открыла дверь и вошла в дом, замирая на пороге.
Тихо.
Темно. Только свет фонарей освещал пустой холл.
Терри осторожно позвала:
— Грег? — Сейчас она не знала, чего боится больше: что он дома, или что его нет. Все же на набережной среди людей слабо верилось, что Грег способен её съесть, а вот тут, в холле, полном затихших теней, стало страшно.
Тишина.
Она чуть громче повторила — голос при этом привычно подвел её и сел:
— Грег…
И снова тишина. Только тени на полу чуть шевелились — видимо, ветер играл листвой деревьев, растущих перед домом Грега.
— Вот же… — Терри оперлась спиной на дверь, захлопывая её. Правой рукой она нашарила выключатель. Яркий свет залил холл, и стало чуть-чуть храбрее на сердце. Терри даже буркнула: — Записку сложно было оставить?
Она, направляясь на второй этаж в свою комнату, тщательно осмотрела все столы — ни записки, ни намека.
Терри глубоко вздохнула — в чем-то Ба была права, оборотни, кажется, немного не люди. В любом случае, ей надо забрать свой рисунок — мало ли, в чьи руки он мог попасть. Не хотелось бы, чтобы его уничтожили — тогда её гейс развеется.
Дом тихонько наполнялся её дыханием, дом пропитывался её теплом, и на кухонном столе-острове медленно спадала защита, созданная Алексом на письме для Терри.
Она вошла в комнату. Её кто-то тщательно прибрал, даже разбитое окно заново застеклили. На кровати лежало новое одеяло. Воняло какой-то химией, словно тут проводили дезинфекцию.
Все вещи были на своих местах, и даже жалко было, что кое-что, ту же футболку с надписью “Миссис Вульф!” с собой не захватишь. Сумки с собой у Терри не было, а приходить в отель с коробкой вещей в руках как-то не особо прилично, как и искать сумку в комнатах Грега.
