— Антарктиду, я вижу, вы еще не прошли… — сказала она вместо приветствия и тут же рванула обратно в комнату — спешно рисовать. Где сейчас был тот самый рисунок с драконом, портящим героям подвиги, она не знала. И вспомнить бы точно, что еще она тогда рисовала — почему-то память к неё приходила выборочно.

Терн, стоя у огромного островного стола, вопросительно перевел взгляд на напрягшихся Грега с Алексом:

— Что-то не так?..

Первым ответил Грег:

— Она побежала за скетчбуком.

Алекс с кривой улыбкой добавил:

— Тебе повезет, если тебе нарисуют в подружки девушку. Могут и твоим Тенедаром осчастливить. Это Терри. Она непредсказуема.

Он открыл холодильник и принялся загружать в него коробки с едой, которые принес с собой в большой сумке:

— Грег, не косись. Это Кэсси настояла. Сказала, что Терри девочка домашняя, и она у тебя помрет на сэндвичах и пончиках. Так что тут куча полезной и всякой вычурной пищи. Кэсси оторвалась по полной и прошлась по всем заведениям, которые я браковал как пафосные, глупые, дорогие и “рыбка моя, как ты можешь есть рыбу?!”.

— Аааалекс, — мягко сказал Грег, — тебя жизнь ничему не учит?

Блондин фыркнул, ставя последнюю коробку на полку и закрывая холодильник:

— Меня учит Кэсси. Она каааак зашипит на меня, напоминая: “Я тюлееееень!”, что сразу вспоминаешь, что девочка опасна и может за себя постоять. И не переживай. Покупая пафосную и прочую еду, себя она не обделила. У нас запасы еды больше ровно в четыре раза. Кэсси не возразишь, что не любишь рыбу — все равно заставит.

Терн качнул головой:

— Я не откажусь, если меня угостят рыбой.

Алекс вопросительно выгнул бровь:

— Это что…?

Хранитель детей не остался в долгу, гордо отвечая вопросом на вопрос:

— А на что это похоже?

Алекс подался к Терну, опираясь на стол, разделявший их:

— На наглое набивание в гости. Без веской причины.

Терн пожал плечами:

— Как скажешь. Мы с Дарри воспользуемся твоим приглашением и погостим у вас с Кэсси недельки две, а то и месяц.

Алекс сложил руки на груди:

— Эй, это что за…? — он замер, подбирая приличный вариант ответа — все же в доме была Терри. — …наглость? Я не нуждаюсь в надзоре, присмотре или еще в чем-то.

Терн внезапно доверительно сказал:

— Я Хранитель детей. Только твоих детей я не слышу. Я хочу быть рядом, чтобы предотвратить беду. Я знаю, ты сам в состоянии справиться со многим, но ты должен ходить на службу и защищать Терри. Ты позаботишься о ней, а я позабочусь о твоей семье.

— И все равно, не понимаю. — опешил Алекс. — Это чисто человеческое дело по запретной магии, не более того.

Терн тихо сказал:

— Только Терри не говори… Её глазами смотрит Бездна.

Бездна — это была старая-престарая ши, давно сгинувшая и ставшая лишь страшной легендой. Мало кто знал, что легенда о фейри, воплотившей в себе самое страшное — смерть всех сказочных существ, правдива.

— …и чертополох! — выдал Алекс. ”Чертополох” — было единственным приличным словом в его тираде.

Грег нахмурился:

— Мы думали, что её глазами смотрит человеческая Смерть.

Терн твердо сказал:

— Вот и придерживайтесь дальше для Терри данной версии. Не надо волновать её Бездной.

— Вот… Черт… — Алекс взъерошил свой ежик на голове. — Черт… И как её вообще можно остановить?! Как можно остановить саму смерть нашего мира?

— Об этом уже десять лет заботится Лучик. И дальше будет заботиться. Ваше дело — найти тех, кто стоит за Уильямсами и их активной деятельностью. Моё и Дарри дело — защитить ваших родных.

На втором этаже раздались шаги, и Алекс цыкнул:

— Так, о Бездне не слова.

Грег подтвердил кивком. Терн поднял глаза вверх и промолчал.

Терри влетела в свою комнату. Воспоминания о встрече с белоголовым жгли её — она вспомнила, как перебирала его смерть. Она вспомнила, как перебирала смерти почти всех встречных, когда ей исполнилось шестнадцать.

…Она вылетела из мастерской с плачем. Она больше не могла тут находиться. Смерть, смотрящая с каждого полотна деда, пугала её. Эта обреченность в каждом взгляде, это смирение, прощание с миром пугали её. Даже не кровь на многих полотнах, не яды, веревки, поломанные тела… Её пугала неотвратимость смерти.

За ней никто не бросился. Видимо, отец решил ей дать время перебеситься — так всегда настаивал дед.

Хотя она знала, что одну её не оставят — за ней всегда ходили два-три телохранителя. Ба никогда не пускала безопасность семьи на самотек.

И хорошо, что телохранитель не отстал ни на шаг — в последний момент он вытащил её обратно на тротуар, спасая от проносящейся машины. Ба, конечно, засудила бы потом водителя, но для Терри могло быть и поздно.

Она вытерла слезы, прочистила нос в протянутый телохранителем платок и перешла дорогу к парку уже более аккуратно.

Тут было пустынно — погода не располагала к прогулкам. Сыпал холодный, похожий на крупу снег. Драцены и апельсиновые деревья, которыми были засажены аллеи, печально мерзли и качались под довольно сильным ветром.

Она уселась на скамейку — возвращаться ни в мастерскую, ни в галерею не хотелось, ехать домой еще рано — Ба начнет задавать вопросы, от которых не отвертеться.

Телохранитель присел на скамейку напротив, давая ей возможность побыть в одиночестве и все обдумать. Второй охранник, наверняка, находился где-то сзади или сбоку. Она не стала его искать.

На душе было мерзко. Она не хотела больше рисовать. Никогда. Ни за что. Ей жить-то не хотелось. Мимо прошла женщина с ребенком, и что-то шевельнулось в душе… Самый простой способ — вылетающая из-за поворота машина. И уже нет ни женщины, ни ребенка — только изломанные, окровавленные тела на тротуаре. Второй способ нашелся следом — они заходят в магазин и…

Она закрыла глаза:

— Не хочу, не хочу, не хочу…. Прекрати думать о смерти!!! — а в голове уже рисовались новые варианты…

Она в отчаянии прошептала в пустоту этого зимнего вечера.

— Спасите, пожалуйста… Прошу… Я так не могу… Я не хочу… — Она сжала виски своими ладонями, словно так могла контролировать свои мысли.

Вдалеке аллеи показался странный парень: не старше двадцати пяти, только полностью седой. Ветер игрался его длинными волосами, в которых звенели тонкие серебряные листики. Глаза парня, синие, как сапфиры, казалось, чуть светились в сумраке. Одетый в драные джинсы и легкую толстовку (когда как она куталась в теплую куртку) он шел босиком, постоянно оглядываясь, словно ища опасность и не находя её.

Он поравнялся с ней, улыбнулся и тихо спросил:

— Это ты просила о помощи?

Она робко посмотрела на него… Охранник никак не реагировал, значит, все в порядке. Может, отец все же услышал её и решил… помочь?

— Я… Наверное.

— Можно присесть? — белоголовый продолжал осматриваться, словно ждал нападения в любой момент.

— Да, конечно. — она в упор посмотрела ему в глаза и… Что-то голодное вновь проснулось в ней. — Вся обойма войдет в сердце, останавливая его навсегда — холодное железо не знает пощады… Хотя проще задушить тенями, чтобы ни лучика не прорвалось — так уже было, такого не избежать. А можно…

Он спешно сел рядом, беря её за руку и заглядывая в глаза. Куда-то глубже, чем душа, куда-то глубже, чем жизнь. И то, что он увидел его напугало. Он отпрянул, шепча:

— Бездна… Она выжила…

И тут же Терри окутало яркое, теплое солнечное сияние — последний лучик солнца прилетел откуда-то с запада, спасая её.

— Луч, — тихо прошептал белоголовый… — Ты…

— Я сделаю, что могу, — еле слышно прошелестело со всех сторон. — Я не оставлю тебя, девочка, наедине с Бездной. Она не сможет смотреть на мир твоими глазами…

— Луч, это значит…

Солнце, окружившее её, сказало:

— Это значит, что фейри не уничтожили свою смерть. Они лишь загнали её подальше, а она нашла путь в мир людей.