— Я… Я даже не знаю.

Райли кивнул каким-то своим мыслям:

— Тогда тебе доставят картину из триптиха Пегги и картины, которые ты рисовала — сравнишь сама. Хорошо?

— Хорошо.

— Тогда, девочка, можешь идти и собирать свои вещи. Эшли тебя проводит.

Алекс, проводив Терри задумчивым взглядом, расплылся в улыбке, стоило только двери за ней закрыться:

— А хорошо быть столетним вампиром, капитан.

— Просто замечательно, — согласился Райли. — С высоты прожитого понимаешь, что все эти законы, законодательные акты и прецеденты сегодня есть, а завтра они вызывают лишь смех. Так что грех не воспользоваться служебным положением или пренебречь некоторыми формальностями. Грег, не мне тебе советовать, но…

Плитт вежливо, но твердо сказал:

— Суперинтендант, спасибо за помощь, но со своими семейными делами я справлюсь сам.

Алекс поднял глаза в потолок:

— Тогда-то мне казалось, что момент, когда Грег влюбится, будет самым счастливым днем в моей жизни. Что я сплавлю его в надежные женские руки и забуду про опеку над ним навсегда, а вместо этого я заполучил двух детей до кучи. Бойся воплощения своих желаний — они могут стать твоим худшим кошмаром…

Райли выгнул бровь, проигнорировав его нытье, и уточнил:

— Двух? Терри и…?

— Она от щедрот своего таланта уже нарисовала им с Грегом первенца. Мальчика, если я правильно понял её манеру рисования.

Грег сурово посмотрел на друга:

— Алекс, прекрати немедленно.

— Да я еще ничего не начинал, — вздохнул Алекс.

Терри закрыла за собой дверь кабинета и позволила себе выдохнуть — она больше не убийца. Она не убийца. И она в силах все исправить. Все, что совершила их семья.

Эшли, поджидавший Терри в большой и светлой приемной, прислонившись спиной к стене, улыбнулся ей, закрывая папку с бумагами, которые перед этим читал и пошел ей навстречу — мягко и осторожно:

— Привет, Терри. — он сунул папку себе подмышку. Выглядел он сейчас по-другому, не так солидно, как вчера. Пиджак где-то потерялся, рукава рубашки были закатаны по локти, галстук свисал из кармана брюк. Жилет был застегнут лишь на одну пуговицу. Ба была бы в шоке от такого вида, а Терри такие безалаберные парни нравились больше, чем полностью застегнутые на все пуговицы, как в защитный сейф. Как тот же суперинтендант Райли или Алекс. Терри вздрогнула только от одного воспоминания об Алексе. Вот что-то не то с этим парнем. Есть в нем что-то неправильное и пугающее, а вот Эшли был иной, почти свой, как и Грег. — Как твое самочувствие? Вижу, тебе сняли ортез с руки.

На миг ей так и привиделись у Эшли длинный кошачий хвост и остроконечные ушки на макушке.

— Терри? — Эшли замер перед ней — яркий и нагло рыжий. Солнечный свет, льющийся из открытого окна, напрасно пытался перещеголять Эшли — переплюнуть такой рыжий огонь шевелюры сложно. У Терри даже руки зачесались зарисовать возникшую картинку — солнечный парень-кот в солнечной комнате. У стены. Или даже на диване, но тогда неодетый. Если только чуть-чуть одежды оставить. Самую малость. Терри даже сама себе кивнула — рыжий-рыжий парень, лежащий на диване, со свисающей вниз головой, а хвост нагло задран вверх. И единственное пятно краски — его яркая шевелюра. Терри нахмурилась — найдется ли у неё такой карандаш, чтобы передать цвет волос этого парня?

Эшли вновь повторился:

— Терри? — он заметил, что она витает в облаках.

Она улыбнулась в ответ, отмирая и подавляя зудящее в кончиках пальцев желание открыть скетчбук. Иногда желание рисовать было просто непреодолимым — мать смеялась, что это у них у всех в крови. В семье не рисовала только Ба. Но она и не была Уильямс по крови.

— И тебе привет, Эшли. Ортез, если честно, я сама сняла — мешает рисовать.

— А как же рука? — Эшли на миг посерьезнел: — Не болит?

Он искренне переживал за неё — даже неожиданно, он же её почти не знает. С чего бы такое отношение.

— Уже нет. Я… — Она замерла на миг, не скажешь же: “Я вчера нарисовала, что рука уже выздоровела.” Наверное, это лучше держать в тайне. — Нет, не болит.

Эшли легко принял такое объяснение:

— Ясно, пойдем, я тебя провожу, чтобы ты не заблудилась в дебрях нашего муравейника.

Он чуть опередил Терри, выходя из приемной и показывая дорогу. Его походка завораживала — мягкая, элегантная, очень… Кошачья. И почему при виде Эшли только коты и приходят в голову?

— Эшли… — Терри вспомнились его слова про крик три дня подряд. И уши. И привидевшийся хвост. — Если это нетактично, то не отвечай, но… Можно вопрос?

Он поощряюще чуть наклонился к ней, как кот влезая во внутреннее интимное пространство:

— Попробуй. — прозвучало явно с мурчащими нотками.

— А ты кто…? Грег — оборотень, Райли — вампир, Алекс — фейри… А ты?

Эшли её поправил:

— Алекс не просто фейри, он ши. А я… Я Кошачий король.

Терри не сдержала смешок:

— О… Значит, кошачий хвост мне не привиделся?

Эшли легко улыбнулся в ответ:

— Обижаааешь! Я слежу за своим хвостом, ты не могла его рассмотреть. Но да, я кот. Шокирована?

— Да нет… — Скажи ей кто-то пару дней назад, что она легко это воспримет и не будет удивляться существованию королей у котов, или людей-котов, Терри подняла бы того глупца насмех. А сейчас все казалось таким привычным, хотя знать, что скрывается за словами Грега, что он оборотень, очень хотелось. Оборотни бывают всякими. Терри не удержалась от следующего вопроса: —А почему ты тогда орал… Помнишь, ты же говорил… Ведь неплохо же. Гораздо лучше, чем вампир или оборотень.

Эшли фыркнул:

— Это долгая и печальная история, Терри. Просто беспородистых и бесперспективных в плане потомства котов в определенном возрасте ведут к ветеринару на операцию.

Терри нахмурилась:

— На операцию? — Может, Эшли имел в виду что-то про удаление когтей? У неё дома никогда не было животных — Ба была против, да и отец тоже, железно аргументируя это тем, что картины с кошачьей шерстью в масляных красках никто не поймет. А без шерсти животных не существует.

Эшли поджал трагически губы и все же выдал:

— Кастрация, Терри. Теперь ты понимаешь, почему я три дня орал?

— А… О… — Терри почувствовала, как стремительно краснеют её щеки — вот уж о такой операции она точно не думала. — Черт… Прости, Эшли… Я как-то не думала… Ой, а я ведь хотела сама завести кота, только родители запрещали… И как же ты…

Эшли серьезно сказал:

— Мне попался хороший хозяин. Мы с ним договорились после трех искусанных ветеринаров и кучи в хлам разбитых ваз. И не смотри так покаянно, все нормально. — Он улыбнулся. — Пойдем?

Противостоять его улыбке было просто невозможно — слишком солнечным был Эшли. Губы Терри сами расплылись в улыбке в ответ:

— Пойдем.

— На чем мы там остановились, опуская подробности моей жизни? А… На оборотнях. Грег — волк, ты с ним поосторожнее. Волки они сложные в плане уклада. Ты знаешь, что они отнюдь не патриархи, несмотря на дикие нелепицы, крутящиеся вокруг них? У волков матриархат. Как скажет волчица, так и будет. А есть еще и лисы-оборотни. Эти тоже однолюбы и тоже под пятой у лисиц. Так… Кого я еще не назвал…?

Эшли оказался не только незаменимым источником информации, но и весьма смышленым котом — стоило Терри по пути в больничное крыло бросить косой взгляд на кофемат, как кот замер, расплываясь в улыбке:

— Уважаешь?

— Что? — Не поняла Терри, поднимая глаза на Эшли.

Он кивнул головой сторону автомата:

— Кофе уважаешь? Наши нос воротят. Как же, аристократы в энном поколении, только чай, только традиции…

— Если честно, я кофе очень люблю, а что?

Он пошел в сторону кофемата, бормоча себе под нос:

— Времени куча, заодно пусть валькирия твоя отдохнет…

Эшли достал из кармана портмоне и стал копаться в купюрах, попутно выясняя:

— Тебе какой брать?