Корт глубоко вздохнул, а потом сказал:

— Ты знаешь, что я был изгнан из Лиатраса, но знаешь ли ты, за что?

Юта отрицательно мотнула головой.

— Я знал об этом. Знал о том, что ты мне рассказала про уровень песка, годы назад.

Я был инженером. Занимался проектированием нового Лиатраса, но, как и остальные, ни разу не выезжал на место. Сроки сдачи приближались, но в Проектировочном Центре не было заметно никакого движения. Ни бригад строителей, ни техники, ни завоза материалов — ничего.

Это показалось мне странным, и я начал задавать вопросы. Мне показывали сметы и убеждали, что всё в порядке. В то время я был импульсивен и никому не верил на слово. Я захотел убедиться во всём сам, прямо как ты.

Я нашёл адрес складских помещений, где должны были храниться материалы и готовые части новых сооружений. Но когда я приехал туда, там было совершенно пусто. Тогда-то я и понял, что новый Вечный Город существует лишь на бумаге.

Это была громадная фальсификация, ведь столько людей, целых институтов работало над строительством нового города. На самом же деле не было ничего. Только бескрайняя пустыня, протягивающая свои жадные лапы к последнему оплоту человеческой цивилизации.

Вернувшись домой, я рассказал об этом своему лучшему другу. Его звали Энриг. Он работал инженером вместе со мной. Боже, как я был глуп и наивен! Я думал, что смогу вывести руководство на чистую воду. Думал, что смогу справиться с ними лишь потому, что правда на моей стороне.

На следующий день Энрига нашли убитым в собственном доме. Они состряпали доказательства и обвинили в этом меня, после чего выкинули из города. Остальное ты знаешь.

Юта не издавала ни звука, хоть Корт и знал, что она стоит рядом. Это не имело значения. Он снова был один. Как всегда, один. «Прости меня, Энриг», — произнёс мужчина про себя. «Сможешь ли ты когда-либо простить меня? Смогу ли я искупить вину за твою смерть?».

Корт посмотрел на Юту.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу помогать тебе? Даже если бы ты и сумела преодолеть пустыню и попасть в наглухо запечатанный город, тебе ни за что не справиться с ними. Пойми, эти люди скрывали правду годами, десятилетиями! Они проникли в высшие эшелоны власти, у них всё и все куплены, всё схвачено. Ты просто погубишь себя, бьясь головой о стену. Это чистой воды самоубийство.

Я просто не могу позволить, чтобы с тобой случилось то же, что с ним.

— Но я не твой друг, — осторожно произнесла Юта, становясь рядом с Кортом. Теперь они оба смотрели на стены Вечного Города. — И даже не Бабли. Со мной не произойдёт того же.

Я не рассказала тебе ещё одну вещь. Кое-что странное случилось со мной уже после того, как я попала в Утегат. Я не хотела тебе говорить, чтобы не беспокоить, но теперь мне кажется, ты должен знать.

Корт повернул голову и посмотрел на Юту. Она рассматривала башни Лиатраса, как будто на их блестящих шпилях могла прочесть ответы.

— Помнишь, в ту ночь, когда убили Туррага, ко мне подошёл гурнас и предложил помощь? Ты ещё спросил, не слишком ли много вокруг меня загадок. Я тогда понятия не имела, о чём ты говорил. Примерно неделю спустя я гуляла по Утегату и случайно набрела на Зал Свитков.

Мы с Арагоном говорили о богах, о вере атлургов, а потом он рассказал мне, почему обратил на меня внимание в ту ночь. Всё из-за этого.

Юта повозилась под хилтом и вытащила из-под него руку. Корт внимательно наблюдал за ней. У неё в ладошке блеснул знакомый кулон. Поймав луч Тауриса, он снова бросил Корту в глаза солнечный зайчик, словно давая понять, что узнал его. Капля в середине подвески переливалась таким живым перламутровым светом, что на миг Корту показалось: Юта держит в ладони настоящую каплю воды.

— Кажется, я рассказывала тебе, что этот кулон носила моя мама. Она подарила мне его незадолго до того, как они с отцом погибли. Я никогда не думала, что он что-то значит. Пока Арагон не показал мне один из свитков Богини Тьмы — Амальрис. В нём была изображена точная копия моего кулона.

Корт протянул руку, чтобы взять подвеску из пальцев Юты. Было в ней что-то необычное. Корт заметил это ещё в первый раз, когда увидел её, хотя никогда раньше не видел такого символа. Тот факт, что он был связан с Амальрис — богиней, которой народ перестал поклоняться столетия назад — был необъясним с точки зрения логики, но всё же таил в себе какой-то скрытый смысл.

Корт опустил руку, и подвеска упала Юте на грудь, затерявшись в складках хилта. Девушка пристально смотрела на него, словно ждала чего-то.

— Да, это более чем странно. Но что ты хочешь…

— Скажи, ты можешь понять, как кулон, связанный с богиней народа, оказался в Лиатрасе? Как он оказался у моей матери? — перебила Юта в своей привычной манере. Корт подавил волну раздражения. — Есть ещё кое-что. Арагон сказал, что пересматривал свитки Амальрис и часть из них пропала.

Корт нахмурился. А Юта продолжала:

— Он не знает, где они могут быть. Арагон говорил, что при его служении никто не интересовался манускриптами Амальрис.

— Хм… это странно, — признал Корт.

— Да. Это и то, что ты рассказал мне про Лиатрас. Про то, что нового Вечного Города не существует. Думаешь, я смогу забыть обо всём этом?

Корт промолчал. Он знал, что это не в её натуре, но хотел верить, что если он оставит всё, как есть, то со временем Юта отступится. Так же, как сделал он. Смирится с неизбежностью того, что должно произойти, похоронит глубоко внутри мысли и переживания, связанные с Лиатрасом. Сможет жить дальше. Найдёт в себе силы отвернуться от прошлого, которое, конечно, никуда не исчезнет. Оно всегда будет маячить за спиной незримой зловещей тенью. Но если она научится не вспоминать об этом и никогда не оглядываться, то, возможно, однажды поймёт, что, несмотря ни на что, всё же может быть счастливой.

— Я должна вернуться в Лиатрас, чтобы разобраться во всём. И я не смогу сделать это без твоей помощи, — не унималась Юта. — Мы должны предупредить людей. Сделать что-то, чтобы избежать катастрофы.

— Мы ничего не можем сделать, — тяжело произнёс Корт, отворачиваясь от сверкающего осколка Вечного Города, сталагмитом выросшего посреди пустыни. — Чем скорее ты смиришься с этим, тем быстрее…

— Нет, я не хочу! — почти крикнула Юта.

Но тут же успокоилась, смутившись. Прозрачная белизна её кожи сменилась ярко-красным румянцем, но девушка не сдалась. Корт и не надеялся.

— Я знаю, ты многое пережил и утратил веру в то, что можешь что-то изменить. Но я — нет. Эта вера — всё, что у меня есть. Всё, что я когда-либо имела. Именно она помогла одиннадцатилетней девочке, потерявшей родителей, выжить. Я не откажусь от неё.

Я должна сделать это. И если ты не захочешь мне помочь, я найду другой способ.

***

Домой возвращались в молчании, каждый думая о своём. Только шуршал песок под ногами, да потрескивали камушки, рассыпающиеся под сапогами. Корт довёл Юту до дома и отправился к себе.

Они так ни о чём и не договорились. Корт знал, что Юта осталась при своём мнении, и это беспокоило его. Он надеялся, что отговорить её будет проще. Но она оказалась упрямее, чем он думал. Возможно, дело было в том, что это упрямство — всё, что у неё осталось. Всё, что связывало её прошлую и её настоящую. Теперь она будет цепляться за него, как человек, подхваченный ураганом, хватается за попавшуюся под руку ветку дерева. Она лишь больно оцарапает ладонь и всё равно не спасёт от неизбежного, но он не может отпустить её, потому что человек остаётся человеком, лишь пока борется.

Эта мысль неожиданно разозлила Корта. Он не хотел появляться перед Ледой в таком состоянии и перед самым домом резко свернул в сторону, снова отправившись в пустыню.

Корт не пошёл в горы, а бесцельно бродил вокруг поселения, наматывая круги по безразличному жёлтому песку. Он должен рассказать Леде об их с Ютой разговоре. Должен рассказать, что водил её в горы, но почему-то от этой мысли становилось тошно.