Уги дёрнулся в сторону собиравшейся группы людей, но Леда быстро схватила его за локоть.

— Тебе туда нельзя. Там Корт. Нам лучше не показываться ему на глаза, пока не выясним, что случилось.

Уги остановился. Он задумался.

— Ты права. Надо найти Дара. Не понимаю, почему он вдруг решил действовать не по плану.

Они двинулись по улице в сторону лурда Дара. Какое-то время шли молча. Потом заговорила Леда:

— Возможно, мы совершили ошибку, доверив это ему. У него могли просто сдать нервы. Представь: неделями хранить такой секрет, готовиться втайне ото всех, день за днём ожидая того, что должен сделать. Это было бы непросто для любого из нас.

— А Дар молод и к тому же вспыльчив, — закончил за неё Уги. — Наверное, ты права — мы взвалили на него слишком тяжёлую ношу.

Подойдя ко входу в дом Дара, Уги с Ледой переглянулись, а затем вошли внутрь.

Они оказались на просторной кухне, устроенной так же, как все кухни в домах атлургов. Вот только здесь царил жуткий беспорядок. Горшки для готовки валялись на полу. Один из них разбился, осколки разлетелись по всему полу, смешавшись с пролитой ёккой*. Корзина с ропсом была перевёрнута вверх дном, как будто её в гневе пнули ногой.

Из-за массивного каменного стола раздался приглушённый звук. Уги отстранил Леду и осторожно двинулся вперёд. Леда последовала за ним, обойдя стол с другой стороны. Первым, что бросилось им в глаза — был кинжал-аслур, валявшийся на земле. Потом они увидели Дара.

Он сидел на корточках на полу, вжавшись спиной в стену. Лицо юноша уткнул в сложенные на коленях руки. Его одежда была неопрятна, растрёпанные волосы упали на лицо, закрыв его золотой бахромой. Он бормотал что-то так тихо, что невозможно было разобрать.

Уги подошёл ближе. Кажется, Дар не заметил их прихода или же просто не обращал внимания. Леда присела на корточки рядом с ним и едва заметно коснулась руки. Юноша вздрогнул и поднял голову. В его больших глазах отразились недоумение и боль, смешанные с отчаянием. Он смотрел на Леду, но в то же время как будто сквозь неё. Девушка не была уверена, видит ли он её.

А потом Дар отчётливо произнёс, обращаясь, скорее, к пространству перед собой, чем к людям:

— Это должен был быть я. На его месте должен был быть я.

Леда с отчаянием посмотрела на Уги, но он был растерян так же, как и она. Похоже, они действительно совершили ошибку, взвалив это бремя на Дара. Он был ещё слишком молод, не говоря о том, что ему не приходилось убивать. Видимо, случившееся сломило его.

Леда осторожно, словно дикого зверя, погладила юношу по руке. И сказала голосом таким мягким и в то же время убедительным, на какой была способна лишь она.

— Нет, не должен. Туррагу суждено было умереть. Это произошло бы так или иначе, раньше или позже.

Дар неожиданно вскинулся, глядя прямо на Леду. Сейча он прекрасно понимал, что происходит, и кто перед ним.

— Я говорю не о Канге, а об убийце, — гневно произнёс он. — На его месте должен был быть я.

— Что?! Ты хочешь сказать…

— Не я убил Канга. Это не мой кинжал пронзил его сердце, не его лезвие обагрилось кровью Туррага. — На последних словах его голос изломался, и Дар вновь обессиленно уткнул лицо в руки.

Леда и Уги одновременно посмотрели на кинжал-аслур, валявшийся рядом. Он был чистым, ни следа крови.

Они посидели с Даром ещё немного, хотя прекрасно понимали, что ничем не помогут. Леда пыталась его успокоить, думая о том, что, наверное, всё сложилось к лучшему. В конце концов, боги никогда не ошибаются. Они мудры и знают обо всём, что творится в человеческих душах. В своей мудрости они не пожелали, чтобы Дар становился убийцей, и отвели его руку.

Плохо лишь, что теперь никто не мог сказать, что будет. Возможность смуты и распрей оказалась близка, как никогда. Кровопролитие может начаться в любой момент, и тогда милость богов окажется напрасной — Дару всё равно придётся взяться за кинжал.

Спустя полчаса Леда и Уги вышли в удивительно тихий коридор, оставив Дара на том же месте, где нашли.

— Вот это да… — подавленно заговорил Уги, привалившись к стене. — Мы думали, он мучается из-за того, что убил Канга…

— А он мучается от того, что не убил, — договорила Леда.

Она сжала кулаки и тряхнула головой.

— Раз Дар к этому не причастен, то причастен кто-то другой. И мы прекрасно знаем, кто. Гвирн опередил нас. Он первым сделал ход. И теперь мы должны понять, как обернуть всё в нашу пользу. А не то…

— Да, — ответил Уги.

Он выглядел уставшим и подавленным. Плечи были опущены, как будто у него не было сил держать их прямо, а под глазами залегли тёмные круги. Оторвавшись от стены, он побрёл по коридору. И только его тень, такая же сгорбленная и измученная, следовала за ним.

***

Юта в одиночестве гуляла по городу. После убийства Туррага привычный уклад жизни атлургов оказался нарушен. Весь город стоял на ушах, взбаламученный убийством Канга. Люди собирались вместе, обсуждали произошедшее и что теперь будет. Зал Кутх гудел, как пчелиный улей. Казалось, в эти дни никто не спал и не сидел дома. Весь город вывалил на улицы. Атлурги обсуждали политику вперемежку с волей богов, что для них, похоже, было одним и тем же.

Уже несколько дней Юта не видела ни Леду, ни Корта. Про неё как будто забыли, предоставив самой себе и непрошеным мыслям, ночными ворами прокрадывавшимся в голову в обход всех преград и заслонов, которыми она пыталась оградиться.

Везде было одно и то же. Куда бы она ни шла, везде её преследовала смерть, снова и снова. Но в отличие от Лиатраса, где она была замешана в самую гущу событий, здесь она оставалась в стороне, на самой дальней и пыльной обочине происходящего. По крайней мере, здесь ей было не в чём себя винить. Так что это было к лучшему — что она не имела ко всему этому никакого отношения. Так она начинала думать, что причина вовсе и не в ней. Люди умирают. Так происходит везде и всегда. Кто-то борется за власть, кто-то преступает черту, и кто-то страдает. Простой порядок вещей, на который никто не в силах повлиять.

Юта не вдавалась в подробности происходящего. На этот раз она предпочла оставаться в неведении, но, кажется, Корт был в этом замешан. Она слышала, как люди на улицах и за завесами пологов произносилиего имя. Кажется, Корт был вовлечён в политическую игру. Кажется, некоторые атлурги хотели, чтобы он возглавил народ.

Юта минула ещё один поворот коридора. Теперь она точно заблудилась и не имела ни малейшего представления, где находится. Скорее всего, ноги занесли её в одну из дальних частей Утегата. Здесь было безлюдно и очень тихо. Юта была рада оказаться подальше от волнующейся толпы. Она с интересом разглядывала новую для себя часть города, пока перед ней не вырос широкий дверной проём.

Юта остановилась в нерешительности. Проход был гораздо больше, чем в обычных домах атлургов, к тому же он не был завешен пологом. Юта подошла ближе и заглянула внутрь. От увиденного у неё перехватило дыхание. Полностью заворожённая, Юта шагнула внутрь.

Её взору открылся зал. Он был невообразимо огромен, намного больше Зала Кутх. И в отличие от тёмного Зала для собраний, — был залит светом. Переливающийся и блестящий под лучами солнца потолок терялся где-то вверху. Всё пространство занимали стеллажи, вырубленные из массива песка. Словно деревья или диковинные лианы они вырастали прямо из пола и подпирали собой высокий свод. Стеллажи тянулись вдаль, насколько хватало глаз, создавая между собой прямые узкие коридоры. Внутри стеллажей были вырублены полки, а на них, — разложены пергаменты всевозможных размеров.

«Я оказалась в Зале Свитков», — поняла Юта.

Она пошла по проходу между стеллажами, ведя пальцами вдоль одной из полок. Всё, что Юта видела вокруг себя — был нескончаемый лес из стеллажей. Всё было серебристо-жёлтым с примесью слоновой кости — цвета старой, выцветшей бумаги. Когда Юта смотрела вверх, то колонны стеллажей почти смыкались у неё над головой, словно небоскрёбы Лиатраса, упирающиеся в солнечные навесы.