— Пришли, — услышала она голос Корта. Кажется, он говорил с ней уже какое-то время.
Перед ними открылся широкий проход, ведущий в огромный зал.
В отличие от других помещений, потолок здесь не давил на голову. Наоборот, он высился где-то далеко наверху, вырубленный в форме купола. В одной части зала к стене примыкал песчаный пьедестал, возвышавшийся на три человеческих роста. Остальное пространство было пусто, готовое разом вместить в себя несколько тысяч человек.
Раньше Юта бывала в Зале Кутх, когда там никого не было. Она бродила по нему, как по пустырю, ощущая себя песчинкой, незначительной и одинокой. Но сейчас в зале было не протолкнуться от людей. Мужчины и женщины, старики и дети — все собрались на Утегатол, и впервые Юта почувствовала, каким единым и сплочённым был этот народ.
Все взгляды были скрещены на них с Кортом. Юта смотрела на другой конец зала, на пьедестал, который пока пустовал, и думала о том, как им преодолеть это море из людских тел. Но как только они с Кортом ступили под своды зала, люди молча начали расступаться, чтобы пропустить их вперёд.
Пройдя половину пути, Юта невольно обернулась, чтобы увидеть, как людской поток смыкается за спинами. Всё время, пока они шли, ей было не по себе, и Юта поняла, отчего. Любое скопление людей в Лиатрасе производило очень много шума, количество которого увеличивалось прямо пропорционально числу людей. Но атлурги стояли абсолютно бесшумно. Вся эта масса людей, даже дети, не произволили ни звука. Впервые Юте пришла в голову мысль, что, возможно, атлурги — не совсем люди, во всяком случае, не такие, как жители Лиатраса.
Приближаясь к пьедесталу, на ступенях которого должна стоять, Юта увидела надпись прямо над ним. Странно, но раньше Юта её не замечала. Сейчас же надпись словно горела, высеченная в песке. Она была сделана на языке, которого Юта не знала, но который показался ей смутно знакомым.
— Что это значит? — шепнула она Корту.
— «Утегат те атрасс», — прочитал Корт. — «Город — бессмертен».
Больше он ничего не сказал, и Юта не стала спрашивать, боясь нарушить царившую кругом тишину.
Корт подвёл её к ступеням пьедестала. Напоследок он шепнул, что Юта должна подняться почти до верха и стоять, пока Канг будет говорить. На плохо гнущихся ногах Юта ступенька за ступенькой забралась наверх и замерла, повернувшись лицом к залу.
Лица атлургов, по большей части безразличные или же любопытные, были обращены к ней, а потом все, как один, повернулись вправо. Юта тоже обернулась и увидела, как из тёмного прохода за пьедесталом вышел Канг.
Его звали Турраг. Это был пожилой мужчина, высокий и худощавый, с тонкими, словно иссушенными солнцем и временем руками. Но двигался он почти по-юношески легко и стоял на пьедестале совершенно прямо. У него были длинные седые волосы, зачёсанные назад, и высокий лоб, придававший ему вид умного человека. Несмотря на то, что лицо Туррага было усеяно морщинами, светло-песочные глаза оставались ясными. Сейчас они были направлены в зал.
— Атлурги, мы собрались на сегодняшнем Утегатоле с дозволения богов, чтобы решить судьбу этого изгоя.
Турраг впервые посмотрел на Юту. Его взгляд был спокойным, слегка любопытным, и в целом мог бы принадлежать любому человеку из этого зала. Сама не зная, чего ожидала, Юта выдохнула с облегчением. Но вместо того, чтобы обратиться к ней или что-то сказать о её появлении, Канг начал говорить о совершенно посторонних, на взгляд Юты, вещах.
Громким, размеренным голосом, будто лектор в Университете, он говорил о воле богов и урожаях. О единстве народа и трудностях, с которыми им каждый день приходится сталкиваться. О неумолимости пустыни и силе духа. Юта скоро перестала слушать, рассматривая зал с высоты нескольких метров.
Она заметила, что освещение Зала Кутх было весьма необычно. Его куполообразный потолок терялся в потёмках, так что было невозможно точно определить, где он кончается. Сам Зал был слабо освещён. Зато на пьедестал, с которого выступал Канг, буквально падал столб света. Из-за этого казалось, что стоящий на нём человек сияет. Этот эффект даже у Юты вызвал трепет. Можно было только догадываться, какое впечатление он производит на глубоко верующих атлургов.
Затем Юта подумала о надписи, высеченной над пьедесталом: «Город — бессмертен». Забавно, ведь это Лиатрас называют «Вечным Городом». Но, в конце концов, такой ли уж он вечный? Уже множество Лиатрасов на Нибелии погребено под песками. Города умирают, но люди предпочитают не думать об этом. Они строят новый город похожим на старый, дают ему такое же название, и вот готов «Вечный Город».
Утегат, напротив, стоит здесь уже много веков — тот же город на том же месте. Слой песка над ним увеличивается, но внизу, как ни в чём не бывало, продолжается жизнь.
Однажды Корт рассказывал Юте, как строятся подземные города. Строительство начинается с крыши. Сперва песок проливают клейким раствором. Когда песок скрепляется и перестаёт сыпаться, атлурги начинают откапывать город. Проливая слой за слоем, они как бы «возводят» город сверху вниз. За годы песок расчищают и получается подземное убежище. Но и после этого работа не прекращается ни на день: народ постоянно углубляет и скрепляет проходы, откапывает новые помещения. И вот готов настоящий вечный город, который с годами и столетиями становится только крепче и глубже.
— Сегодня у нас есть важный вопрос, который мы должны обсудить. Решение, которое должны принять, — донёсся до Юты голос Канга.
Атлурги больше не стояли в полном молчании. Они гикали и что-то выкрикивали, гудели и наперебой комментировали слова Канга, в то время как он обратился к Юте:
— Как твоё имя?
— Юталиэн, — негромко ответила она.
Юта поняла, что нервничает сильнее, чем предполагала, и помимо воли посмотрела на Корта. Он стоял абсолютно прямо и неподвижно. Его глаза были обращены на Канга, брови хмурились. Поймав взгляд Юты, мужчина еле заметно кивнул, и Юта вдруг совершенно ясно поняла, что он переживает за неё.
— Как случилось, что ты оказалась одна в пустыне, во многих тарах* от дома?
— Я летела на шаттле… — начала Юта и резко оборвала себя. Поймут ли атлурги, о чём она говорит? Она посмотрела на Туррага, и Канг кивнул.
— Мы знаем, что такое шаттлы. Продолжай.
— У него заглох один двигатель, и шаттл начал падать. Я и ещё несколько человек забрались в спасательный челнок. Он отстыковался от основного корабля, но не успел набрать высоту. Нас начало крутить и швырять, а потом я потеряла сознание.
Юта посмотрела на Канга. Она не была уверена, что он понял хотя бы половину из того, что она сказала. Но выражение лица Туррага оставалось внимательным и спокойным, как будто он в точности знал, что такое двигатели, шаттлы и набор высоты.
— Ты говоришь, что была на челноке не одна. Почему же рядом с тобой не было других людей? И где обломки того, второго корабля?
Юту на миг прошиб холодный пот, как будто её поймали на лжи.
— Я не … — начала она, но вдруг гомон толпы прорезал знакомый голос.
— Не думаю, что девушка знает, ведь она была без сознания. Но я могу попробовать ответить на этот вопрос.
Юта благодарно посмотрела на Корта, но вдруг испугалась. Она понятия не имела, как отреагирует Канг. Имеет ли Корт право вот так прерывать допрос?
Турраг сощурился, высматривая в толпе того, кто взялся говорить за изгоя.
— Это ты, Корт? — наконец признал он говорившего, и Юта отметила про себя, что Канг знает Корта по имени. — Выйди вперёд.
Корт сделал два быстрых шага, оказавшись прямо перед помостом. Юта думала, что он должен как-то выказать свое почтение вождю: встать на колено или поклониться. Во всяком случае, так она себе это представляла. Но Корт не сделал ни намёка на то, чтобы склониться. Он стоял во весь рост, вскинув голову, чтобы видеть Канга.
— Говори, — разрешил Турраг.
— Я не видел всего, — начал Корт, — но могу предположить, что от перепадов нагрузки челнок, в котором она находилась вместе с другими людьми, разорвало на части. Скорее всего, её выкинуло наружу ещё до удара о землю, потому она и осталась жива. Остальные, должно быть, потерпели крушение дальше в пустыне. Челнок небольшого размера, его могло быстро занести песком, потому я его и не нашёл.
