— Ублюдок! — сдавленно взревел он и, метнувшись к Хиддену, врезал ему в челюсть.

Тот пошатнулся, но на ногах устоял. На бетонный пол из бутылки выплеснулось пиво, следом закапали тёмные капли крови из разбитой губы.

— Что за хе… я, пацан? — опешил Хидден. — Не хочешь объяс…

Этот удар пришёлся по касательной — Хидден успел увернуться, и Корнет, издав нечленораздельный яростный рёв, бросился на него, впечатав в стену, и замахнулся, чтобы врезать под дых.

Хидден понял: разговаривать бессмысленно. Он поднырнул Корнету под руку, оказавшись у него за спиной, подкинул бутылку и, ловко перехватив её за горлышко, треснул ею Корнета по загривку. Тёмное стекло разлетелось вдребезги, брызнули во все стороны осколки и остатки пива. «Переборщил, хоть и не по голове», — мелькнула у Хиддена мысль, но Корнет удара будто и не почувствовал. Он крутанулся лицом к Хиддену, и зелёные глаза до черноты налились яростью. «А, нет, недодал…» И два подряд хука, стремительных и сильных — справа и слева — разбили и лицо Корнету, и руки Хиддену. Но и они Корнета не остановили — он лишь чуть пошатнулся, а потом ринулся на Хиддена, мёртвой хваткой вцепился ему в горло, прицельно пережав артерию, и потащил к дверям.

Осколки впивались в босые ноги Хиддена и резали ступни, мешая сопротивляться — он скользил на собственной крови; дышать становилось всё труднее. Корнет с неумолимой силой стискивал его горло и волок Хиддена перед собой, спиной вперёд, к лестнице. Оказавшись на лестничной площадке, он разжал руки и, не успел Хидден схватить ртом воздух, мощным пинком в живот скинул его с лестницы.

Тот кубарем скатился вниз и переломал бы кости, если бы не опыт экстремальной езды на эндуро — падать Хидден умел. Громко топоча, Корнет ссыпался следом, отстав всего на пару ступенек, и, стоило Хиддену лишь приподнять голову, пнул его в лицо. В глазах потемнело от боли, из разбитого носа полилась кровь. Корнет замахнулся, чтобы пнуть второй раз — уже по рёбрам, но Хидден сгруппировался, быстро перекатился в сторону Корнета и ударил его ногой в пах.

Корнет рухнул на колени, хватая ртом воздух. Хидден кувырком вскочил на ноги и схватил Корнета сзади в удушающий захват. Пальцы Корнета вцепились в его предплечье. И тут дверь на улицу открылась, и вошла Сага.

— Какого чёрта? — ошеломлённо ахнула она.

Корнет, заметив её, перестал сопротивляться, и Хидден ослабил захват.

— Ты что опять творишь, Корнет?! — спросила Сага.

— Этот ублюдок… — прохрипел Корнет, пытаясь отдышаться, — этот ублюдок изнасиловал Тэлли!

— Что?! — одновременно выкрикнули Сага и Хидден.

— Не было такого! — Хидден со злостью оттолкнул Корнета от себя, но смотрел только на Сагу. — Этот придурочный ворвался ко мне и без всяких объяснений стал бить.

— Потому что ты, сучий выродок, надругался над Тэлли! — выкрикнул Корнет, разворачиваясь к нему лицом.

— Да не ври!

Хидден перехватил его руку в замахе и вывернул, поднажал, воспользовавшись болевым приёмом. Корнет тихонько взвыл от прострелившей плечо острой боли.

— Ещё раз врежешь мне, говнюк, и оставшуюся недолгую жизнь култышками будешь размахивать! — прошипел над его ухом Хидден.

— Я убью тебя, гнида! — Корнет дёрнулся и опять взвыл — уже громче. — И никакой Город не сможет тебя защитить!

— А почему Творецк не защитил Тэлли? — громко и зло спросила Сага. — Она же его любимица. Думаешь, он бы позволил надругаться над ней?

Корнет замер, и Хидден чуть ослабил хват. Сага продолжила:

— Я не поверю в то, что Хидден мог бы… сделать такое. А вот в то, что Тэлли солгала — поверю запросто!

— Вы предвзяты! — вновь вскинулся Корнет и прикусил от боли губу — Хидден бдительности не терял. — Зачем ей лгать?!

— Девчонку он не трогал, — веско сказали из полутьмы.

Все обернулись на командирский голос. В дверях первого этажа, позади Саги, стояла сутулая фигура Раисмихалны.

— Не трогал, — повторила она. — Я точно знаю.

— Не верю! — выкрикнул Корнет. — Тэлли сама мне сказала…

— Что, так и сказала? — прищурилась Раисмихална. — Меня, мол, Хидден снасильничал?

Повисла тревожная пауза.

— Чего замолк?

— Я… Я не… Кажется, да, что-то такое… — промямлил смешавшийся под её взглядом Корнет.

— Когда кажется — креститься надо, а не кулаками махать! — проворчала она. — Давай у неё и спросим, что она там тебе сказала… — Раисмихална выглянула за дверь: — Иди сюда! — скомандовала кому-то на улице. — Ну, что встала? Опять тебя за кудри тащить?

В дверь, двигаясь, словно в замедленной съёмке, протиснулась Тэлли.

— Вот чёрт! — выдохнул Хидден, глядя на неё. — Сага, это не я, честно!

— Это я, — равнодушно уронила Раисмихална, — если ты о следе от оплеухи. Но то — за дело! А платье с очками она сама, поди, попортила. Для натурализму…

— Зачем ей лгать?! — вновь дёрнулся на полу Корнет.

— А ну, цыц! — гаркнула на него Раисмихална. — Пусть сама скажет.

Она подтолкнула Тэлли под локоть, но та молчала, опустив растрёпанную голову.

— Что ты брякнула этому буйному, дура? — незло и даже как-то вкрадчиво спросила Раисмихална, выждав паузу. — Говорила, что Хидден тебя трогал? Ну? Говорила? Учти, что и Город тебя сейчас слышит, так что не вздумай врать!

Тэлли едва заметно мотнула головой.

— А что тогда говорила? Снасильничал он тебя на самом деле или нет?

— Нет, — прошептала Тэлли. — Он меня не трогал.

— Но как же… — Корнет ошалело на неё уставился, — Тэлли, как же… Не бойся признаться, если он… Это не твоя вина! Ты же сказала мне…

— Я такого не говорила. — Она вскинула на него взгляд. — Не говорила ведь, Корнет! Не наговаривай на меня. Ты просто неправильно меня понял.

— Тогда о чём же ты его умоляла? — Голос Корнета заметно дрогнул. — Ты же сказала, что он тебя обидел!

— Обидел. Я просила помочь в… одном деле. И он отказал.

— Но ты так сказала…

— А ты разве меня дослушал, чтобы разобраться?

— А про… невинность? — совсем растерявшись, спросил Корнет.

— К слову пришлось, — пожала плечами Тэлли. — Ерунда.

— Ерунда?! — воскликнула Сага, полыхнув густой чернотой глаз, и сама едва не вцепилась в золотые Тэллины кудри, но стоявшая между ними Раисмихална выбросила вперёд руку.

— Она просила роман с ней изобразить, чтобы мальчишка приревновал, — пояснила она.

— Замолчите! — угрожающе глянула на Раисмихалну Тэлли.

— А девство своё в качестве оплаты предлагала, — закончила та. — Я своими ушами слышала.

В воцарившейся тишине Тэлли не покраснела даже — позеленела.

— Какое право вы… — начала она шипящим шёпотом, но осеклась. — Я ненавижу вас! Вас всех, — она окинула колючим взглядом Хиддена, Сагу и остановилась на Раисмихалне, — а вас — в особенности!

— То есть дрянцо творишь ты, а ненавидишь потом меня? — невозмутимо хмыкнула Раисмихална. — Удобно, не поспоришь… Учись отвечать, девочка, раз уж обдристалась! Со всякого рано или поздно спросится.

— Тэлли, — едва слышно выдохнул Корнет, — неужели правда?

Но в поисках ответа почему-то перевёл взгляд на Хиддена и по его лицу всё понял.

— Это всё ради тебя! — жалобно протянула Тэлли, шагнув к Корнету. — Всё из-за тебя!

— Вот только не надо! — в сердцах повысил голос Корнет и поднялся на ноги — Хидден его уже не держал. — Вот только не надо делать меня виноватым ещё и в таких… гадостях! Я и так уже… — он окинул быстрым взглядом окровавленного Хиддена, безнадёжно махнул разбитой рукой и, глядя в пол, пошёл прочь.

— Да чтоб вы сдохли, Раисмихална, за ваш поганый язык! — со слезами в голосе прошептала Тэлли, проводив Корнета взглядом, и выбежала следом.

На следующий день Тэлли ждал в своём кабинете Профессор, и, едва переступив порог, она поняла: разговор будет неприятным. Профессор устал после долгого глубокого сканирования Вермута и, несмотря на то, что оно прошло успешно, был явно чем-то расстроен. Он пригласил её сесть, но Тэлли осталась стоять у дверей, и это ещё больше сгустило воцарившееся в кабинете напряжение. Профессор медленно прошёлся туда-сюда, заложив руки за спину.