Хидден удивлённо вскинул брови:

— Я тут без году неделю, а уже оброс сплетнями?

— Ни в коем случае. Просто птичка на хвосте принесла.

— Ах, вот оно что! Мы общались, но особенной дружбы я между нами не заметил. И я не знал, что здесь запрещены отношения в коллективе.

— Нет, что вы, — усмехнулся Профессор, — запретов нет! И вы, Хидден, простите, что затрагиваю столь деликатные материи, и уж никак не мне указывать вам, с кем общаться, а с кем — нет, но всё же не могу не предупредить: будьте, пожалуйста, бдительны во внерабочих контактах с Сагой. Вы мне нравитесь, и мне бы не хотелось, чтобы у вас возникли проблемы.

— Она что, серийный маньяк? — усмехнулся Хидден.

— Её настроения и некоторые идеи могут быть… тлетворны, — нехотя ответил Профессор. — И я бы не советовал вам обсуждать с ней определённые темы — ради вашей же безопасности.

Хидден остановился, с внимательным прищуром посмотрел на собеседника.

— Вы простите, Профессор, что затрагиваю столь деликатные материи, но мне нет никакого дела ни до её настроений, ни до идей. Сага меня интересует в единственной плоскости — горизонтальной. И все мои с ней «контакты» и «темы» сводятся исключительно к этому.

— Вот как? — неподдельно удивился Профессор. — И что, есть успехи? Она казалась мне крепким орешком.

— Я над этим работаю, — уклончиво ответил Хидден. — Очень ценю ваши советы, Профессор, но в этом вопросе предпочту обойтись без помощников. Тем более, что-то мне подсказывает, что наш опыт в раскалывании подобных «орешков» неравнозначен, не в обиду вам. А насчёт идей, так вы в прошлый раз всё мне доходчиво объяснили и верно предположили: я одиночка, озабоченный лишь собственным комфортом. Способы его достижения в условиях Творецка мне понятны, не сомневайтесь.

— Что ж, я рад… — Профессор сконфуженно пожевал губами.

Всё Профессорово самообладание не помешало Хиддену удовлетворённо отметить, как тому сейчас неприятно и неловко, и как он досадует, что поднял эту тему.

— Простите за этот разговор, Хидден. Удачи вам.

— И вам, Профессор, — елейно улыбнулся Хидден.

Сага вышла из душа, накинув вместо халата, которого у неё никогда не было, рубашку цвета хаки, принадлежавшую её мужу, налила себе бокал вина и села в кресло-«сыроежку», подтянув к груди одну ногу. Со смерти Инвара прошло уже больше года, но Сага до сих пор не спала по ночам. Вино помогало уснуть хотя бы часа на три-четыре, но и то не всегда. Она отпила глоток, положила подбородок на колено, задумчиво глядя в пространство. В коробке от офисной бумаги, в дальнем углу её стола, упирающегося в стену, спала, свернувшись клубочком, выздоравливающая белка, в гнезде из старой Инваровой футболки.

Стук в дверь заставил Сагу вздрогнуть так сильно, что она едва не облилась вином. Гости у неё бывали чуть реже, чем никогда. Однако открывать она не спешила, понадеявшись, что визитёр уйдёт восвояси: видеть ей никого не хотелось, а уж тем более не хотелось ни с кем разговаривать. Но в дверь постучали вновь. А потом ещё раз. И ещё. Пришлось отставить бокал с вином и подняться с кресла.

…Хидден ждал так долго, что к моменту, когда дверь всё-таки открылась, он уже потерял на это всякую надежду. На пороге, в льющемся из-за спины тусклом свете, появилась Сага, одетая лишь в мужскую рубашку, спадавшую на одно плечо. Она вопросительно посмотрела на Хиддена, зябко переступила босыми ногами на голом бетонном полу. Густой сливочный свет, окутывающий её тонкий силуэт, показался Хиддену ослепительным настолько, что напрочь выбил из головы все мысли, оставив лишь нестерпимое, сосущее под ложечкой желание подхватить Сагу на руки и унести подальше от неприютного холода, укутать своим теплом, согреть поцелуями…

— Зачем пришёл? — поинтересовалась Сага.

— Поговорить. Но ты… это… я… того… чёрт! — Хидден беспомощно взъерошил волосы на затылке. — Какие безупречные ножки! — он смерил её стройные натренированные ноги нарочито бесстыдным взглядом. — У меня, кажется, язык отнялся. И мыслительный процесс парализовало. Скажи, это инсульт?

— Было бы обидно, — невозмутимо ответила Сага, пропуская Хиддена в комнату, — ты только начал мне нравиться.

— Правда? — оживился он. — Значит, есть надежда украсть у тебя поцелуй?

— Не думаю. Раз уж вид моих голых ног довёл тебя до инсульта, что-то большее и подавно закончится трагедией. — Она закрыла дверь и вернулась к своему креслу. — Стула нет, садись на кровать.

Хидден сел на край кровати, доходившей до торца стола. Сага устроилась в кресле, подобрав под себя ноги.

— Так о чём хотел поговорить? — спросила она. — Или ещё не оклемался от дисфункции ствола головного мозга?

— Я в норме, — Хидден скользнул многозначительным взглядом по коленкам Саги, — насколько это возможно… Профессор откуда-то прознал, что мы с тобой виделись вне работы, и переживает, как бы ты не сбила меня с пути истинного своими «идеями» и «настроениями».

— И именно поэтому ты припёрся ко мне в двенадцатом часу ночи? Спасибо, теперь его подозрения лишь укрепятся.

— Не беспокойся, я их развеял. Просто хотел предупредить тебя.

— И что ты ему сказал?

— Правду, — невозмутимо пожал плечами Хидден. — Не всю, конечно.

— Какую её часть? — Сага отпила глоток вина.

— Ту, где я намерился переспать с тобой и отказался от его участия в этих вопросах, — пояснил Хидден. — Угостишь? — кивнул на вино.

— У меня только один бокал.

— Меня устраивает.

Сага пододвинула ему бокал, обхватив тонкую ножку над самой подставкой на манер сигареты — указательным и средним пальцами.

Хидден взял бокал, развернул его к себе краем, которого касались губы Саги, и, не сводя с неё глаз, сделал медленный глоток.

— Откуда он узнал? — спросила Сага. — Мы с тобой виделись всего раз.

— Сказал, что птичка на хвосте принесла.

— Тэлли!

— Этот ангелочек? Серьёзно?

— Она тебе не ангелочек, Хидден, — недобро понизила голос Сага.

— Ревнуешь? — усмехнулся Хидден.

— Болван! У неё истероидный тип личности[1], а после попадания в Творецк она получила ещё и нервный срыв, поэтому я не уверена, что она стабильна. Более того — не поручусь, что дома она не наблюдалась у специалиста.

— Ого! Девочка психичка? Никогда бы не подумал!

— Я сейчас серьёзно, Хидден. Будь с ней аккуратнее. Такие люди непредсказуемы. Особенно если учесть её близкую дружбу с Городом и Профессором. Верни мне бокал!

Сага допила вино и, налив из бутылки новую порцию, поставила бокал ближе к Хиддену.

— Ладно, спасибо за предупреждение, — кивнул он, — буду знать.

В коробке на столе, устраиваясь во сне поудобнее, завозилась белка.

— Кто у тебя там? — насторожился Хидден и приподнялся, чтобы заглянуть в коробку. — Это белка? Серьёзно?! Сага, у тебя есть белка? — повеселел он.

— У меня нет белки, — отрезала Сага.

— А это тогда что? — Он указал пальцем на коробку с гнездом. — Ты не заметила? У тебя тут белка! Как её зовут?

— Никак не зовут. Она не моя. И это самец.

— Хорошо-о… Тогда чей же это… белк?

— Он сам по себе.

Сага взяла бокал и отпила половину. Она явно не хотела продолжать разговор, но Хидден не отступал:

— Если это не твой белк, то что же он у тебя делает? Зачем тебе ничейный белк?

— Отдыхает. Мне он не нужен. Окрепнет, и выставлю его за дверь, пусть убирается восвояси.

— Слышал, парень? — Хидден аккуратно погладил пальцем белку по голове. — Тебя выставят в этот неприютный, опасный, жестокий мир. Я бы на твоём месте отдыхал подольше — глядишь, Сага привяжется к тебе и не выгонит. Вон ты какой симпатяга!

Сага так сильно сжала бокал, что тот лопнул. Брызнули стёкла и бордовые капли вина, из пропоротой осколком ладони струйкой потекла кровь, закапала Саге на колени и на край её рубашки.

— Вот дерьмо! — Она сжала руку. — Чёрт!