— Мне ж несложно. Вот только надо ли тебе это тепе-ерь… — Она свободной рукой схватила его за зад и тут же отпустила, довольно дёрнув бровями в ответ на его помрачневший вид.

— Вот сейчас противно стало мне, — ответил Хидден, отпуская её руку.

На это Гейт лишь фыркнула, сунув ладони в задние карманы своих штанов.

— Не глупи, Хид, — уже серьёзнее сказала она. — Ты мне не сдался, и мне срать, если тебя тут в асфальт закатают (или как здесь принято?). Но сама-то я планирую жить — не тужить, а для этого, как говорят, надо делать, что велит Творецк. Он велит тебе работать на него, а мне — втесать в твою дурную башку, что это в твоих же интересах. Тут, видишь, разбег в вариантах не ахти: или мы с тобой, по старой памяти, работаем в связке и допрошиваем, кого велят, или я сама допрошью тебя, квакнуть не успеешь (я могу, и ты это знаешь!), и в итоге мы всё равно будем работать в связке и допрошивать, кого велят. Сечёшь? Но так и быть, у тебя есть времечко на подумать, прежде чем дать мне свой положительный ответ — главнюк сказал, что массовые допрошивки — на будущее, не прям щас. Прям щас у Творецка другие заботы, и они уже — моё дело.

Хидден понял, что Гейт имеет в виду глубокое сканирование.

— А если жить — не тужить не получится, Гейт? — в тон ей ответил он. — Если никакого будущего Творецку не светит, и не так уж долго ему осталось дымить туманом из своих подземных труб и колодцев?

Ухмылочка Гейт не угасла, но приобрела оттенок натянутости.

— Ты много чего натворила, однако все твои преступления были с согласия и по заказу тех, кого ты допрошивала и сканировала. Не считая того губера, конечно, но он — на моей совести. — Голос Хиддена стал ещё серьёзней. — Ты же не дура, должна понимать, что лишить человека жизни — это не до ветру сходить. И стоит переступить черту — не останется ни дороги назад, ни прежней тебя. Я знаю, что от тебя хочет Город. Но это — убийство, Гейт. И за него придётся ответить, как, впрочем, и за любое зло.

— О, как запел! — фыркнула Гейт, но голос её звучал уже не так развязно и уверенно. — Зло не зло, лишь бы в жизни свезло!.. В общем, оно тут главное, и от него зависит моё благополучие, а не от какой-то там морали, которую ты мне сейчас втираешь. Творецк силён. Что бы ты ни задумал (если, конечно, на самом деле задумал, а не просто хвост перед моим носом распушаешь), тебе его не переиграть. А кто сильнее, того и правила. Всё относительно, Хид. Если для Города глубокий скан — добро, так тому и быть. Я ж на стороне сильных, ты знаешь.

— А если прогадаешь?

— Не прогадаю.

— Ну вдруг?

— Тогда скажу, что меня заставили. Меня ж заставили, разве нет? Большое могучее зло сломило мою волю, у-у-у! Стоял вопрос выживания, что ж я могла против великого зла, м? Кто ж за такое накажет?

Хидден помолчал, грустно усмехнулся каким-то своим мыслям.

— Зло ничего не сможет без помощи людей, Гейт. И только от нас зависит — помогать ему или нет. А раз это наш выбор, то с нас и спрос.

— Да где ты тут выбор увидел, чувак? — хрипло воскликнула Гейт. — Не замараешься — не выживешь! Сдохнуть честным — это не выбор! На хрена тебе какие-то принципы, если всё равно каюк? В чём соль?

— Может, в следе, который за собой оставишь? Или в том, насколько намусоришь своими гадостями в и без того замаранном мире?

— И какое мне дело до этого следа, до этого мира, если сама сдохну?

— Но мир — это не только ты, Гейт. Есть другие люди, и им в нём жить.

— Вот пусть они о нём и заботятся! Мне-то для них стараться какая радость?

— Не поймёшь, пока кто-то… или что-то не станет тебе дороже собственной шкуры, — негромко ответил Хидден и, развернувшись, пошёл прочь.

— И какой в этом прок? — спросила она ему в спину. — Я у себя одна и всегда предпочту свою шкуру. Остальные пусть как хотят!

— И тебе с этим выбором жить, — из туманного полумрака откликнулся Хидден.

— Иди к чёрту! Моральный стал, аж бесишь! — фыркнула Гейт и показала в туман средний палец.

— Заходи! — сказал Хидден из душа.

Его удивило, с чего бы это Саге стучать — она же знает, что дверь не заперта и что он её ждёт. Но стук повторился — уже более настойчиво.

— Открыто, Сага! — крикнул он громче, высунувшись из душевой кабины.

В ответ в дверь вновь забарабанили.

— И что ты задумала? — заинтригованно пробормотал Хидден себе под нос, выбираясь из душа.

Обернув бёдра полотенцем, он открыл дверь, и голубые огоньки предвкушения в его глазах вмиг погасли.

— Ты?

— Добрый вечер, Хидден.

На пороге, улыбаясь наимилейшей из своих улыбок, стояла Тэлли.

— О, да вы голый! — невозмутимо отметила она. — Простите, если побеспокоила.

Тэлли просочилась в комнату, поднырнув под его руку, которая всё ещё держала дверь полуоткрытой. Хиддену это не понравилось.

— Не припомню, чтобы приглашал тебя зайти, — неприветливо произнёс он.

— О нет, не приглашали, — ещё шире улыбнулась Тэлли, с любопытством оглядывая его жильё. — У вас тут очень мило!

— Зачем ты пришла?

Хидден закрыл дверь и подошёл ближе к Тэлли, сложив руки на груди. Та перестала вертеться, разглядывая комнату, поправила очки, серьёзно посмотрев на Хиддена.

— У меня есть к вам разговор. Важный.

— А до работы этот разговор отложить нельзя?

Тэлли медленно покачала головой:

— Он не для работы.

— Тогда позволь, я хотя бы оденусь, — вздохнул Хидден.

— Да, пожалуйста, — великодушно разрешила Тэлли. — Хотя мне ваша нагота абсолютно не мешает, — добавила она чуть тише, и на её щеках вновь засияли ямочки.

Хидден бросил на гостью настороженный взгляд и взял с кровати джинсы. Тэлли, улыбаясь лукаво и чуть смущённо, смотрела на него из-под золотых ресниц и глаз не отводила. Наоборот, развернулась вслед за Хидденом, когда он попытался отойти. Это было уже слишком. Хидден не стеснялся своего тела — ни в одежде, ни без неё; привык он и к нескромным женским взглядам — они его забавляли. Но оголяться при Тэлли рука не поднималась. И смотрела она так, будто теперь не он забавлялся, а над ним куражились.

— Не отвернёшься? — раздражённо спросил он.

Тэлли пожала плечами: зачем, мол, — и продолжила смотреть. В результате Хидден повернулся к ней спиной и, скинув полотенце, натянул джинсы.

— У вас красивые мышцы, Хидден, — одобрительно сказала Тэлли.

— Что тебе надо? — резко спросил он, развернувшись к ней лицом и уперев руки в бёдра.

— Одолжение.

Хидден приподнял бровь.

— Если вы думаете, что мне легко просить о таком, то вы ошибаетесь, — Тэлли потупилась. — Мне нелегко. Но другого выхода нет.

— Выход есть всегда, — холодно уронил Хидден.

— Да, и в моём случае он единственный. Это вы. Мне нужно, чтобы вы… ну… сделали вид, что у нас с вами что-то есть.

— Что есть? — не понял Хидден.

Тэлли, приняв это за издёвку, вскинула на него потемневший от злого укора взгляд. И тут до Хиддена дошло. Он расхохотался так, что вздрогнули разноцветные кристаллы, свисающие с потолка вокруг кровати. Тэлли насупленно на него смотрела, обиженно поджав губы.

— Неужели так смешно? — уязвлённо спросила она.

— Нет, — покачал головой Хидден, — это чудовищно глупо!

— То, как вы отреагировали?

— То, что ты предложила.

Тэлли рассерженно прищурилась.

— Вы, возможно, не поняли…

— Да всё я понял. Ты решила использовать меня, чтобы твой Корнет приревновал, так? Но я в этом участвовать не буду.

— Из-за Саги?

— Из-за тебя. — Хидден открыл бутылку пива и отпил из горлышка. — И из-за твоего Корнета. Все эти ваши междусобойчики — последнее, куда бы я хотел лезть.

Тэлли помолчала, медленно качнулась с носка на пятку.

— Но вы уже влезли. Вы увели у него Сагу.

Хидден внимательно посмотрел на Тэлли поверх пивной бутылки.

— «Увёл»? — переспросил он. — То есть у них что-то было?

— Нет, но могло бы, если бы не вы…