— Как можно быть такой глупой, Кая? — вскочив, женщина устремляет на нее взбешенный взгляд. — Ты все испортила! Ты снова все испортила!

— Мам, умоляю… — задрожав, Кая хватает мать за руки и прижимает ее морщинистые ладони к своим щекам. — Это я. Каталея. Ты меня узнаешь?

— Конечно, я тебя узнаю, — смягчавшись, кивает женщина, злость медленно исчезает из выцветших глаз. — Ты моя дочь, а это наш с тобой дом.

— Это не наш дом, мама. Это тюрьма. — проглотив горький комок слез, Кая сжимает ладонями худые материнские плечи. — Мы находимся на минус втором этаже засекреченного объекта корпорации Улей. Ты провела здесь последние пять лет своей жизни. Тебя похитили, инсценировав твою смерть, а потом тоже самое сделали со мной!

Анна Гейден, не моргая смотрит на дочь. На ее узком, исхудавшем лице не отражается ни горечи, ни сожаления. С губ Каи срывается глухое рыдание, идущее из самого сердца.

— Папы и Антона больше нет, мам. Они убили их. За что? Скажи мне…

— Виктор был хорошим мужем, Кая, но хорошие люди долго не живут в мире, которым правят монстры, — погладив дочь по щеке, Анна произносит первую осмысленную фразу, заставляя сердце Каи вспыхнуть надеждой, что где-то там, за обезображенной бездушной маской безумия все еще скрывается ее мать. — Улей нельзя покинуть, милая. Я всегда знала, что Уильям найдет меня, чтобы вернуть домой. А когда это случилось, он пообещал, что позволит тебе исчезнуть, если я пойду с ним сама. Но все монстры лжецы, моя девочка.

— Уильям — мой настоящий отец? — почти не дыша, Кая накрывает ладонь матери своей, чтобы удержать ее тепло на своей залитой слезами щеке. Женщина не отвечает, но этого и не нужно, чтобы понять. Некоторые вещи очевидны без слов. Кая никогда не верила ни в случайность своего похищения, ни в безумные мотивы Янга, возомнившего себя ее господином. — Он один из основателей Улья?

— Моя девочка, Улей существовал задолго до того, как был построен этот остров, — качнув головой, мама вырывает ладонь и делает шаг назад. — Улей простирается повсюду, как паутина зла, охватывая каждый уголок планеты. То, что ты видишь — амбициозный проект твоего отца, и он далеко не единственный.

— Кронос… — хрипло выдыхает Кая ненавистное имя.

Она долго гнала эту мысль из своей головы, отказываясь принимать шокирующую истину, пытаясь придумывать другие логические причины, но все они разбились о глухую прочную стену, которую не обогнуть, не перелезть и не просочиться сквозь. Остается только принять омерзительную правду, как неизбежность.

Она — дочь монстра и распятого ангела.

Что ж, это многое объясняет…

Бут

Медея является в операторскую через пару часов после окончания допроса. К этому времени, я успеваю подчистить все следы и несостыковки в показаниях трутня. Разумеется, не лично. Эйнар — не единственный, кто обязан мне жизнью, и выплачивает свой долг выполнением некоторых услуг. Кронос — не дурак и прекрасно понимает, что за его спиной я собираю свою свиту, но без доказательств у него связаны руки.

Ограничить мой доступ к управлению камерами наблюдения он тоже не может, как и повлиять на другие привилегии. Старшие батлеры назначаются голосованием Совета и снимаются точно так же. Мнения Кроноса и Медеи учитываются, но в большей степени Правление опирается на статистические данные и отчетность. Пока батлер выдает высокий результат, приносящий корпорации прибыль, его не снимут даже по настоянию королевской пары.

— Ты слышала слова мужа? За мной будут наблюдать до полного выяснения обстоятельств, — не оглядываясь, говорю я и нажатием кнопку убираю крутящуюся над столом голограмму башни Улья. — Ему не понравится, если тебя заметят на моем уровне.

Остановившись за спиной, Дея кладет ладони на мои плечи и мягко сжимает.

— Ты же понимаешь, что это условности, — вкрадчиво мурлыкает мне в ухо. — Кронос ни в чем тебя не подозревает. У тебя не было никаких причин организовывать убийство Мина. Он бы и сам его убрал, узнав, что тот треплет своим языком, что попало. Болтает здесь, может проговориться и за пределами острова. Такие люди — риск для корпорации, а все, что нам угрожает, мы уничтожаем, ­— скользнув ладонями вниз, Медея просовывает пальцы под пиджак и лениво поглаживает грудные мышцы. А я думаю о ее планах использовать мою сперму для процедуры ЭКО, и это как-то совершенно не мотивирует к сексуальным подвигам.

Само собой Дея не собирается доить меня в пробирку. Необходимый биоматериал находится в лаборатории, и его точно хватит на десяток попыток без повторной сдачи. Когда я впервые проходил процедуру, мне объяснили, что это делается для необходимых медицинских исследований. Затем каждые полгода якобы проверяли действие незапатентованного контрацептива. Зря я тогда не задумался об иных причинах, но Трой лично вызвался позаботиться о том, чтобы мои отпрыски не зашевелись в королевской матке. А если не справится, я позабочусь, чтобы перестал шевелиться он.

— Я знаю, ты сделал это ради меня, — шепчет Медея, скользнув губами по моей щеке.

Ее густые шелковистые волосы источают аромат амброзии и нектара, а она сама воплощенное искушение — для тех, кто не понимает, что из себя представляет эта женщина, для тех, кто не знает, как больно и беспощадно она умеет жалить и как маниакальна ее страсть к изощренным убийствам. Меня долгие годы заводила наша опасная игра. Точнее, это Медея считала, что играет со мной, но ей насколько понравился процесс, что она сама не заметила, как я приручил ее.

Дея умная, опасная и дьявольски хитрая стерва, но эта стерва любит меня. Безумно, одержимо, неправильно и абсолютно эгоистично, но любит. Иначе она давно бы накормила своего питона некоторыми частями моего тела. В отличии от мужа, Медея нашла бы способ убить меня гораздо быстрее, чем Кронос. Если бы захотела, если бы я дал ей повод. Из этих двоих она гораздо опаснее. У Кроноса больше власти, он виртуозный стратег, отлично просчитывает шаги наперед, умело плетет паутину интриг. Дея же обладает гибким умом, она способна за секунду придумать абсолютно безумный план и в конечном итоге он всегда срабатывает.

— Но не слишком ли кардинально? — медленно обойдя кресло, Дея забирается мне на колени, оседлав, как любимого жеребца. — Хотя, знаешь, я довольна. Так даже лучше.

— О чем ты? — изобразив искреннее недоумение, уточняю я, не мешая, но и не помогая ей растягивать пуговицы на моей рубашке.

— Не притворяйся, Бут, — игриво улыбнувшись, она подхватывает тонкими пальцами мой подбородок. — Драка на вечеринке не сработала. Кронос…У него совсем испортился вкус. Он должен был наказать ее, но нет. — она брезгливо морщит нос. — Чем она так его зацепила? — сексуально выгнувшись, Дея похотливо трется промежностью о мою ширинку.

— Ты правда не понимаешь? — вопросительно взглянув в полыхающие гневом глаза, я кладу ладони на стройные бедра, останавливая поступательные движения.

— Нет, — она озадаченно хмурится. — Не имею ни малейшего понятия.

— И даже после того, как Крон создал для нее ангельский имидж? —я вопросительно выгибаю бровь. — Разве эта игра не наскучила Кроносу еще десять лет назад?

— Ты считаешь девчонка напоминает ему о Марии? — проследив логическую связь, уточняет Дея. По снисходительной усмешки можно понять, что моя версия кажется ей смешной и не достойной внимания.

— Согласись, небольшое сходство есть, — переместив руки на тонкую талию, я лениво поглаживаю ее тело через гладкий шелк платья.

— Мария была красавицей, а эта … — Дея откидывает за спину густую копну волос и нетерпеливо стаскивает с меня пиджак. — Но, возможно, ты прав. Тогда ее тем более стоит убрать. Ты оказал мне услугу, а я тебе. Мы — отличная команда, Бут, — с придыханием шепчет она мне в губы, распахивая на груди рубашку.

В черных широких зрачках горит темная жажда, которую она не умеет и не хочет сдерживать. Зачем ограничивать себя в удовольствии? Секс, игра и власть — это то, ради чего она живет и существует. Все было бы намного проще, если бы наши интересы полностью совпадали. Но между нами пропасть, и дело не в возрасте, и не в Кроносе, и не в необузданной любвеобильности королевы, и даже не в ее специфических развлечениях. В финале моей игры я никогда не видел Медею рядом с собой.