На что похожа жизнь без боли и страха?

— Не хочу возвращать тебя к нему, — ворчит Форд. — Мне хочется отвести тебя к себе домой. Чтобы ты была в безопасности.

Я чуть не разрыдалась от того, как искренне и мило он это сказал. Мне бы это понравилось. Тогда я смогла бы притвориться, что мы живем в нашем собственном маленьком мирке.

Но где же тогда будет Делла?

Наедине с монстром.

— Ты не можешь мне больше звонить, Шеви. Не пиши мне. — Моя нижняя губа подрагивает. — Увидимся в университете в среду и позже в тот же день, когда ты будешь заниматься с Деллой. Я не могу рисковать, чтобы он узнал, что у меня есть… ты. Не хочу, чтобы он знал.

— Серьезно?

— Серьезно. Я удаляю твой номер. Пожалуйста, не заставляй меня блокировать тебя.

Его челюсть сжимается, и он пристально смотрит на дорогу. Чувствую себя сукой, но я не знаю, что сделает отец. Я повеселилась и пожила немного. Посмотрите, к чему это меня привело. Я сокрушаюсь, что проиграла эту историю с Фордом. Но у меня нет выбора.

— Припаркуйся сзади, — инструктирую я, когда мы возвращаемся в кампус. — Я пройду через здание. Он не должен видеть, как я подъезжаю с тобой.

— Твой маленький грязный секрет.

Ему больно, и я это понимаю. Это ничего не меняет. Мой маленький грязный секрет должен отправиться в могилу. Мне нужно придумать, как убедить папу, что я не делаю ничего плохого в тайне от него. Если я не смогу, страшно подумать, что он сделает.

Со мной. С Деллой. С Фордом.

Форд подъезжает к обочине и ставит машину на режим паркинга. Прежде чем я успеваю убежать, он обхватывает ладонью мой затылок и притягивает к себе. Его губы прижимаются к моим, собственнически и успокаивающе. Я хочу утонуть в его поцелуе и забыть о своей жизни. Просто жить здесь, в этом блаженном моменте.

— Мы поговорим в среду, — уверяет он меня, прижимаясь к моим губам. — Расскажешь мне всё.

Не могу давать ему никаких обещаний, потому что не уверена, что смогу их сдержать. Но это его не останавливает. Он крадет ещё один согревающий душу поцелуй, прежде чем я физически отстраняюсь от него. Поспешно выхожу из машины, и когда оборачиваюсь, он держит в руках мой рюкзак. Я беру его, но он не отпускает.

— Мы закончим то, что начали, детка. — Он подмигивает мне. — В следующий раз я не буду торопиться. Наслажусь тем, что нахожусь глубоко внутри тебя.

Жар заливает мои щеки, но глупая ухмылка появляется на моем лице, что является немалым достижением, учитывая количество стресса, в котором я сейчас нахожусь.

— Пока, Шеви.

— Увидимся, Прачка.

Он уезжает, как только я закрываю дверь. Я не теряю времени и спешу в здание. Проходя мимо кофейни, я выхватываю из мусорного бака пустую чашку с крышкой. Когда я иду через здание ко входу, мой желудок сводит судорогой. Тревога разъедает мои внутренности. К тому времени, как я выхожу из здания, меня вот-вот тошнит.

На стоянку въезжает блестящий черный «Mercedes», и я направляюсь к нему. Я надеюсь, что это просто один из наших водителей, а не папа. Когда машина останавливается, задняя дверь открывается, и из неё вылезает он. Как обычно, отец в костюме и черных солнцезащитных очках. Издалека не скажешь, что на прошлой неделе ему надрали задницу.

Я выбрасываю пустой стаканчик в мусорный бак у обочины и заставляю себя улыбнуться.

— Привет, папа.

— Садись, юная леди. Тебе не удастся выкрутиться. — Он протягивает свой телефон, и я замечаю, что открыто приложение для отслеживания моего местоположения. — Ты, наверное, думаешь, что я невероятно глуп.

Ужас сжимает когтями мое горло. Улыбка сползает с моих губ. Я безуспешно пытаюсь втянуть побольше воздуха, забираясь в душную машину, пропахшую его одеколоном.

Дыши, Лэндри.

Он не знает, где ты была, только то, что тебя не было в университете. Отрицай, отрицай, отрицай.

Папа возвращается в машину, закрывает дверь и свистит водителю. Я сижу рядом с ним, изо всех сил стараясь, чтобы меня заметно не трясло.

Поездка домой кажется слишком долгой.

Тюремный приговор исполняется молча.

Каждая тихая проносящаяся мимо секунда ощущается как ещё один свинцовый груз, проталкивающийся в горло и оседающий в желудке.

— Спасибо, Эрик, — говорит он водителю, когда мы подъезжаем к нашему зданию. — Пойдем, Лэндри.

Папа несет мой рюкзак, держа его рядом с собой, как будто в нем все улики, которые ему нужны, чтобы доказать преступления против меня. Я следую за ним, опустив глаза.

Что же теперь будет?

Может, он просто обвинит меня в непослушании и посадит под домашний арест.

Эта мысль почти смехотворна. Он слишком взбешен для этого. Я выскользнула из его тщательно расставленных сетей. Плавала в темной пучине без него. Он раскроет с кем я была и чем занималась.

Мы входим в лифт, и воздух становится душным. Я задыхаюсь от приторного запаха его одеколона. Сглатывая желчь, я пытаюсь справиться с дыханием, чтобы не потерять сознание. Лифт вращается, что говорит мне о том, что у меня не очень-то хорошо получается.

— Я пропускаю работу из-за тебя, — выплевывает он, его слова обжигают меня, как кислота, когда мы выходим из лифта на наш этаж. — Это не останется безнаказанным.

О Боже.

— Папа, — шепчу я, следуя за ним. — Это не то, что ты думаешь. Я работала над проектом с девушкой по имени Мелоди…

Он оборачивается, тыча пальцем в нескольких дюймах от моего носа.

— Блять, не лги мне, дитя.

Дитя.

Это плохо.

Действительно плохо.

Слезы прорвали свою платину и потекли по щекам. Он поворачивается на каблуках, не обращая внимания на мои эмоции, и идет к нашей двери. Как только он отпирает её, он придерживает её для меня.

— Иди в свою комнату, — рычит он. — Сейчас же.

Я отшатываюсь от него и бегу в свою комнату. Он следует за мной и закрывает дверь. Его губы поджались, когда он поставил мою сумку на кровать. Я неловко стою и смотрю, как он расстегивает каждую молнию, вытаскивая предмет за предметом. Книги. Ноутбук. Тетради. Ничего интересного.

Это значит, что он знает, что находится на моем компьютере, как я и боялась. Хорошо, что я использовала его только для учебы. Закончив вытряхивать сумку, он протягивает руку.

— Телефон, — рявкает он. — Опусти уже свою задницу куда-нибудь.

Я избегаю кровати, потому что не хочу находиться рядом с ним, предпочитая вместо этого сесть на шезлонг. Он молчит, пока включает мой телефон и начинает свою охоту. Паника, поднимающаяся внутри меня, слишком сильна.

Комната темнеет и кружится.

Я сейчас потеряю сознание.

Он кладет телефон в карман и скрещивает руки на груди. Медленно подходит ко мне, пристально глядя на меня сверху вниз. Я ненавижу, когда он находится на расстоянии удара.

— В последнее время ты вышла из под контроля, — выплевывает он в ярости. — Я знал, что университет — плохая идея. Слишком много неизвестных людей.

Его слова словно удар под дых.

— И это заканчивается сегодня. — Он расслабляет скрещенные на груди руки, упираясь ладонями в бока. — Ты знаешь, что о машине теперь не может быть и речи. А твой телефон? Мой. Видимо, ты недостаточно ответственна, чтобы покидать пентхаус или заводить… друзей.

Каждое слово, слетающее с его губ, ощущается как ещё одни кандалы, удерживающие меня в этом кошмаре.

Мой телефон гудит от сообщения, заставляя всю кровь отхлынуть от лица. Он делает паузу и достает его из кармана. Нечитаемое выражение его лица пугает больше, чем гнев.

— Твой парень передает тебе привет. — Его тон холоден. — Так мило с его стороны проверить тебя.

Парень.

О Боже.

Я просила Форда не писать мне. Зачем он это сделал?

— Папа, — хнычу я. — Мне жаль.

Он заставляет меня замолчать, когда начинает отвечать на сообщение. Я понятия не имею, о чем он пишет и что теперь будет. Мне кажется, что моя жизнь закончилась. Разрушилась прямо на моих глазах. Я хочу умереть.

— Мистер Константинов будет здесь завтра около шести вечера, чтобы забрать тебя на свидание.