— Пошла прочь! — злобно крикнул я и замахнулся.

Я зачерпнул немного энергии в своем очаге. Направил в руку. По кулаку тут же заплясали красные молнии. Латная перчатка раскалилась добела. Разогнала темень своим светом.

Когда я ударил, грохнуло так, будто выстрелили из ружья. Рука погрузилась в железное тело одержимости по локоть. Тварь тут же обмякла. Я уперся в ее корпус, вытащил кулак. Ракета упала на землю и осталась где-то позади.

Та, что накинулась с обратной стороны, угодила в челюсти Фырчика. Пес сдавил корпус, легко сплющил металл ракеты. Передняя ее часть, со скрежетом отвалилась. Фырчик отбросил то, что осталось у него в зубах.

— Так, ладно, — проговорил я, всматриваясь в бегущий впереди ифрит, — задача ясна, — сжал я зубы, — вызволить Луцкого так, чтобы он не пострадал… Начнем.

Я приказал доспехам принять обычную форму плаща. Сам же, с катаной, засунутой за пояс, вскочил на спину Фырчика. Встал на нее. Баллансируя, выпрямился

— Приблизься! Но не нападай! Уничтожишь одержимость, майор ударится о землю и погибнет!

Фырчик, конечно, не ответил. Он фыркнул и ускорился. Стал нагонять тварь.

Луцкий перестал кричать. Потеряв сознания, он бессильно болтался в щупальце одержимости, словно кукла. Когда до чудовища осталось меньше трех метров, я прыгнул. Ифрит скорости внутри обуви подкинул меня высоко. В воздухе я сделал дополнительный рывок.

Ветер засвистел в ушах. Я оказался над ифритом, взмахнул мечом наугад. Щелкнуло. Искры разбросало в разные стороны. Я попал, перерезал хвост одержимости. Тело майора взметнулось в воздух, и я немедленно схватил его щупальцами, которые отрастил плащ. Перелетев одержимость, опустился перед ней. Она же, затормозила, заскользила по рыхлой почве, остановилась передо мной.

— Защищать! — крикнул я и указал Фырчику туда, куда только что мягко отбросил тело майора. Луцкий покатился, застыл под небольшим деревцем.

Там уже блестели в темноте новые одержимости, и Фырчик немедленно метнулся к ЛМайору, навис над ним, оскалился во тьму.

Рыча, пуская слюни, одержимость пошла справа. Когда приняла невидимую форму, бросилась. Конечно же, она не могла знать, что я вижу ее ифритным зрением. Я легко ушел от прыжка. Одновременно выбросил руку с мечом. Треть клинка вошла в корпус. Разрезала его, словно мягкое масло. Одержимость проявилась в пространстве. Теряя детали приземлилась на ноги.

Нетвердо зашагав, она прошла несколько метров. Мотки проводов и проволоки вывалились из разреза. Тварь рухнула на землю. Я видел, как ифрит стал высвобождаться из разрушенного тела. Недолго думая, я приблизился к нему, чтобы покорить и забрать с собой. Невидимость никому не помешает, не так ли?

— А! Что⁈ — полуохрипшим голосом проговорил Луцкий, когда я разбудил его легкими шлепками по лицу, — что? Где… где я?

— Все в порядке, — сказал я, нахмурившись, — пошевели руками. Теперь ногами. Отлично. Ты цел. Встать можешь?

— Вроде… вроде могу.

— Прекрасно, — я помог ему подняться, — то что ты сделал — было поступком настоящего идиота. Если бы не я, одержимости растащили бы тебя по всему Полю.

Майор не ответил. Однако, его глаза блеснули в темноте, и я понял, что он опустил взгляд.

— Поговорим об этом в броневике. Ты остаешься на миссии.

Луцкий не ответил и здесь, однако глаза поднял. Должно быть, его лицо имело жалобный вид в этот момент. Но я не видел его, темнота размазала черты.

— Идем к БТР, — проговорил я и направился к Фырчику, — запрыгивай, — оглянулся, — пес быстро доставит нас до места.

— Я… я не полезу на эту железную штуковину, — хрипло и испуганно проговорил Луцкий.

— Пойдешь пешком? — я забрался на спину опустившегося ифрита, — ну тогда будь осторожен. Одержимости никуда не делись. Но второй раз я не буду спасать тебя из передряги, в которую ты влез по глупости.

Луцкий некоторое время смотрел на меня без движения. Потом наконец решился и приблизился. Я помог ему забраться на спину пса.

Разрушенная грузовик-одержимость лежала на пути БТРа. Она упала навзничь и дымилась. В теле зияла огромная дыра. Ее края светились раскаленным металлом.

Спасательная группа что-то оживленно обсуждала. Князь и полковник Воронов активно размахивали руками. Последний орал на младших офицеров. Даже несколько чистельщиков с Ограждения оказались здесь. Вероятно, вышли в Поле, чтобы проверить, как у нас дела.

— Вот черт, Селихов! — крикнул князь, — а мы уже собираем группу, чтобы искать тебя и майора!

— Все в порядке, — я спрыгнул с Фырчика. Помог Луцкому спуститься. Пес тут же опустился в возникший под его лапами портал, — я нашел его.

— Когда он умудрился улизнуть? — проговорил Воронов.

— Когда вы покинули БТР, — мы с майором приблизились к машине, — не стоило делать этого без команды.

— Но как же тварь? — он бросил взгляд на искореженный грузовик.

— Я бы справился с ней сам. У вас есть конкретная задача. Вы выложитесь полностью на обратном пути. Если кто-то погибнет по дороге к центру, то шансы на успешное возвращение стремительно упадут. Я говорил об этом на совещании, перед выходом. Прошу всех, — я осмотрел окружающих строгим взглядом, — следовать моим указаниям. Из-за вашей легкомысленности Луцкий мог погибнуть

Майор военной полиции выглядел очень виноватым. Опустил взгляд. Князь и Полковник переглянулись.

— Я в толк не возьму, — Воронов сложил руки на груди, — на кой черт ты тащишь его с собой? Он не солдат. Не чистильщик.

— Так надо, Полковник.

— Таков был уговор, вздохнул князь, — эти твари повредили ноги твоему броневику, Селихов, — князь указал на израненные конечности ифритного БТР, — он сможет двигаться?

— Сможет, — я кивнул, — пойдет на здоровых ногах, а раненые быстро заживут. Двигаемся дальше.

— Останься, князь, — проговорил я, когда весь экипаж зашел внутрь БТР, — мы не закончили разговор.

Князь вздохнул, сжал губы. Его шлем был убран в бронированный горжет, а лицо имело хмурое выражение.

— Да помню-помню. Луцкий сказал мне, — князь поднял взгляд, — что ты преступник. Что подмял под себя банду, под названием Семья. И сейчас с ней происходит что-то странное. Майор сказал, что чтобы это сделать, ты убил нескольких простолюдинов. Лунара какого-то и еще кого-то.

— Он представил доказательства? — я скрестил руки на груди.

— Он сказал, что факты доподлинно установлены, но под них вот прямо сейчас собирается доказательная база. Какой-то следак из Краса уже давно копает под тебя.

— И ты так напрягся? — я недоверчиво искривил бровь, — тебе должно быть по барабану все это.

— Дело тут не в том, — князь мотнул головой, — а в твоем желании встретиться с императором. Я пообещал тебе это. Пообещал тебе покровительство короны. Луцкий и тот, другой следак считают, что покровительство нужно тебе, чтобы беспрепятственно отмывать деньги с контрабанды, которой занимается твоя банда. Ты понимаешь, какой будет скандал, если я приведу тебя к императору? Он дарует тебе поцелуй прощения и освободит от клейма отступника за заслуги, а потом выяснится такое? Это скандал на всю империю.

Я слушал молча, ничего не отвечал.

— Император — самодержец, — мотнул головой князь, — но он не всесилен. У короны существует обширная оппозиция, связанная в основном с Тошибару. Если все, что говорит Луцкий окажется правдой и всплывет, это станет огромным репутационным ударом роду Рюриковичей. Да и моему тоже. Политические соперники точно воспользуются этой шумихой.

— И поэтому, ты решил, подождать, пока я помогу тебе вызволить дочь, а потом сдать меня властям?

— Нет, — сглотнул князь, — и в мыслях не было. Но я насторожился, это правда. Луцкий предложил взять надежных офицеров с собой, на случай если ты сделаешь глупость. Они должны были арестовать тебя.

— Пока что, — я выдохнул, — глупости делаете только вы. Горстка чистильщиков меня не остановит, князь. А то, что говорит Луцкий, уже давно потеряло актуальность. Нет у меня больше ни Семьи, ни нелегального контрабандного бизнеса. Теперь я, — я улыбнулся, — обычный бизнесмен, как и многие дворяне. Но покровительство императора мне правда нужно. И я получу его так, или иначе. Часть моих целей в этом отношении ты знаешь. А часть я открою вам позже. И ты поймешь, князь, что я нужен империи больше, чем она мне.