Валя постриглась в каре. Черты ее лица, более четкие и резкие придавали девушке более агрессивный вид. Она смотрела решительно, в глазах застыл немой вопрос: 'Возьмешь нас? Или решишься отказать?

Алевтина же, смотрела более спокойно и внимательно. В ее глазах читалось смирение и ровная решимость. В отличие от Вали, она не выглядела импульсивно. В ее взгляде не было вызова. Длинные черные волосы девушка убрала в толстую косу. Военная форма обеих делала их красивыми. Очень.

Я знал, что обе готовы. И что обе подойдут. Я видел это в их глазах и знал на практике.

— Нет, — бросил я и развернувшись, ушел к корпусу.

— Что значит «нет»? — Услышал я голос Вали, — ты знаешь, что мы подходим. Мы тоже это знаем. И готовы.

— Вы не подходите, — проговорил я даже не оборачиваясь.

— Ты лжешь! — крикнула Валя, — ты спас меня! Ты рисковал ради меня всем своим делом! Рисковал вообще всем! Я готова! Я это знаю! Я это уже проходила!

— Роман, — прозвучал более спокойный и бархатный голос Али, — ты знаешь, что нет иного способа. Ты сам подчеркивал это. Не беги от этого решения. Если нужно, просто отдай приказ, и мы пойдем. Мы готовы, мы солдаты.

— Я никогда ни от чего не бегу, — обернулся я, — я сам выбираю путь и прокладываю свою дорогу. Решение одно. Но способы могут быть разными. Я найду другой.

— Вот-вот грянет война, — проговорила Аля.

— Одержимости штурмуют города! Слышишь⁈ — крикнула Валя, — послушай это! На окраинах города звучит канонада. Там отстреливают одержимостей! Люди бегут прочь, в центр страны, считая, что так они смогут спастись. Все мы знаем, что нет! А ты отказываешься пожертвовать двумя женщинами ради спасения⁈

— Тремя, — во дворе появилась Саша, — он отказывается пожертвовать тремя.

Все посмотрели на появившуюся девушку. Между нами воцарилась тишина.

— Да, — нарушил я ее, — я отказываюсь.

А потом ушел с полигона, вернувшись в свой кабинет.

Салазар мчался по коридору в своей ифритной броне. В руке он держал клинок. Тот самый, которым когда-то не смог убить Романа Селихова. Когда перед ним возникли солдаты, вооруженные ифритными технологиями, он зарубил их не задумываясь. Даже почти не останавливаясь.

Первый, в ифритной броне, похожей на самурайскую, появился прямо из стены и поднял ощерившуюся зубами ифритную катану.

Салазар увернулся от быстрого вертикального удара, уйдя влево. Отпрыгнув на шаг в сторону, он просто располовинил война в поясе. Его меч проигнорировал броню и лезвие катаны, которым защитился воин. Клинок Салазара, как призрак прошел сквозь них, и рассек тело человека внутри доспеха.

Тот, не издал ни звука и завалился набок.

Второй просто телепортировался перед Салазаром. Не замедляя ход, ифритор прыгнул, оттолкнулся от стены, и ловким уколом пронзил шею врагу. Второй солдат упал на спину. Слазалар же продолжил бежать.

Они решили убить его. Выставили компромисс: смерть, или все знания по ифриторики. Чертовым азиатам было мало того, что он уже дал им. А убийство Зосимова Младшего только укрепило хозяев Тошибару во мнении, что Салазар неконтролируемая фигура на этой шахматной доске. И они решили, что смогут его остановить. Подчинить или убить. Жалкие глупые мудаки.

По дороге из своего большого особняка, на который напали этой ночью, он убил еще семерых людей в ифритных доспехах. То, что он дал Тошибару, просто детские игрушки по сравнению с настоящей мощью ифриторики.

Когда Салазар выбрался в большой двор, туда, где стоял его личный транспорт, то прогремел взрыв. Его машину попытались взорвать. Каково же было изумление нападающих, когда тачка осталась цела. Хлопок, огненный гриб и дым кончились, а на черной лакированной поверхности машины небыло ни царапины. Она тоже была ифритной.

— Еще не поздно остановиться, уважаемый Салазар, — проговорил на японском их командир, — если вы согласитесь обучить ифриторике ученых Тошибару, то станете купаться в роскоши.

— Глупец, — ответил Салазар, — Пожиратель скоро придет, и тогда твои хозяева сгинут в его пасти. Вы боитесь противостоять империи открыто. Но чтобы победить Пожирателя, нужна война. А твой сегун боится что завтра имперские войска будут маршировать в Токио. Боится, надо сказать, не без основательно. Но, в любом случае, все эти разговоры — просто пустой звук. Я не имею дела с предателями и трусами.

— Тогда вы умрете, господин Салазар, — проговорил он и извлек два ифритных пистолета, — убить его! Немедленно!

Остаток отряда из десяти человек бросился на Салазара. Тот, в одиночку вступил в бой с ними. Сначала японцам казалось, что они теснят Гая Мария. Но когда они начали умирать, то всем стало ясно — им не остановить его.

Он увернулся от удара одного из оставшихся в живых солдат и легко хлестнул того в лицо через шлем. Он знал, что череп япноса превратился внутри в кровавое месиво. Солдат упал.

Второго он пронзил мечом насквозь. Лишь капитан остался в живых. Он стал между ним и машиной. Капитан выстрелил. Красный пучок магии прожужжал справа от Салазара. Он легко ушел и от следующего выстрела. В своих белых доспехах, Салазар был словно молния. Зигзагами он мчался к последнему врагу.

Когда они сблизились, командир отбросил пистолеты и схватился за катану. Сделать он ничего не успел, ведь Салазар обрубил ему руки внутри брони: клинок просто прошел сквозь нее и отделил руки, которые повисли плетьми.

Командир закричал.

— Меня нечто не остановит, — прошептал ему Салазар, — я возвращаюсь в Великороссию и встречу Пожирателя там.

— Ты не успеешь… Умрешь по дороге, когда начнется война…

— Я — Ифритор, — злобно сказал Салазар, — для меня нет ничего невозможного. Это вы, простые людишки копошитесь тут, внизу, в своей жалкой жизни, не зная, что делать дальше. Мечетесь, как слепые котята. Я знаю, что делать, знаю, как и понимаю, каким будет мой следующий шаг. Только смерть Селихова — залог моей победы.

— Вы… глупец… — процедил капитан.

— А, ты — труп.

Салазар легко развернулся в бедрах, взмахнул мечом над головой, и ударил командира отряда в спину, перерезав хребет и ребра, превратив содержимое грудной клетки в кровавое месиво. Командир как-то странно, с хрипением втянул воздух и завалился ничком.

Салазар же сел в машину, а потом просто исчез.

— Ты уверен, что нам нужно уехать? — проговорила Нина.

Девушка ходила по дому в дурацких и очень смешных, мешковатых штанишках и топе, выглядевшем просто чудесно на ее объемной груди.

Первые признаки беременности уже проявлялись, и это делало Нину как-то по-особенному привлекательной.

— Я бы тоже не хотела уезжать, Рома, — проговорила Катя, — если только ты не поедешь с нами.

Этим вечером все мы собрались в большой гостиной моего особняка. Нина выглядела обеспокоенно. Катя была грустной. Элла Александровна и вовсе сидела с кислой миной.

— Переехать из нашего дома, еще ладно, — проговорила она, — но уехать в Москву? Это вообще какое-то сумасшествие! Никогда южные дворяне не бежали в центр страны от каких-то там угроз.

— Сейчас другое время, — посмотрел я на нее, — Элла Александровна. Это не обсуждается. У меня много друзей в столице. Они позаботятся о вас.

— А ты? Ты ведь приедешь следом? — спросила Нина.

Я на мгновение заглянул ей в глаза, потом перевел взгляд на Катю, проговорил:

— Кать, у меня к тебе просьба есть.

— Какая? — заинтересовалась девочка.

Я улыбнулся и извлек из ифритных часов Фырчика.

— Ух ты! А почему он такой маленький⁈ — улыбнулась девочка и, соскочив с дивана, подбежала ко мне, сидящему в кресле.

— Я уменьшил его, чтобы вы могли друг о друге заботится. Ты о нем, а он о тебе.

Фырчик снова представлял из себя маленькую лисичку, размером чуть крупнее пекинеса. Его тело было все таким же стальным, однако я взял большую часть ифрита для того, чтобы сделать его божественным. Лишь те фрагменты, которые отвечали за имитацию животного, вместились в это небольшое тельце. Не отлитое, а фрезерованное на станке.