Она снова выпустила клубок дыма.

– Скучно мне, понимаешь, Маргаритка была живая, приду к ней, бахнем с ней по рюмке чая и вроде жить не так тоскливо. А померла она, и я вот задумалась, что и мне скоро на погост пора будет, а проводить некому, кроме вот этих. Ну да ладно, чей-то я грустную песню завела.

– А если вернуться к практике? – предложила я и сделала глоток чая.

– Да упаси Господь, – она перекрестилась, и чертик с ее плеча упал в обморок. – Сколько я десятков лет на людей потратила, сколько мне еще осталось, может, двадцать лет, а может, два часа. Стара я уже для этих танцев, а этим, – она ткнула в чертика пальцем, – и гаданий моих хватает, и мелочевки всякой бытовой.

Странная эта бабулька, в глазах смешинки, не отворачивается, не прячется. Может, и правда, пришла из любопытства на меня посмотреть, а может, и чем дельным поделиться.

– Ты больше так по людям не шарься, как по мне в прошлый раз, мало ли на кого наткнешься и кто к тебе подселится. Чувствуешь, что что-то не то, отвернись, не всматривайся. Я как-то не хуже тебя, мужика одного разглядывала, как ты, а он мне говорит, не смотри так на меня, а то хуже будет. Партийный между прочим человек, председатель Главка. Так я из этого Главка еле свои костыли выволокла и упала рядом, до угла не дойдя. Крючило меня, как старую каргу на предсмертном одре. Два месяца на больничной койке провалялась. Он ко мне даже в больничку приходил, говорит, не зная броду, не суйся в воду. Защита на нем родовая стоит, как его щупать начинают, так и выстреливает в посмотревшего. Лучшая защита – это нападение, слышала? Ну вот, – снова пыхнула дымом.

Допила она махом свой чай, сунула трубку за щеку и встала из-за стола.

– За чай спасибо, за разговоры тоже. Смотрю, ты гостей ждешь, мешать не буду. Вот визитка, тут мой телефон, электронная почта, адрес в ВК и Одноклассниках, я есть в Вайбере и в Ватсапе. Звони, пиши, если вопросы будут. Учти, я первая войну не начинаю, если ко мне не лезут. Прежде, чем что-то сделать, думай головой, а не сердцем. Ну все, давай, покеда, погнала я до дома, до хаты.

Она взяла свой велосипед и вышла за ворота. Когда калитку проходили, так ее чертенок опять верещать начал, защита, видно, хорошая стоит.

– Всего доброго, бабушка Матрена, – махнула ей вслед рукой.

– Вот и молодца, вот и правильно, – кивнула головой старушка-молодушка.

Она пыхнула своей трубкой в последний раз, вынула ее изо рта, обстучала об коленку и выбила пепел от махорки. Вытерла об ситцевый подол и сунула куда-то в свои бездонные карманы. От дерева отделился большой черт и побежал за ней вслед, как молодой козлик.

А ко мне сегодня приедут гости, так что пошла я еду готовить и дом убирать.

Поставила я открытые пироги с творогом и с черной смородиной в духовку. Достала индоутку из холодильника, покрутила, повертела, как готовить, кто ее знает. Набрала в Гугле «рецепт индоутки», выдал кучу способов ее приготовления. Конечно, птицу счастья хотелось запечь целиком, а не резать на составные части. Но ее размер внушал опасения, что она неизвестно когда приготовится.

Но мы не ищем легких путей, и на свой страх и риск все же решилась утку запечь целиком. Не каждый день ко мне специально гости приезжают, обычно я их не зову, и они сваливаются, как снег на голову. Птицу намазала всякими специями, наколола из шприца соляным раствором и поставила мариноваться. Как пироги испекутся, так и засуну нашу красавицу в духовку вместе с картохой. Сладкое есть, основное блюдо есть, осталось придумать какой-нибудь салат. Смастерю-ка я винегрет с солеными огурцами и капустный салат с сыром, яйцами и чесноком.

Пироги испеклись, салаты настругала, утку запихнула в духовку. Позвонила Николаю, узнать, как там поживает Юлька, все же человек в больнице лежит. Дозвонилась, он сказал, что все с сестрой в порядке, через неделю обещали выписать, аккурат на Пасху. Так что они успеют с ней на соборование. Юля про меня спрашивала и передавала извинения за свое поведение и благодарности за то, что я помогла ее найти. Ну, пусть выздоравливает. Николай пожелал мне счастья вместе с Александром, значит, слухи до него дошли, что участковый ко мне неровно дышит. Да и сам он все своими глазами видел, когда мы Юльку искали. Попрощались с ним на положительной волне.

Позвонила Любане, поинтересовалась, как там девочка, проснулась или нет, догорела свеча или так и горит. Люба сказала, что дочь так и спит, просыпается, выпивает воды немного и снова засыпает. От свечи осталась одна треть, ну надо же, двухчасовая свеча горит почти сутки, начнешь тут верить во всякое разное. Договорились с ней, что она мне обязательно позвонит, как ребенок окончательно проснется.

В пять часов затрезвонил звонок в калитке, ну вот и Ируська прикатила. Открываю дверь, стоит красавица с сыном, с сумками во всех руках. Человек изменился до неузнаваемости, а ведь прошла всего неделя. Как вспомню, какая она была опухшая да отекшая, неприятная и горластая баба, так диву даюсь таким переменам. Бросила все свои сумки во дворе, кинулась со мной обниматься. Сын ее стоит рядышком и улыбается.

– Знакомьтесь, это мой сын Владимир, а это тетя Агнета, – представила она нас друг другу.

– Смотри, сколько мы всего тебе навезли, – она сунула мне кучу тяжелых пакетов и потащила меня в дом.

– Ира, ну не надо было, – смутилась я.

– Надо, надо. Все это висит по шкафам, место занимает.

– Куда я это носить буду? – с ужасом посмотрела, как она вытаскивает многочисленные костюмы и платья.

– По огороду будешь щеголять, – рассмеялась она.

– Тетя Агнета, а куда мне продукты деть? – спросил ее сын.

– Катюшка, разберите с Владимиром пакеты с продуктами, – позвала я дочь.

– Я там колбаски всякой привезла, рыбки, тортик, конфетки и мясо для шашлыка, – сказала Ирина, пытаясь натянуть на меня фильдеперсовый пиджак.

– Ира, ну зачем? У меня все есть. У тебя же с деньгами туго было, – поморщилась я.

– Было туго, а теперь нормально. Я несколько пар новой обуви продала.

– Ну и костюмы бы тоже продала.

– Не ворчи, как старая бабка, я ей от души, а она, – рассмеялась Ирина.

Она напомнила мне про бабульку Матрену.

– Слушай, а ты мой телефон никому еще не давала, надеюсь? – поинтересовалась я.

Судя по лицу Иры, я поняла, что с кем-то она им поделилась.

– Подруге дала. Не надо было, да? – виновато спросила она.

– А ты сама как думаешь? Вот я бы взяла твой номер телефона дала бы незнакомому мужику, а тебя бы не спросила. А он бы начал тебе названивать и набиваться в женихи. Сказала бы ты мне после такого спасибо, а?

– Ну, прости, – она помрачнела.

– Я запрещаю тебе давать мой адрес и телефон незнакомым мне людям.

– Хорошо, – улыбка слетела у нее с лица.

– Что за подруга хоть и чего ей надобно? – решила я замять тему.

– Ой, такая подруга хорошая, вечно нам подарочки дарит, всегда рядом и в горести, и в радости, всегда поможет, если попросишь. Жалко ее, ни детей, ни мужа и работа так себе, – вздохнула Ирина.

– Ира, а ты у нее на этой неделе ничего не брала, ничего не давала ей? – спросила я.

– Нет, ты знаешь, не получилось у нас с ней встретиться. У меня телефон разрядился, а я даже не заметила. Мы с сыном ушли гулять. Пришли поздно. Я только перед тем, как ложиться спать, обнаружила, что у меня телефон выключен. Включила, а там как посыпалось от нее куча сообщений и обидок. Дескать, приходила, нас не застала, принесла подарок, намотала пакет на ручку двери. А мы пришли с сыном домой, а на двери ничего не было, видно, кто-то из соседей утащил или не соседей. На следующий день звонила, извинялась за обиды свои, говорит, соскучилась сильно, вот и не вытерпела, пришла без звонка. Мы с ней так и не смогли встретиться, я последние пару дней допоздна работала, – рассказала Ира.

– Ирина, а она тебе во сне вместе с зомби не снилась, когда ты у меня ночевала? – поинтересовалась я.