– Знакомьтесь это мой папа Игорь, а это тетя Агнета, которая спасла Андрюшку от голодной смерти, – представила нас девочка.

– Здравствуйте, Агнета, очень приятно. Я вот только с дороги, решил отблагодарить вас, – протягивает мне тортик с конфетами.

– Ну, идемте чай пить, – пригласила я их и открыла калитку.

– Я тоже, пожалуй, не откажусь, – нырнула вперед мужчины Юлька.

Вот зараза такая, не драться же с ней. За этой профурсеткой только глаз да глаз нужен, чтобы чего не сперла из моих вещей.

Всех разместили в беседке, накрыли на стол. Катюша забрала Настю, и они ушли поедать торт к ней в комнату.

– С кем же вы малыша оставили? – спросила я Игоря.

– Алевтина Максимовна, наш фельдшер, согласилась посидеть, – ответил он.

Про жену спрашивать не стала, постеснялась. Все же история их семьи не для широкой публики.

– Ой, а сколько вашему малышу? – спросила его Юля.

– Почти три месяца.

– А фоточки его есть? – прилепилась к нему сестрица.

Облако над ней становилось больше, а нити толще. Вот ведь самка собаки, видно, задумала гадость какую-то.

– Нет, – он как-то странно на нее посмотрел.

– Жалко, я так люблю малышей, – продолжила щебетать Юлька.

Я посмотрела на нее и скорчила страшную рожу, она закатила глаза и замолчала. Игорь рассказывал про север и про тайгу, про рыбу и про грибы. Показывал фотографии чего смог поймать. Было интересно его слушать, ни Юля, ни Ирина его больше не перебивали.

Через час он засобирался домой, сказал, что устал с дороги и хочет отдохнуть. Пошла за Настей в дом.

– Настя, у тети Юли, что приехала на машине, детей нет, и пока не намечается, так что детские вещи не давайте ни под каким предлогом. Понятно? – сказала я девочке.

Та кивнула головой. Мы вышли на улицу. Юля пыталась уговорить Игоря довезти их с дочерью до дома. Он отказывался, говорил, что как-то неудобно ее напрягать.

– Пап, пошли пешком, я так по тебе соскучилась, – Настя обхватила его ручками и прижалась личиком.

– Пошли, моя хорошая. Юля, извините, но желание моей принцессы – закон, – он взял дочку за руку, и они пошли по дороге.

– Юля, верни ложку, – повернулась я к барышне.

Она вынула чайную ложечку из кармана и запулила ее через забор.

– И вторую тоже, – посмотрела на нее исподлобья.

Эту она мне кинула под ноги. Дамочка зло на меня зыркнула, хмыкнула, прыгнула в машину и дала по газам. Рванула в другую сторону от поселка.

– Вот овца-то, – прокомментировала Ирина, – Ложки-то ей зачем понадобились?

– Угадай с трех раз. Чай, наверно, будет пить сразу с двумя ложками, – усмехнулась я. – Проблемы грести в свою сторону, вот зачем они ей.

Вот так Юля, сестра божьего служителя. Надо будет Николаю позвонить и на нее нажаловаться. Может, он с ней поговорит, вразумит.

– Агнета, ты мне телефон не отдашь? Перезванивать никому не буду, только посмотрю, кто мне звонил, – попросила Ирина.

– Сейчас принесу, – ответила я и ушла в дом.

Вернулась с телефоном и вручила его ей. Она села на лавку около дома и стала просматривать список пропущенных вызовов, во время зарядки она его не отключала, просто поставила в беззвучный режим. Ира стала читать сообщения, вдруг у нее затряслись руки, и она стала лихорадочно кому-то звонить.

– Алло, алло, сынок, что у вас там стряслось? – взволнованно прокричала в трубку Ирина.

Я ушла в дом, чтобы не слушать ее разговора. Через полчаса вышла, мне было любопытно, да и вдруг помощь какая нужна. Ира сидела на лавке и смотрела куда-то вдаль.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Да, ко мне сынок завтра возвращается. Сказал, что скучает сильно, что отец с бабушкой не разрешали ему со мной общаться. А теперь у него есть возможность уйти из дома, – у нее текли слезы по щекам от радости.

– Перестали его охранять бабка с отцом?

– В общем, да. Свекровь сегодня ставила на зажженную плиту кастрюлю с водой, и огонь полыхнул сильно и открытым пламенем обжег ей руки. Попал на рукава кофты. Обгорели у нее руки до самого локтя, – она посмотрела на меня. – Это вот так эта штука действует? – похлопала она по карману.

– Вполне может быть, – пожала я плечами.

– Обалдеть, – она удивленно присвистнула.

Может, и став так сработал, а может, моя защита, а может, все вместе, хотя и стечение обстоятельств никто не отменял, в том числе и сломанную плиту.

Отправилась звонить Николаю, жаловаться на его сестричку-синичку. Взял трубку, обрисовала ему всю ситуацию, и пожаловалась на то, что мадам умыкнула у меня ложки. Батюшка молча меня слушал и не перебивал. Закончила свою вдохновенную речь.

– Я верну тебе деньги за ложки, – услышала я ответ.

– Коля, дело не в ложках. Дело в том, что она натворить собирается. Поговори с ней. Ты бы видел, какая она ко мне приехала, – попросила его.

– Я с мамой разговаривал, спрашивал про проклятие. Говорит, во время родов чего только роженицы не несут, чего только не желают. Хотя был один случай с цыганкой. Ее с улицы привезли, она прямо там рожала. Ей лет двадцать пять было, ребенок первый, по их меркам уже старая. Что-то там пошло не так, и ребенок умер прямо у мамы на руках. Так баба эта прямо с кресла этого спрыгнула и дитя выхватила из маминых рук. Кричать начала сначала что-то по-цыгански, а потом и по-русски, сказала, чтобы твои дети своих детей никогда не увидели. И глазки ему рукой закрыла. Вины своей мама не видит. Считает, что все это глупости, – вздохнул он.

– А ты разговаривал со своим духовником или как это у вас называется? – спросила я, потрясенная рассказом.

– Да, говорил. Он дал мне список молитв и адрес священника, который всем таким занимается. Собирались на днях с Юлькой поехать, а она как чумная стала. Ни пост, ни молитвы, – ничего ей не надо. Я с ней поговорю. Прости ее, ибо не ведает, что творит, – чувствовалось, что он сожалеет.

– Николай, она ведь навредить хочет мне и моему роду, – возмутилась я.

– Да, я уже понял, я поговорю с ней. Спасибо тебе большое за все. Созвонимся еще, всего доброго, – попрощался он в спешке.

– До свидания, батюшка.

Вот и поговорили. У церкви свои методы снятия проклятий, так что без меня разберутся. Юле бы, конечно, по голове больно надавать, чтобы она уразумела.

Вечер с Ирой мы провели по отдельности. Она читала книжки и готовилась к новому рабочему дню. Третья муха у нее отвалилась и упала на пол, дергая лапками. Проша поиграл с ней немного и слопал, похрустывая. Процесс очищения идет вовсю.

Утром в понедельник встали рано, Ире надо было успеть на автобус. Свой клетчатый баул она у меня оставила вместе с трениками и майкой. Сложила в пакет рубашку и юбку, надела костюм цвета фуксии, накрасилась. Вся такая красивая поехала покорять своих коллег и клиентов. Дала ей свой номер телефона и наказала звонить при любых подозрениях. Она ко мне еще приедет, чтобы проверить, как прошел процесс очищения и на наличие подарков от доброжелателей.

Села работать, сам себе не потопаешь, ничего не заработаешь. Через пару недель наступит день Ха, когда надо будет за дом рассчитываться. Уже пора заявки на кредит подавать в разные банки.

В половине девятого утра звонит Ира.

– Ты прикинь, что тут творится. Беру свои туфли, которые у меня в офисе стоят, собралась их надевать, потом тебя вспомнила. Чуть-чуть их тряхнула, а там земля, иголки ржавые и новые. В обоих, представляешь?

– Землю эту никуда не высыпала? – обеспокоенно спросила я.

– Пока еще нет. Сейчас пойду этой козе экономистке на стол высыплю, – кипятилась Ирина, – будет знать у меня.

– Не кипешуй, делай все по-умному. Ты уверена, что это она? – пыталась ее успокоить.

– Ну а кто же еще?

– Ключи от твоего кабинета у кого есть?

– У генерального и уборщицы.

– Уборщица когда приходит? Может, у нее кто ключи брал. У тебя камера в кабинете стоит? – подводила ее к разумному решению.