Но, как говорится, война войной, а обед, то есть завтрак, по расписанию. Угостила кота Прохора макарошками и отправилась чистить курятник. До автобуса еще сорок минут, авось управлюсь за полчаса. А вот и не угадала, мы же люди городские, с какой стороны подходить к этому процессу, чтобы быстрей было, неизвестно. И ботинки все изгваздала, калоши надо было натягивать, да и куртка вся провоняла. Выскочила я из курятника через пятнадцать минут, это вот додуматься надо было – лезть в нормальной одежде и без подготовки. Сидели хохлатые гражданки несколько недель в своем добре, вот и за один день с ними ничего не случится.

Вернулась в дом, привела себя в порядок, ботинки помыла, почистила и вся такая красавишна по грязи пошлепала на остановку. Пришла без пяти десять, никого нет и автобуса нет. Потопталась десять минут и направилась в магазин. Вчерашняя продавщица подкрашивала губы, смотрясь в маленькое зеркальце от старой пудреницы.

– Утро доброе. А вы не знаете, автобус сегодня будет? – поинтересовалась у нее.

– Доброе, доброе. Утром не будет, только вечером. Сегодня Колькина смена, а он вечно по выходным «ломается», – хихикнула продавщица, пошлепав губами, чтобы помада лучше размазалась. – А ты дождалась своих с улицы Грибоедова?

– Не-а.

– Где ж ты ночевала? – охнула продавщица.

– Я других нашла на Грибоедова.

– У Семеновны, что ли?

– Ну да.

– И не страшно было?

– Нет, – помотала я головой.

– Меня Марина зовут, – представилась женщина. – Тебе в город надо срочно?

– Меня – Агнета. Да не так уж и срочно, но вечером нужно уехать.

– Вечером Колька точно выйдет в рейс, студенты поедут на учебу, кто в гости приезжал – домой, да на работу многим надо, – успокоила она меня.

Ну, значит, надо кое-каких продуктов прикупить, не сидеть же голодной весь день. Спросила про хлеб, она мотнула головой, сказала, что хлеб по воскресеньям не привозят, пекарня частная, выходной у них в этот день.

– На другой стороне деревни еще один продуктовый есть, может, там хлеб остался. У нас тут есть хозяйственный магазин, детский сад с начальной школой, клуб и ФАП. У тебя детки есть?

– Да, дочка.

– Учится? У нас средняя школа в другом поселке, но школьный автобус за ними каждый день приезжает.

– На удаленке.

И тут продавщица пустилась в пространные рассуждения о ситуации в стране. Я покивала головой в знак солидарности, купила лоток куриных бедер и пачку печенья, решила капитальные закупки сделать в следующий приезд.

– Ты к ней в подпол загляни, старуха запасливая была, там и картошка должна быть, и закрутки всякие, – крикнула мне Марина вслед.

Я поблагодарила и отправилась в свой новый дом. Не такая уж и плохая эта Марина. Хотя лучше с местными жителями ухо держать востро, как, впрочем, и с городскими, везде хитромудрые найдутся. Я лезла по грязи и мечтала о резиновых сапогах, как бы они мне сейчас пригодились.

Зашла в дом, слышу грохот в зале. Скинула ботинки и в комнату нырнула, а там вижу: верхние антресоли у шкафа открыты, и пакет на полу с чем-то валяется. Заглянула и ахнула – сапоги резиновые, новые, да еще и мой размер, да с внутренним мягким сапожком. Сказка, да и только. Теперь можно и курятник почистить, и по грязи пройти. А вы говорите, нет в жизни счастья, а счастье-то в мелочах: в теплом доме, в целой крыше над головой, во вкусном чае, в сытости, в здоровье близких. Вроде это и вещизмом назвать можно, мещанством, но счастье-то от названия не меняется.

Вот как интересно одна ночь все изменила, проблемы с мужем отступили на второй план. Все мысли теперь о доме, что прикупить надо, где ремонт сделать, что на огороде посадить, как все добро, нажитое непосильным трудом, перевезти. Комнату эту странную разобрать.

До вечера еще времени много, надо бы полы помыть везде. В ванной видела ведро с тряпкой и шваброй. Вооружилась всем необходимым инвентарем, насыпала пару ложек соли в воду и принялась все намывать. Начала с той странной комнаты с нарами. Как туда заходишь, так мурашки по коже бегут, и волосы на голове шевелиться начинают. Вот как будто там кто-то или что-то есть. Надо будет потом со свечкой все углы обойти, нечистую силу с пауками погонять. Только об этом подумала, хлопнула дверца шкафа, и белье постельное так целым пластом и вывалилось. Видно, неудачно сложили, вот оно и посыпалось.

Стала убирать, а на полу маленький сверточек валяется, из бумаги белой и тряпочки сделанный, да вроде бечевкой перевязанный. Пригляделась повнимательней, не бечевка это, а веревка, из человеческих волос сплетенная. Мне аж дурно стало, а перед глазами картинка пронеслась, как какая-то женщина эту гадость под белье сует. Оглядывается, суетится, понимает, что гадкое дело творит, но продолжает пакостить. Под нос шепчет что-то. На кровати вроде как её муж лежит, от кашля задыхается. Не смогла, видно, бабулька помочь, а тетка решила отомстить. Как только таких гадин земля носит.

Руками такое брать нельзя. Рядом с печкой газетки лежали для растопки, вот ими и воспользуюсь. Потом эту гадость надо вынести на улицу и спалить, в доме сжигать не следует, да в собственном дворе тоже. Подцепила на газетку подклад, кинула в карман спички и понесла на зады. До курятника дошла, а тут и кончилась тропинка, дальше и не чистили, а что там под талым снегом лежит – неизвестно. Как-то в детстве у бабушки я в навозную яму по пояс провалилась. Повторять эксперимент не хотелось. Придется мне гадость эту около заброшенных домов на основной улице сжигать. Хоть бы никто не увидел, а то подумают всякое и в спину плевать будут, или того хуже – дом подпалят, скажут – ведьма приехала.

Перешла через дорогу, пролезла по талым сугробам, хорошо в новых-то резиновых сапогах, лепота. А вот тут кусок кирпичный от стены отвалился, на нем костер и разведу. Сложила газетку с «прелестью» на импровизированный стол и подожгла. Дымит, трещит, а гореть не хочет, и газетки вроде сухие, должно было хорошо разгореться. Сама головой верчу, хоть бы никого не было на дороге. Еще несколько спичек зажженных кинула, подула, считалочку спела «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». Как вдруг оно полыхнет, за минуту все и спалила. А теперь это все нужно прикопать, зло должно в землю уйти. Лопату-то с собой и не взяла, эх. Придется подручными средствами.

Слышу, тарахтит что-то по дороге, близко уже, в дом не успею убежать. Может, мимо проедут, ну подумают всякое, ну и ладно, сгорело же уже. Поравнялась со мной знакомая «Нива», притормозила. Выскакивает оттуда добрый молодец участковый.

– Агнета, все у вас в порядке? – и заглядывает мне за спину.

– Да вот, крысу в бане нашла. В интернете прочитала, что они могут быть переносчиками мышиной лихорадки и чумы, решила сжечь на улице. А то вдруг у меня кот жареную тушку съест и заболеет, – лучше показаться глупой, чем прослыть той самой нехорошей женщиной с метлой.

– Ну что вы, можно было и в банной печке сжечь, а не тащиться к заброшенному дому. Тут битых кирпичей столько, что можно и ногу подвернуть, а то и на гвоздь ржавый напороться. Идемте, я вас до дому провожу, – протянул он мне руку, участливо заглядывая в лицо, мол, убогая, что с нее взять.

Не успела закопать, но может, дождь пойдет, все смоет, да и в землю уйдет, или сама попозже с лопатой вый-ду. К калитке уже подошли, повернулась попрощаться, а там тот самый волк пепел в снег закапывает. Видно, это и есть мой помощник и охранник, про которого бабушка говорила.

Воду после уборки той комнаты поменяла, на улицу вылила, здесь же не город, канализация – септик, да и «добро» всякое нужно в землю отправлять. Остальная уборка дома прошла без проблем, больше сюрпризов не находила, но не факт, что их там нет. Потом все матрасы в той комнате переверну, все перетрясу, да сожгу их для порядка. Как вот бабушка всех подряд в свой дом пускала, ведь люди всякие, кто с добром идет, а кто и зло несет или сам зло в чистом виде. Видно, на то была воля высших сил.