Мы собрали всю грязную посуду и отнесли в кухню. Катюшка отправила меня к гостье, сказала, что сама все перемоет. Надо рядом с беседкой раковину организовать, не дело каждый раз ребенка эксплуатировать. Да и посуду нужно отдельную для гостей завести, а то мало ли.

Ирина сидела за столом и о чем-то думала. Она подняла на меня глаза.

– Все так плохо, да? – спросила она.

– Пока не смертельно, – ответила, разглядывая ее мушек.

Несмотря на кажущуюся одинаковость, они были разными. В основном черно-зелеными, у кого-то был рисунок на брюшке, у кого-то на спинке, цвет у одной переходил в темно-коричневый. Но все равно они были неприятными и противными.

– Ты мне поможешь? – на ее глаза навернулись слезы.

– Можно попробовать, но не обещаю. Я не волшебник, а только учусь, – усмехнулась я.

– Что там? Порча, приворот? – спросила она.

– Ну что, родная, тут на тебе только ленивый эксперименты не ставил, – ответила я. – Ты сама-то готова изменить свое положение?

– Готова, – закивала она головой.

– Ну что же, давай начнем с твоего кошелька, доставай свою прелесть. Я сейчас приду, – я отправилась в дом за пинцетом и средствами для розжига, думаю, они мне пригодятся.

Натянула хозяйственные перчатки, на столе лежал ее кожаный кошелек с красивым рисунком в виде розы с шипами и кровавыми каплями.

– Чудесная вещица, – посмотрела я на него.

– Аккуратно, он очень дорогой. Мне коллектив подарил на тридцатипятилетие, – сказала она, когда я принялась его вертеть пинцетом.

– Добрые у тебя, Иришка, коллеги, – я нашла небольшой потайной карманчик.

Пинцетом вытащила пятидесятирублевую купюру, сложенную конвертиком.

– Видишь, для тебя им ничего не жалко, – усмехнулась я, показав находку ей.

– Что там? Это не мое, я такого не клала, – испугано сказала она.

– Конечно, не твое. Да все что угодно может быть, например, кладбищенская земля, могут быть волосы, мелкие монетки, а может быть все вместе. Я бы не рисковала и не открывала. Знаешь поговорку – любопытство сгубило кошку.

– Ну-ка, денежка, расскажи, для чего тебя сделали? – тряхнула я купюру. Конечно, это был вопрос риторический.

Но вдруг купюра превратилась в черную бабочку с огромной зубастой пастью и потянула свои лапки к деньгам в кошельке. Я чуть пинцет от неожиданности не уронила вместе с этой поганью. Вероятнее всего, Ира не видела метаморфозы с купюрой. Вот как, думаю, колечко со змейкой работает, всякие страсти-мордасти показывает.

– Что она сказала? – шепотом спросила Ирина.

– Это крадник на денежки, чтобы они у тебя никогда не водились, – ответила я.

– И что делать?

– Сжечь, и пепел закопать, и вот это я тоже рекомендую отправить туда же, – кивнула я на кошелек.

– Блин, но он же дорогой, – с сожалением сказала женщина.

– Расскажи-ка, дорогая, а сколько ты за последние полгода денег потеряла? – поинтересовалась я. – Сколько ты таких кошельков могла на эти деньги купить?

– Пошли, – она решительно встала.

– Пошли, бери горелку и средство для розжига. Обычно это горит плохо. Лопатку в сарайке прихвати, – сказала я.

– Сейчас, еще мясо для собачки возьму.

Она выгребла всю наличность из кошелька, тихо матерясь. Надеюсь, ее «молитвы» дойдут до адресата. Рассовала все по карманам своих необъятных спортивных штанов. Мы вышли за калитку и отправились на пустырь к тому самому «алтарю» из битых кирпичей. Все на нем разложили. Облила средством для розжига.

– Поджигай, – скомандовала я.

Ирина открыла газ у горелки. Средство вспыхнуло, а вот предметы, казалось, даже огнем не тронуло. Ну ничего, мы терпеливые, еще раз обольем и подожжем. Из-за дерева вышел Волк и наблюдал за церемонией.

– Говорить ничего не надо? – поинтересовалась Ира.

– Скажи, что считаешь нужным, – предложила я.

– Огнем праведным все свои деньги очищаю, врагам все зло возвращаю. Пусть они за мои долги рассчитаются и за все расквитаются. Око за око, зуб за зуб, – воодушевилась женщина.

Я прочитала за ней следом ее импровизированный заговор, потом мы повторили его третий раз уже вместе.

– Да будет так, ключ, замок, язык, – закончила я.

Вещи вспыхнули и тут же превратились в пепел.

– Теперь закопать? – спросила она.

– Угу.

Она закапывала пепел и бормотала себе под нос свой придуманный заговор.

– Злобу и зависть вражины закопаю, пусть от меня отскочит, а к ним прилипнет. Да будет так, как я сказала. Аминь, – выдала она.

Повернулась и увидела Волка под деревом.

– Ой, а собачку же еще нужно покормить.

Она достала пакет с куском свежей печени. Вынула ее, испачкавшись в крови, и протянула Волку.

– На, держи, кушай за мое здоровье, – положила она рядом с ним и отошла. Одна из мух прилипла к куску и никак не могла оторваться.

Волк взял печень и потрусил куда-то в степь.

– Пошли, – потянула ее за рукав.

– А это точно собака? – спросила она, глядя ему вслед.

– Точно, точно, маламут это, – махнула я рукой. – Пошли, а то ненароком кто нас из деревенских приметит, – я быстро отправилась к калитке.

Она рванула за мной. Ну вот, минус одна «муха». Хозяйку мушатника придется чистить еще долго и тщательно. Но главное – начать. Все защиты вчера вечером на доме обновила, ну и у тетушек-покойниц защиту для себя и дочери попросила. Буду надеяться, что там самоучки были, а не профи.

Мы зашли с Ириной во двор. Катюшка выглянула на улицу.

– Мам, тебе кто-то звонил, – крикнула дочь.

Я оставила женщину и прошла в дом. Перезвонила, трубку взял участковый.

– Доброе утро, Агнета. Мы вчера с сыном разобрали теплицу на участке, вот хотели сегодня у вас ее установить, – отрапортовал Александр.

– Утро доброе. Я вроде говорила, что не стоит этого делать, – улыбнулась я в трубку.

– Отказы не принимаются, тем более я уже все разобрал. Вы после обеда дома будете? Я не помешаю? – спросил он.

– Буду. Правда, у меня гостья, но думаю, что это не помеха.

– Хорошо, тогда мы с сыном и с теплицей после двух будем у вас. До встречи.

– Отлично, жду, – ответила я и отбила звонок.

Вышла во двор. За столом в беседке сидела Ирина и в задумчивости крутила свой телефон в руках.

– Можно я его на зарядку поставлю, или ты поставь его, – попросила она и протянула мне аппарат.

– Ир, я его заряжу, но давай он у меня пока побудет. В понедельник поедешь на работу и заберешь, – ответила я.

– Это почему? – удивилась она.

– Тебе сейчас кто-нибудь нужен? Ребенок же у тебя с мужем и со свекровью, или ты о родителях беспокоишься? – спросила я.

– Да нет, никто не нужен. Вдруг я кому-нибудь понадобилась. Родители сами способны о себе позаботиться и у них есть любимый сыначка, – она пожала плечами.

– Ира, ты сейчас на войне. Понимаешь? Для своего же блага ты должна дистанцироваться ото всех. Или ты знаешь, кто это на тебя все навел? Близкое общение только с сыном, при этом ничего не брать от него, что передают его родственники со стороны отца, не давать никаких предметов ребенку. Деньги только переводом. Всех остальных это тоже касается, ничего не берем и ничего не отдаем, в квартиру не пускаем, в кабинет тоже.

– Паранойя какая-то, – ответила она.

– Да, Ира, паранойя. Если бы ты видела, какой ты попала ко мне в дом, ты бы поняла, что эта техника безопасности необходима для тебя, – ответила я.

– Хорошо. Два дня погоды не сделают, – она отдала мне телефон.

– Вот и молодец.

Сунула ее телефон в карман, попозже поставлю на зарядку.

– Можно тебя спросить? – задала она вопрос.

– Валяй, – села напротив нее.

– Вот в кошельке это крадник был, да? Кто мне его подсунул, можешь сказать? – выдавила она из себя так мучивший ее вопрос.

– Кто кошелек дарил, тот, скорее всего, и виновник торжества, – ответила я.

– Подарок от коллектива, лично в руки никто не отдавал. Позвали в комнату для совещаний, цветы вручили. На столе стояла огромная коробка, сказали, что там суперприз, и он очень тяжелый. Открыла я ее, а там еще одна, и еще, и еще, пять штук, что ли, их было. Последняя небольшая, вот в ней и лежал кошелек, – растерянно ответила Ирина.