— Сколько это стоит? Я хочу оставить его себе.

Лиз прищурилась:

— Ты сейчас невидимкой растворишься в пустоте и прикончишь себя?

— Чёрт побери, Лиз, понятия не имею. Во всяком случае, прямо сейчас не собираюсь. Мне просто нравится думать, что я смогу с помощью этой штучки побыть по-настоящему одна, когда мне захочется. Меня привлекает возможность исчезать.

— Это не так-то просто… но, полагаю, всё же лучше, чем ничего.

Она назвала цену, я обозвала ее вонючей грабительницей и назвала цену пониже. Она назвала другую. Я могла бы заплатить и первую, но знала, что она любит торговаться и род её издавна славится людьми, знающими, как провернуть сложную сделку. Вскоре мы пришли к соглашению, и она дала мне точные и изощрённые инструкции, каким образом провести платёж так, чтобы денежный оборот, зафиксированный в ГК, выглядел безупречно законным.

К тому времени я была более чем готова вернуться внутрь Луны, поскольку делала всё, от меня зависящее, для решения проблемы утилизации жидких отходов четвёртым способом — и давно уже пританцовывала от нетерпения.

Из-за Обрушения я так была занята репортажами с места событий, преследованием родственников жертв, проектировщиков купола, политиков и работников службы скорой помощи, что появилась в отделе новостей только десять дней спустя после перемены пола.

Перемена переворачивает мир с ног на голову. Естественно, меняется не мир, а ваш взгляд на него, но субъективная реальность во многих отношениях важнее того, каковы вещи на самом деле или какими им полагается быть — так что кто знает?.. Ничто не изменилось в бойком отделе новостей, когда я широким шагом вплыла в него. Вся мебель осталась на прежних местах, и за столами не было незнакомых лиц. Но все лица теперь обрели несколько иное значение. Там, где раньше сидел добрый приятель, ныне был симпатичный парень, которого я, кажется, заинтересовала. Яркая красотка из отдела моды, к которой у меня некогда было заманчивое предложение, но вечно не хватало времени его сделать, обернулась просто очередной женщиной, возможно, даже менее симпатичной, чем я. Мы обменялись улыбками.

Разумеется, смена пола — часть повседневной жизни, но не настолько обыденная, чтобы пройти незамеченной, во всяком случае среди людей с таким уровнем дохода, как у меня и большинства сотрудников нашей конторы. Так что я остановилась у кулера для воды и примерно на час превратилась в центр всеобщего внимания. Не стану утверждать, будто мне это не понравилось. Сослуживцы подходили и отчаливали, завязывали недолгие беседы, группа вокруг меня постоянно менялась. Мы устанавливали новое соотношение сексуальных сил. Я была мужчиной весь период работы в "Вымени", и все знали, что в мужском обличье Хилди строго гетеросексуален. Но каковы мои женские предпочтения? Вопрос этот никогда ранее не возникал, а задать его следовало, поскольку многие люди ориентируются на тот или иной пол независимо от того, к какому принадлежат сами. Так что новость распространилась быстро: Хилди гетеросексуальна в любой ипостаси. Гомосексуальным девушкам просьба не беспокоиться, дабы не терять попусту время. Что же до гетеросексуалок… извините, милые дамы, вы упустили великий шанс — кроме тех трёх или четырёх, кто, без сомнения, отправится в слезах домой и проплачет всю ночь о том, чего им больше уже никогда не испытать. Во всяком случае, именно так и хотелось бы думать. Но вынуждена признать, что, стоя у кулера, я не увидела ни слезинки на их лицах.

Не прошло и десяти минут, как в толпе вокруг меня оказались сплошь молодые петушки и я была единогласно избрана королевой мая[46]. Я отвергла дюжину приглашений на свидания и в полтора раза больше откровенных предложений. Я убеждена, что не стоит с бухты барахты прыгать в постель к сослуживцам — и вообще не стоит этого делать, пока не представится случай узнать их достаточно хорошо, чтобы иметь представление о возможных царапинах и синяках, которыми могут грозить подобные романтические встречи, и о напряжённости служебных отношений, которая может возникнуть впоследствии. Я решила придерживаться этого правила, даже невзирая на то, что собиралась в ближайшем будущем сменить работу.

Загвоздка была в том, что я не знала этих парней. Во всяком случае, знала недостаточно хорошо. Мне случалось выпивать с ними, трепать языками, некоторых из них мне доводилось отправлять домой из бара, частенько спорить с ними, а с двумя даже подраться. Я видела их с дамами и получила некое представление о том, чего от них можно ожидать как от кавалеров. Но по-настоящему я их не знала. Я никогда не смотрела на них глазами женщины, а разница с мужским взглядом может получиться дьявольски велика. Парень, который казался честным, надёжным и чутким товарищем до тех пор, пока не имел на вас сексуальных видов, может обернуться худшей в мире сволочью, когда попытается запустить руку вам под юбку. Когда меняешь пол, столько узнаёшь о природе человека… Мне жаль тех, кто не может или не хочет это испытать.

Но ближе к делу…

Я поцеловала нескольких парней — по-сестрински, в щёчку, не более, — расправила плечи и отправилась в лифт, хватать льва за гриву в его собственном логове. Меня не покидало ощущение, что он давно проголодался.

Ни одно мало-мальски значимое происшествие в "Вымени" не ускользает от внимания Уолтера, но в курсе всех новостей ему позволяет держаться вовсе не его личная проницательность. Никто из нас точно не знает, как именно это ему удаётся, но наверняка не без помощи камер системы безопасности и микрофонов, шнуры которых тянутся к его столу. И всё же Уолтеру известно и многое из того, что подобным образом выяснить невозможно, так что мы сходимся во мнении: у него в подчинении немаленькая клика соглядатаев, наверняка хорошо оплачиваемых. Никто из тех, кого я знаю, никогда не признавался, что наушничает Уолтеру, и я не припоминаю, чтобы кто-нибудь попадался на этом, но попытки разыскать шпиона не перестают быть в нашей конторе увлекательной игрой. Обычный способ поиграть — это придумать какой-нибудь вымышленный, но достоверный скандальный слух о ком-нибудь из сослуживцев, рассказать его кому-нибудь и посмотреть, дойдёт ли весть до Уолтера. Но он ни разу не клюнул на эту наживку.

Когда я вошла к нему в кабинет, он зыркнул на меня поверх материалов, которые читал, и снова опустил глаза. Не выразил удивления, никак не отозвался о моём новом теле, но я, разумеется, ничего другого от него и не ждала. Он обычно готов скорее умереть, чем высказать комплимент или признать, что его что-либо застало врасплох. Я уселась и принялась дожидаться, когда он соизволит принять меня к сведению.

Я долго раздумывала над проблемой Уолтера и оделась соответственно. Исходя из того, что он натурал, и из некоторых других ключевых моментов, замеченных мной за годы нашей совместной работы, я сделала вывод, что его должны завораживать груди. Потому-то я и надела блузку, обнажавшую левую грудь. К ней я подобрала короткую юбку и чёрные перчатки до локтя. Последним штрихом послужила смешная маленькая шляпка с огромным пером, которое нависало так низко, что почти закрывало мне левый глаз, и с угрожающим свистом рассекало воздух при каждом повороте головы. К этому аксессуару, пропитанному духом тридцатых годов двадцатого века, крепилась чёрная сетчатая вуалетка для придания ауры загадочности. Весь наряд был чёрным, за исключением чулок — я выбрала красные. Мне бы надеть ещё и остроносые туфли на высоком каблуке, но зайти так далеко я была не готова, а вся остальная моя обувь ужасно смотрелась со шляпкой, так что я решила остаться босиком. Мне понравилось, какое впечатление это произвело. Краем глаза я видела, что понравилось и Уолтеру, хотя он в этом вряд ли признался бы.

Мои предположения насчет него подтвердили в беседах у кулера два коллеги, недавно сменившие мужской пол на женский. Уолтер был, сам того не зная, умеренным гомофобом, за всю жизнь так и не свыкся с самой идеей перемены пола и почувствовал себя крайне неловко, когда увидел, что подчинённый-мужчина внезапно явился на работу преображённым в кого-то, за кем Уолтер мог бы приударить. Он мог оказаться сегодня весьма сварливым и брюзжать несколько месяцев, пока наконец ему не удастся заставить себя полностью забыть о том, что я когда-либо была мужчиной… а когда забудет, начнутся ухаживания. Так что я собиралась сыграть на этом, проявить себя настолько женственно, насколько возможно, чтобы он держался настороже и не покидал оборонительных позиций.