Уверена, конечные результаты исследования окажутся недостоверными, ибо я не пользовалась прутом — разве что однажды, в самом начале, чтобы показать: слишком испытывать моё терпение не стоит.

Как и во многих других случаях в Техасе, здесь требовалось знатно потрудиться ради результата, который большинство жителей Луны в принципе не сочли бы достойным стольких усилий. Спросите любого современного преподавателя, и он скажет вам, что в наше время чтение не относится к сколько-нибудь полезным навыкам. Если вы можете научиться говорить и слушать, уже хорошо; остальное решат за вас машины. А что касается счёта… что ещё за счёт? Вы имеете в виду, что и правда можете представить себе, как числа складываются у вас в уме? Забавный светский талант, но не более того.

— Ну что, Марк, — произнесла я, — давай посмотрим, как ты с этим справишься.

Белобрысый шестиклассник взял колоду, придерживая её указательным пальцем сверху и нажимая большим пальцем посередине, остальные три пальца согнул и подпёр ими колоду снизу. Затем неловко выложил круг, раздав по одной игральной карте каждому из пяти отличников, собравшихся у моего стола, и мне. Он раздавал, буквально нависая над столом. Что поделать, прежде чем научишься бегать, приходится поползать…

А что? В чём ты лучший спец, тому и учишь, не так ли?

— Неплохо, Марк. А теперь, дети, скажите, как мы это назовём.

— Хватка механика, мисс Джонсон, — в один голос откликнулись они.

— Очень хорошо. Теперь попробуй ты, Кристина.

Каждый из пяти учеников попытал счастья. У многих из них руки были ещё слишком малы, чтобы правильно держать карты, но все старались изо всех сил. Мне показалось, что у одной ученицы, симпатичной темноволосой Элизы, хорошие задатки. Я собрала карты и лениво перетасовала колоду.

— А теперь, когда вы этому научились… забудьте.

В ответ раздался хор удивлённых возгласов, и я подняла руку:

— Подумайте над этим. Если вы увидите у кого-то такую хватку, что это скажет вам? Элиза?

— Что этот человек, возможно, жулит, мисс Джонсон.

— Об этом, милая моя, нельзя говорить, если точно не уверена. Вот поэтому никто не должен поймать тебя на этом. Со временем вы попрактикуетесь и отыщете собственные приёмы, которые не будут выглядеть хваткой, но сработают так же хорошо. Завтра я покажу вам некоторые из них. Урок окончен.

Дети принялись просить меня позволить им остаться ещё ненадолго. В конце концов я уступила, при условии "всего разочек", велела одному из учеников перетасовать карты, выбрала туза пик и положила сверху колоды. Затем раздала каждому по пять карт.

— Итак, Уильям, у тебя фулл-хаус, тузы и восьмёрки.

Он перевернул карты — и, ей-богу, учительница оказалась права. Я по очереди назвала карты в каждой пятёрке, что раздала ученикам, и перевернула верхнюю карту в колоде, которую держала в руке. Это по-прежнему был туз пик.

— Поверить не могу, мисс Джонсон! — воскликнула Элиза. — Я смотрела очень внимательно, стояла близко-близко, но не видела, как вы сдали вторую карту.

— Милочка, если захочу, я могу сдавать вторую день напролёт прямо у тебя перед носом, и ты не увидишь. Но сейчас ты права, я не сдавала.

— Тогда как вы сделали это?

— Краплёные карты, дети, — вот лучший способ провернуть фокус, когда люди плотно стоят вокруг и смотрят во все глаза. Если, конечно, вы умеете с ними обращаться. Таким образом, вам необходимо сделать лишь одно нужное движение, а дальше можете спокойно раздавать.

Я показала им настоящую колоду у себя в подоле, затем встала и начала подталкивать всех к двери.

— Подготовка, дети, подготовка важнее всего! А теперь послушайте меня те, кто читает "Повесть о двух городах". Кто осилит следующие четыре главы к завтрашнему уроку, начнут вместе со мной изучать инджог[69]. Думаю, он вам понравится. Ну же, валите! Обед уже на столе и родители заждались.

Я проследила, как они высыпали на солнцепёк, потом прошлась по классу, поправила парты, вытерла доску и убрала свои бумаги в стол. Когда всё было прибрано, я достала с полки свою соломенную шляпку, вышла на крыльцо и закрыла дверь. На ступеньках сидела Бренда, привалившись спиной к стене, и с улыбкой глядела на меня снизу вверх.

— Рада тебя видеть, Бренда! — поприветствовала я. — Что ты здесь делаешь?

— То же, что и всегда. Примечаю и записываю, — она поднялась и отряхнула брюки от пыли. — Думаю, могла бы написать о том, как учитель развращает молодёжь. Что скажешь?

— Уолтер никогда на это не купится, если речь не о разврате в смысле секса. А редактор местной газеты вряд ли заинтересуется.

Бренда окинула меня взглядом и покачала головой:

— Мне сказали, я найду тебя здесь. Сказали, что ты школьный учитель. Я ответила, что они врут и не краснеют. Хилди… что, чёрт возьми, случилось?

Я покружилась перед ней. Она улыбалась, и я обнаружила, что тоже улыбаюсь. Со времён моего домостроительства прошло уже немало, и было очень приятно снова увидеться. Я засмеялась, обняла Бренду и крепко прижала к себе, зарывшись лицом в искусственную замшу её костюма, обшитого бахромой в духе Энни Оукли[70]. К костюму прилагалось бутафорское огнестрельное оружие.

— Выглядишь… просто здорово, — шепнула я и потрогала бахрому и лацканы, чтобы Бренда подумала, будто речь об одежде. Но в глазах у неё я приметила кое-что, из чего сделала вывод: теперь её не так легко обмануть, как раньше.

— Ты счастлива, Хилди? — спросила она.

— Да. Хочешь верь, хочешь нет, счастлива.

Мы некоторое время постояли в неловком молчании, не снимая рук друг у друга с плеч, и внезапно я дрогнула. Вытерла уголок глаза шершавым пальцем перчатки и преувеличенно бодро предложила:

— А ты ещё не обедала? Хочешь, присоединяйся ко мне!

Шагая вниз по Конгресс-стрит, мы вели несвязную беседу о пустяках, как обычно бывает после разлуки: обсуждали общих знакомых, незначительные события, мелкие удачи и неприятности. Я приветственно махала большинству встречных и хозяевам всех магазинов, мимо которых мы шли, останавливалась поболтать с некоторыми из них, знакомила с Брендой. Мы миновали лавки мясника, сапожника, пекарню, прачечную и вскоре добрались до китайского ресторана "Небесный покой Фу". Я толкнула дверь, раздался мелодичный звон колокольчика, и нам навстречу поспешно вышел Фу, одетый в свободные чёрные штаны и синюю пижамную куртку — традиционный костюм китайцев того времени. Он любезно кланялся, отчего его косичка подпрыгивала. Я поклонилась в ответ и представила Бренду. Она, покосившись на меня, тоже поклонилась. Фу с почтением проводил нас к моему обычному столику и придержал стулья, пока мы садились. Вскоре мы уже разливали зелёный чай в миниатюрные чашечки.

Если человечество когда-либо доберётся до альфы Центавра и высадится там на обитаемой планете, первым, что люди увидят, открыв корабельные шлюзы, будет китайский ресторан. Мне было известно о шести таких в Западном Техасе — месте, где не особенно принято обедать вне дома. В Нью-Остине можно отведать приличный стейк в "Аламо", сносное барбекю в коптильне, в четверти мили за городской чертой, а ещё в пансионе миссис Райли подают хорошее чили — с моим, как вы понимаете, не сравнить, но тоже вкусно. Только эти три места, плюс заведение Фу, приходят на ум, если нужно перекусить в Нью-Остине. А если хотите скатерть на столе и добротную пищу, вам прямая дорога к Фу. Я столовалась у него почти ежедневно.

— Попробуй "Му Гу Гай Пан"[71], - посоветовала я Бренде, помня, как мало она знакома с любой кухней, за исключением традиционной лунной. — Это вроде…

— Я знаю, пробовала, — перебила она. — Со времени нашей последней встречи я кое-чему научилась. Китайскую еду заказывала… э-э… раз шесть или семь.