Подойти к калитке дома № 27 и позвонить не хватило духу. Себастьян уже занес ногу над мостовой, как какая-то неведомая сила остановила его и заставила войти в расположенное напротив агентства кафе. Заказав кофе, он уселся за столик возле окна и принялся наблюдать за особняком. Но за чугунной оградой по-прежнему не было никого, кроме садовника. Как будто жизнь в увитом плющом доме под черепичной крышей вообще остановилась.

Себастьян не заметил, как бармен многозначительно переглянулся с официантом.

Себастьян не знал, что, принеся ему вторую чашку кофе, официант отправился на кухню, снял телефонную трубку, набрал номер и стал что-то быстро шептать. И, уж конечно, ему даже в голову не могло прийти, что, когда, набравшись храбрости, он поднимался из-за стола, чтобы направиться к особняку, за спиной бармена сработала замаскированная пирамидой из бутылок фотокамера, запечатлев лицо чрезмерно интересующегося агентством человека.

Себастьян подошел к калитке и нажал кнопку звонка. Через секунду в калитке щелкнул электрический замок, Кардозу пошел по бетонной дорожке к дверям дома. Второй щелчок — и он оказался в просторном холле, в глубине которого за письменным столом сидела окруженная многочисленными телефонами секретарша — приятная на вид девица, которая с нескрываемым любопытством взглянула на Себастьяна.

— Чем могу быть полезна мистеру…?

— Кардозу, — учтиво ответил Себастьян, — с кем я могу поговорить по поводу вот этого объявления?

И Себастьян протянул ей уже изрядно истрепавшийся номер «Солджер оф форчун» с подчеркнутым объявлением.

— Думаю, что по этому вопросу вам лучше поговорить с самим мистером Ингрэмсом. Правда, он сейчас в отъезде. Но не беда. Его помощник господин Роберт Уайт несомненно примет вас. Присядьте, пожалуйста, я сейчас доложу.

Девица выпорхнула из своего кресла и, грациозно прошествовав мимо Себастьяна, скрылась за массивной дубовой дверью с изогнутой бронзовой ручкой.

Теперь, когда Кардозу остался один, он почувствовал, как часто бьется его сердце и как напряжены нервы. Операция началась, и путь к отступлению отрезан.

Прошло, наверное, минуты три, прежде чем секретарша вновь появилась в холле и, улыбнувшись, произнесла, указывая на дверь:

— Господин Кардозу, господин Уайт ждет вас.

Человек, сидевший за массивной дубовой дверью, был в меру упитан, лысоват, идеально выбрит и одет в элегантный летний костюм серого цвета. По его внешнему виду можно было предположить, что он член парламента или биржевой маклер. И только мутно-серые глаза выдавали его. Кардозу уже видел такие глаза у своих однополчан в Анголе, когда, не сумев настигнуть партизанский отряд, они хватали местных жителей и, утверждая, что это «красные лазутчики», выкалывали беднягам глаза, отрезали уши, вспарывали животы и оставляли умирать в страшных муках под знойным африканским солнцем. Уайт, как видно, прекрасно научился скрывать свою сущность под маской благопристойности. Кардозу понял, с кем он имеет дело.

Хозяин кабинета был и впрямь старый «пес войны». Свою солдатскую карьеру он начал еще в 50-х годах в Малайзии, затем продолжил в Брунее. Судьба носила Уайта по разным странам и континентам, пока, наконец, в 1978 году он не очутился в Никарагуа в составе национальной гвардии Сомосы. Там его и настиг злополучный осколок мины, который перебил кость левой ноги.

Карьера наемника была закончена. Но Уайту повезло: в 1979 году его отыскал старый приятель — Ингрэмс — и предложил стать его заместителем в агентстве. Так из профессионального «солдата удачи» он превратился в профессионального вербовщика наемных вояк.

Он процветал на этом поприще. Только что Уайт успешно завершил операцию по переправке своего «товара» в Южный Ливан. Глава «Свободного Ливана» майор Саад Хаддад, порвавший со своим правительством и поддерживавший тесные связи с Израилем несомненно мог гордиться дюжиной бравых парней, которую прислал Уайт.

И когда 6 июня 1982 года Уайт услышал о начале вторжения израильских войск в Ливан, в котором приняли самое активное участие молодчики Хаддада, он вытер пот со лба и довольно ухмыльнулся. Его ребята в деле, и несколько десятков тысяч долларов, поступивших на его личный счет, прибавляли ему уверенности в завтрашнем дне.

— Слушаю вас, молодой человек, — произнес Уайт.

Потертые джинсы, старая солдатская куртка и башмаки, испитое лицо — все это были атрибуты «солдата удачи», которых он, Уайт, за долгие годы своей активной деятельности повидал немало. И все-таки какое-то шестое чувство внушало старому волку подозрение. За синяками и припухлостями на лице незнакомца он угадывал что-то чуждое ему. Чуть позже он понял — глаза. Глаза у парня были честные, и смотрел он открыто и прямо.

— Итак, чем могу быть полезен? — повторил Уайт.

— Я вот по этому объявлению, — поспешил ответить после некоторого замешательства Кардозу. И протянул через стол номер журнала.

— Да-да, мне уже доложили. Простите, ваше имя?

— Себастьян Кардозу.

— Гм! Кардозу. Где вы служили?

— В португальском экспедиционном корпусе в Анголе с 1972 года по 1975 год.

— Вы португалец?

— Да, сэр.

— Каким оружием владеете?

— Автоматы, пистолеты и легкие пулеметы, принятые на вооружение в странах НАТО.

— О’кей, Кардозу. Но дело в том, что работа, о которой говорится в этом объявлении, требует неординарного, я бы даже сказал, сверхвысокого боевого мастерства. Речь идет о поездке в страну с нестабильной политической обстановкой, иными словами, там стреляют. Вы не снайпер?

— Нет.

— Жаль. Это существенно повысило бы ваши шансы. Но не отчаивайтесь, я еще не сказал «нет».

— А может быть, мои шансы повысило бы вот это? — робко спросил Себастьян, доставая из нагрудного кармана конверт с «рекомендательным письмом».

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Уайт. Он извлек из конверта письмо, взглянул на подпись и лицо его расплылось в улыбке.

— Ди Соуза. Наслышан, наслышан. Ангола, Родезия. Говорят, лучше него никто не мог организовать преследование партизан в Родезии. Жаль, что таких, как он, в те времена в стране было мало.

— Да уж, — поспешил поддакнуть Кардозу, — тогда бы там обошлись и без черных у власти.

Уайт быстро пробежал глазами письмо и, положив в конверт, бросил в ящик письменного стола.

— О’кей, мистер Кардозу. Мы сообщим вам наше решение через несколько дней. Где вас можно отыскать?

— Лондон, отель «Холидей инн». Я буду ждать.

— Всего доброго. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вам не пришлось ждать слишком долго.

В холле секретарша стучала на электрической пишущей машинке. Кардозу улыбнулся ей, сказал какой-то дежурный комплимент и направился к выходу. Сердце его громко стучало, но он чувствовал облегчение. Как говорится, хорошее начало — это уже половина успеха.

Телефон на столе у дежурного посольства США в Лондоне зазвонил ровно в три часа дня. Разговор длился не более тридцати секунд. Точнее, это даже нельзя было назвать разговором: кроме «алло», дежурный не произнес ни слова, а лишь выслушал и записал несколько слов. Повесив трубку, он вызвал по селектору второго секретаря посольства Харриса и передал ему листок.

Минут через десять из подземного чрева посольского особняка с ревом вылетела голубая «БМВ» с дипломатическим номером и растворилась в сплошном потоке лондонских машин.

Еще через четверть часа голубая «БМВ» припарковалась на платной стоянке неподалеку от бара. Харрис взглянул на часы. До условленного времени еще пять минут. Он открыл капот и начал копаться в моторе, то и дело украдкой поглядывая на часы. Когда до 15.45 оставалось ровно полторы минуты, он захлопнул капот и осмотрел руки. Обнаружив, что они испачканы в масле, запер двери автомашины и направился к бару. Когда он брался за ручку двери, до 15.45 оставалось ровно три секунды. Выходивший навстречу ему человек вежливо остановился, предлагая ему пройти.