Вышла она минут через десять с небольшим свертком в руке. А около десяти появился Лайлес, сдал ключ и ушел. В двенадцатом часу он позвонил. Сказал, что ждет автобуса, так как срочно должен выехать на границу, в Араньяпратет. Вещи просил передать его другу. Погодите секунду, я тогда записал его имя. Ага, вот. Леон Моберг — директор фирмы «Континентал сервис».

— А вы уверены, что звонил именно Лайлес?

— До этого я никогда не разговаривал с ним по телефону. К тому же было плохо слышно, шум машин все время заглушал голос. Видимо, он звонил откуда-то с улицы. А потом, он и сказал-то мне всего две фразы.

Вскоре на «тоёте» бордового цвета приехал этот самый Моберг. Забрал вещи, они были упакованы: ведь Лайлес собирался уезжать домой. Вел себя странно, обшарил весь номер, явно что-то искал. Потом спросил, был ли кто у Лайлеса до него. Я рассказал о женщине. Узнав, что она ушла со свертком, Моберг побледнел, быстро спустился вниз и уехал. Вот и все. Лайлеса я больше не видел…

Фирма «Континентал сервис», ее директор Леон Моберг, бар «Наполеон». Все это вселяло некоторые надежды.

В клубе иностранных корреспондентов было прохладно и тихо. Майкл подошел к стенду с надписью «Информация для членов клуба». В его ячейке было несколько конвертов. В одном из них лежала фотография, запечатлевшая Майкла с Гроллом и Бельски на коктейле. Сунув конверты в карман, Майкл уселся в кресло.

«Значит, кто-то вызвал Лайлеса на встречу в «Наполеон» перед самым отъездом. После этого сразу же решил ехать на границу. Но зачем и почему ночью? Он бы явно не успел вернуться к своему рейсу».

Майкл подошел к телефону, полистал справочник, нашел телефон автовокзала. Автобусы в сторону приграничного города Араньяпратета, куда ездил Лайлес, отходили в десять утра и в шесть вечера. Других рейсов не было. Его предположения подтверждаются. Лайлес тогда не уехал в Араньяпратет. В отель звонил кто-то другой. Кто же мог знать о его планах на вечер? Поникон Висават? Конечно же. Она была у него, и он, наверняка, рассказал ей о причинах столь неожиданного приглашения в «Наполеон». Майкл снова набрал номер.

— «Бангкок пост»? Попросите, пожалуйста, мисс Поникон Висават. Что? Уехала в командировку, будет через два дня? Спасибо.

— Господин Моберг?

— Да, это я.

— Вас беспокоит Майкл Лестер, журналист. Мне бы хотелось встретиться с вами.

— Когда?

— Сейчас, если вы не возражаете. Я отниму у вас не больше получаса.

— Ну что же, жду вас. Запишите адрес.

«Континентал сервис» занимала две смежные комнаты в многоэтажном здании на одной из центральных улиц Бангкока. В одной сидела скучающая секретарша, в другой, в мягком кресле у большого, совершенно пустого стола, расположился сам шеф. Увидев Майкла, он встал и протянул руку.

— Господин Лестер? Рад познакомиться с вами. Всегда любил иметь дело с прессой. Кроме того, мы с Диком давнишние приятели. Работали вместе еще в Пномпене. Так чем могу быть вам полезен?

— Меня, как газетчика, интересует судьба Питера Лайлеса. Случайно узнал, что вы были хорошо с ним знакомы. Не могли бы рассказать, что вам известно о его последнем приезде в Бангкок?

Майкл заметил, как Моберг напрягся.

— А вы сами-то знали Питера?

— Нет, но его жена просила меня выяснить, что же все-таки случилось с ним здесь, да мне и самому стало интересно.

С минуту Моберг молчал.

— Что же я могу рассказать вам? Вряд ли то, что я знаю, может вас заинтересовать. Мы с ним, так же как и с Диком, работали вместе в Пномпене. Иногда встречались. Потом долго не виделись, наверное, лет десять, а то и больше. А тут недавно, в феврале, какого числа, правда, не помню, случайно встретил его здесь, в Бангкоке. Поговорили немного, а вечером я его пригласил на ужин. Питер рассказал мне, что в Штатах никак не может устроиться на работу. Поэтому он и решил поехать в Таиланд, снять фильм о кампучийских беженцах. Рассчитывал, что если фильм получится интересным, какая-нибудь телекомпания предложит ему постоянную работу.

Через несколько дней около полуночи он позвонил мне домой. Я, честно говоря, несколько удивился этому звонку, ведь нас здесь ничего не связывало. Но он просил меня съездить в «Лебедь» и забрать его вещи, поскольку он сам срочно уезжает в Араньяпратет. Сказал, что оставил в номере дорогостоящую киносъемочную аппаратуру, практически все его состояние. Надо было ему помочь. Я сел в машину и поехал в «Лебедь». Там взял его вещи и отвез их домой. Думал, Лайлес заберет из через день-два. Но он не звонил и но появлялся. Потом по Бангкоку поползли слухи, что Питер исчез в районе Араньяпратета. Тогда я связался с нашим посольством и сообщил им все, что знал. Оттуда приехали два парня и забрали вещи. Никаких вопросов не задавали. Вот и все.

— А что там было, кроме киноаппаратуры?

— Помилуйте, господин Лестер, за кого вы меня принимаете? Неужели я похож на человека, который может лазить по чужим чемоданам?

— Интересно, а почему он решил так срочно выехать в Араньяпратет? Я слышал, что он собирался на следующий день улетать в Штаты. Все это довольно странно, не правда ли?

— Честно говоря, мне об этом ничего не известно. Ходили слухи, что он коммунист и бежал к вьетнамцам, и еще много всякой ерунды. Но лично я не верю этому. Может, Питер был не самым лучшим американцем, но уж «комми» он никогда не был.

— Ты поспешил, — сказал Дик, выслушав рассказ Майкла. — Прежде чем являться к Мобергу, надо было посоветоваться со мной. И вообще, наверное, не стоило с ним встречаться. Лучше бы дождался возвращения Поникон и выяснил обстоятельства ее последней встречи с Питером. А теперь можешь быть на сто процентов уверен, что Гролл знает все. Боюсь, как бы они не пошли по твоим следам. А наследить, к сожалению, ты уже успел.

Я уверен, что Моберг кадровый сотрудник ЦРУ. «Континентал сервис» для него только прикрытие, а главная его работа — тайные поставки оружия из США в район кампучийской границы. Посуди сам: в Пномпене он крутился около Лон Нола, потом работал в Чили рядовым чиновником в представительстве ИТТ[23], и это непосредственно перед переворотом. А сейчас здесь, в Бангкоке, снимает шикарный дом, не вылезает из лучших ресторанов. Я интересовался деятельностью его компании — она арендует грузовики для доставки грузов из Бангкока в Араньяпратет, Трат, Самронг и другие пункты на границе. И как ты думаешь, что они перевозят? Металлорежущие станки из Штатов и посылки для беженцев — в соотношении двадцать к одному! Могу тебе сказать, что никаких предприятий на границе с Кампучией в Таиланде нет и никогда не было. Вот такие дела. А ты лезешь к Мобергу со своими расспросами. Если уж хочешь что-нибудь узнать, то лучше сходи в «Наполеон», может, там какие концы остались.

Бангкок, 28 июля 1984 года.

Днем Майкл связался с редакцией.

— Привет, Кэтрин, — сказал он, узнав голос секретарши. — Как вы там поживаете?

— Спасибо, Майкл, все нормально.

— Ну теперь включай магнитофон, запиши небольшой материал. Кстати, как там моя последняя статья, она уже пошла в номер?

— Ты знаешь… Боб немного поработал над материалом и отдал его шефу. Льюис внимательно прочел статью, она ему понравилась. Сказал, что ты правильно ориентируешься — написал об американце, который бескорыстно помогает жертвам коммунистической тирании, и распорядился поставить ее в номер. А через час, как сумасшедший, ворвался в типографию. Я как раз была там. Давно мы не видели Черепаху таким злым. Без всяких объяснений он приказал немедленно снять твою статью.

Закончив диктовать, Майкл сел в кресло.

«Что же случилось? Почему Черепаха выбросил статью из номера? — размышлял он. — В статье нет ни слова выдумки, значит, «ляпы» отпадают. Кто-то не заинтересован в информации о клинике доктора Бергера? Кто же? Может быть, все это звенья одной цепи: Лайлес — Гролл — Пол — Моберг, теперь эта история со статьей о Бергере?»