— Ладно, завтра тебе нужно связаться с Моначино. Познакомишь их с ним. Только не в отеле, встретитесь где-нибудь в городе.

— Лучше всего пойти в «Наполеон». Там на нашу компанию никто не обратит внимания.

— Хорошо. Я скажу, чтобы он пришел туда в шесть часов вечера. Передай их ему, а дальше Моначино сам с ними разберется. Завтра ты выходишь из этой игры и будешь заниматься другими делами.

— Слава богу, а то эти типы порядком надоели мне в Гонконге. Всю последнюю неделю перед отлетом я пьянствовал с ними каждый вечер. Нужно было выяснить, что это за люди.

— Ну и что же тебе удалось узнать?

Не ответив на вопрос, Пол поднялся с кресла и достал из лежавшей на подоконнике папки плотный конверт.

— Солидный материал, — улыбнувшись, сказал Гролл.

— Здесь все: от их биографий до моих личных наблюдений и сведений, полученных от надежных людей. Подробнейшие характеристики, на каждого почти по десять машинописных страниц.

— Хорошо, завтра утром отдам это Моначино. Пусть изучает.

— А что за работа для меня?

— Подожди, сейчас все узнаешь. Познакомился сегодня с Майклом Лестером?

— Да, ты же написал мне, чтобы я пригласил его на прием.

— С этим парнем тебе придется основательно поработать. Его нужно впрягать в дело.

— Он же здесь совсем недавно: ни знания обстановки, ни связей. Какую информацию может получить Лестер?

— Зачем нам его информация? Он нужен нам совершенно для другого. В его газете у моей фирмы хорошие позиции, много своих людей. Можно опубликовать любой материал. Мы бы уже давно посылали туда нужную нам информацию. Это для нас очень важно, ведь газету читают не только в Америке. Но с Бельски мы договориться не смогли.

— Да, упрямый старик. Я сам обжегся на нем в прошлом году в Маниле. Странно, что вы до сих пор не скрутили ему голову.

— А ты думаешь, он сам решил уволиться?.. Ну хватит о нем, сейчас на его месте Майкл Лестер. Молодой парень, ему надо делать карьеру. Да и заработать он, наверное, не прочь — в Бангкоке много развлечений, были бы деньги. А он, по-моему, не из тихонь. Беда в том, что наши ребята не успели поработать с ним дома. Уж слишком быстро решилась его судьба. Но Льюис характеризовал его положительно. Он побеседовал с ним перед отъездом. Конечно, Льюис не мог говорить с ним чересчур откровенно. И, видимо, этой одной беседы было недостаточно, так что у меня первый контакт с ним не вышел.

— А что ты хочешь от меня?

— Ты журналист, его коллега. Можешь предложить ему все, что угодно. И еще меня настораживает, что Лестер заинтересовался этим Лайлесом. Я пытался внушить ему, что розыски Лайлеса — бесполезное занятие, но до меня дошло, что он все-таки планирует поиски.

— Пусть ищет, если ему больше нечего делать. Думаешь, сможет докопаться до чего-нибудь?

— Вряд ли. Но лучше, чтобы он не лез в это дело.

— Ладно, я всем займусь. Не он первый, не он последний. Какой материал он должен направить в свою газету?

— Статью «Зачем русским нужно торговать с Таиландом?». В ней заинтересовано начальство. С газетой есть договоренность, и там ждут, когда Лестер направит им материал. Уж ты постарайся, Тони.

Гролл вынул из папки несколько отпечатанных на машинке листов.

— Вот статья для Лестера, а это сведения, которые собрала о нем наша фирма. Просмотри их прямо здесь.

Пол принялся читать. Гролл встал с кресла, прошелся по комнате, потом вышел на балкон.

— Тед! — вскоре окликнул его Пол. — Можешь забирать. Мне все ясно.

— Ну и что же ты думаешь?

— Все должно быть нормально. Попробую уговорить его с первого раза. Мне некогда долго возиться — через две недели уезжаю в Сингапур. Как только он опубликует «свою» статью, поздравь его и делай с ним что хочешь. Никуда не денется. Не таких обламывали.

Гролл слегка стукнул Пола кулаком по колену.

— Ты отличный парень, Тони! — сказал он. — Если б ты знал, как тебя любит мое начальство!

— Смеешься, а ведь я действительно немало сделал для вас.

— Да что ты, Тони. Ты действительно входишь в наш золотой фонд. Без тебя нам здесь было бы трудно. Ты прекрасно работаешь, газетчики в тебе души не чают.

Бангкок, 7 июля 1984 года.

Отель «Трокадеро» был построен еще до второй мировой войны. Хозяева часто менялись, и поэтому за зданием следили плохо. Здесь останавливались небогатые туристы, мелкие бизнесмены, приехавшие на короткий срок журналисты.

В половине шестого в небольшом кафе, отгороженном от холла деревянной решеткой, было только два посетителя. Плотный, начинающий седеть мужчина лет пятидесяти, с густой бородой, и высокий черноглазый парень. Они сидели за столиком и допивали пятую бутылку пива. Их можно было принять за туристов, отца и сына, отдыхающих после утомительной экскурсии по душному Бангкоку.

— Допивай и пойдем в холл. Тони будет с минуты на минуту, — сказал парень своему спутнику, разливая в стаканы остатки пива.

Но он немного опоздал с этим предложением — Энтони Пол уже показался у входа в кафе.

— Я же просил вас не пить перед этой встречей, — сказал он, не поздоровавшись. — Думаете, шефу будет приятно смотреть на ваши пьяные рожи?

— Пили мы с утра, Тони, а сейчас опохмеляемся, — сделал попытку отшутиться бородатый, закуривая сигарету.

— Оставь эти остроты для своего приятеля, — отрезал Пол. — Пойдемте, такси ждет.

Энтони Пол считал бар «Наполеон» самым уютным местом в Бангкоке. После посещения «турецкой бани с массажем» он любил зайти сюда, выпить пива, а потом, развалившись в мягком кожаном кресле, полистать свежие газеты, обдумать предстоящие беседы с журналистами.

Сюда и привел он своих подопечных. До встречи с Моначино оставалось пятнадцать минут.

— Пиво, — сказал Пол подошедшему к ним официанту. — А вы, ребятки, выпили свое в «Трокадеро», здесь не получите ни капли. В следующий раз, если нам, конечно, еще доведется встретиться, будете знать, что мои требования надо выполнять неукоснительно.

Бородач жадно смотрел на стоявшую перед Полом запотевшую кружку. Он явно не ожидал такого от добряка Тони.

За свои сорок восемь лет Ричарду Найту довелось немало пережить. Сначала были университет и работа в лондонской газете, неплохой заработок, семья. А потом — сокращение штатов, мучительные поиски работы, семейные скандалы. Привыкшая к комфорту и постоянным новым нарядам, красавица Рина бросила его и, забрав дочку, уехала к родителям.

Одному стало совсем туго — наваливалась то тоска по дочери, то смертельная неуверенность в завтрашнем дне. Поначалу спасала выпивка, на которую ушли все оставшиеся ему вещи, старенький «форд» и заработанные по случаю деньги. Он пил в барах на окраинах Лондона, где завсегдатаями были люди без определенных занятий, проститутки и наркоманы. В одном из них Найт познакомился с китайским эмигрантом Фэном, выдававшим себя за тайваньского бизнесмена, а на самом деле промышлявшим торговлей наркотиками. Он и предложил Ричарду сделать первую героиновую инъекцию.

Вскоре Найт пристрастился к наркотикам. Шприц стал для него таким же повседневным атрибутом жизни, как ложка и стакан. На героин он тратил последние деньги. По совету одного из старых друзей Найт решил поехать в Гонконг. Наркотики там были дешевле, чем в Лондоне, да и достать их было проще.

И снова инъекция помогала ему забыться, уводила в другой мир, где не было никаких забот и проблем. Знакомство с Энтони Полом и его заманчивое предложение давали хоть какую-то надежду поправить дела — не разбогатеть, конечно… Обещанные две с половиной тысячи долларов обеспечат героином года на два. А больше прожить Найт и не рассчитывал.

Молодой парень тоже был удивлен поступком Пола. Но его это не расстроило — пива больше не хотелось.

Фредерику Грэму не было еще двадцати. Он родился и вырос в Детройте, рано потерял отца. Отчим, владелец маленькой студии рекламных фильмов, невзлюбил парня; напиваясь, часто издевался над ним. Но именно у него Грэм научился ремеслу и стал кинооператором.