Обо всем этом любил разглагольствовать Селим. Говорил он убежденно, и Мишель только удивлялся его неоспоримой, как ему теперь казалось, аргументации. Селим часто ссылался при этом на имена известных иностранных политических авторов, а когда Мишель как-то спросил, где он доставал их книги, усмехнувшись, ответил, что брал их у мистера Смита. Он не упускал случая, чтобы поиздеваться над упрямым неверием Мишеля в то, что американец был далеко не тем симпатичным и безобидным человеком, каким его считал Мишель. А Мишель не верил или, вернее, не хотел верить в это.
В редкие минуты, когда он оставался один, Мишель несколько раз звонил по телефонам, указанным на визитной карточке Джеремии Смита, но телефоны были немы. И их молчание тяготило Мишеля. Несколько раз по утрам он появлялся на набережной — в часы, когда он встречал здесь Джеремию Смита, занимавшегося «джоггингом», но того на набережной не было. А между тем Мишеля почему-то очень тянуло увидеться с ним. Нет, он не будет задавать американцу дурацких вопросов — правда ли то, что говорит о нем Селим? Он просто посмотрит, как американец будет с ним держаться — теперь, когда операция «Молния» уже подготовлена и день «Икс» наступит завтра, послезавтра, вот-вот… Мишель спросит его — нет ли каких-нибудь новостей о Саусан и каким образом фалангисты будут выполнять обещание Фади… потом, после операции «Молния»? Бизнес есть бизнес, как говорит Селим, и Мишель вот-вот выплатит цену, которую потребовал Фади, а что потом? Нет, встреча с Джеремией Смитом становилась для Мишеля все более и более необходимой. Психологический порог он переступил, операция «Молния» была теперь для него лишь обычной сделкой, и в душу закрадывались сомнения — не обманет ли его Фади, как самый обычный торговец?
Он поделился своими сомнениями с Селимом, и тот скептически ухмыльнулся:
— Сегодня в Ливане люди не верят даже самим себе, не то что кому-то. А Деду ты, парень, теперь не нужен, у него уже другие дела. Да и кто ты такой? Новичок, который даже не показал еще себя в деле.
Он вдруг задумался, а затем продолжал уже мягче:
— Но если ты хочешь что-нибудь узнать о твоей девушке… В этом тебе я, наверное, смогу помочь… есть у меня тут один знакомый.
Мишель растроганно прижал правую руку к сердцу и чуть склонил голову:
— Если можно, Селим…
— Да можно же! — фыркнул хвастливо Селим. — Я ему и не такие услуги оказывал. Двух конкурентов его рванул — тррах! И двух видеоклубов нет. Так-то, парень!
Он хлопнул Мишеля по плечу:
— Значит, договорились. Завтра мы все узнаем. А сегодня…
Он посмотрел на свои часы:
— Сегодня, сейчас мы с тобой, парень, подъедем в одно местечко, где для нас кое-что приготовили. О’кей?
«Местечко», куда они приехали, оказалось глубоким и просторным подземным гаражом в самом центре города — под одним из давно построенных высоких зданий. Это был одновременно и гараж, и мастерская по ремонту автомашин. Пандус, спускающийся туда из переулка, был перегорожен толстой цепью, скрепленной висячим замком с кольцом, вделанным в бетонную стену. У стены в рваном плетеном кресле сидел парнишка в зеленой куртке и белесых джинсах, лохматый, с землистым лицом наркомана.
Селим уперся радиатором своего «фольксвагена» прямо в цепь и небрежно развалился, ожидая, когда парень отомкнет ее. Судя по тому, как парень им улыбнулся, Селима здесь хорошо знали. Цепь со звоном упала на бетонный, исчерченный мелкими канавками пандус, и они спустились вниз, в залитое ярким электрическим светом просторное помещение. Здесь было около десятка машин самых разных марок, возле которых возились люди в синих, видавших виды комбинезонах. Жужжали дрели, звенел металл, свистела воздушная помпа, пахло перегретым машинным маслом, бензином, краскорастворителями Здесь регулировали двигатели, чинили электропроводку, лудили, красили, шлифовали, полировали. Под мастерскую были отведены центральный и левый отсеки подвала, правый был отдан под стоянку и освещен гораздо хуже. Машины стояли там в два ряда, и свободных мест между ними не было.
Селим направил «фольксваген» в центр, а навстречу ему вышел среднего возраста плотный мужчина в синем рабочем комбинезоне и таком же синем берете. Лицо его было сонным и равнодушным. Селим вышел из «фольксвагена» и пожал ему руку.
— Ну, Самир, покажи-ка нам наших красавиц, — весело потребовал Селим, и мужчина в комбинезоне, молча повернувшись, повел их в глубь подвала, где царил полумрак. Там, в самом дальнем углу, стояли рядом два «мерседеса» далеко не самых последних моделей — бежевый и серый, скромные, что называется, рабочие лошаденки. Они были покрыты дорожной пылью, небрежно стертой лишь со стекол. Номера на них были грязные, кое-где облупленные и тронутые ржавчиной. Таких машин на ливанских дорогах и улицах — тысячи, и никто на них не обращает внимания.
— Какой выбираешь? — обернулся Селим к Мишелю и тут же опередил его: — Я беру бежевый, это мой цвет, на бежевых машинах я еще ни разу не сорвался.
— Тогда мне — серый, — равнодушно согласился Мишель и вдруг понял, что именно эту машину, начиненную взрывчаткой, ему придется брать из подвала и перегонять туда — к трехэтажному особняку… может быть, даже завтра. В горле у него пересохло, руки вдруг задрожали. Но Селим не заметил охватившего его волнения.
— Запомни моего приятеля, Самир, — обернулся он к сонному мужчине в комбинезоне. — Мы с ним сейчас заберем у тебя ключи от этих красавиц…
Самир равнодушно пожал плечами, порылся в широком кармане и извлек оттуда две небольших сцепки ключей. Разложив их на мозолистой ладони, он подумал мгновенье, потом протянул одну Селиму, другую Мишелю.
— Проверять не будем, ты свое дело знаешь, — кивнул Селим в сторону «мерседесов». — А заберем их на днях, так что жди — придем за машинами порознь, как всегда.
Самир безразлично кивнул. Было видно, что он давно уже привык ко всему и ничему не удивлялся. И все же Мишелю показалось, что он перехватил мгновенный взгляд, брошенный на него Самиром, словно тот оценивал его или хотел запомнить.
Мишель взял протянутые ему ключи. Они были прикреплены к потертому металлическому брелоку с изображением знака зодиака — «скорпион».
— Значит, бывший хозяин твоей машины родился под «скорпионом», — объяснил Селим, бросив взгляд на брелок в руках Мишеля. — А моей…
Он взглянул на брелок на ключах, врученных ему Самиром, и рассмеялся:
— А на моих — «дева», мой зодиак! Видишь, какое совпадение? Хороший знак, мне, как всегда, повезет, парень. Вот только тому, кто до меня гонял этот бежевый «мерседес», не повезло…
Мишель вопросительно взглянул на него.
— Конечно же, не повезло, если у него отняли машину, — пояснил самым обыденным тоном Селим. — Да и твоего «скорпиона» наверняка выкинули из-за руля где-нибудь среди бела дня. Как это пишут газеты — угон машины «по-ливански»: обгоняют машину, останавливают ее, пистолеты в руках… давай ключи и выматывайся!
Мишелю опять стало не по себе. Ему вдруг показалось, что он стоит в болоте, которое медленно, но упорно засасывает его — все глубже и глубже. «Назад хода нет» — вспомнилось ему любимое выражение Селима.
— Как пишут в книгах, которые мне давал Дед, для нас это не уголовное дело, а политическая борьба, — сказал Селим. — И пусть твоя еще чересчур нежная совесть будет спокойна. В борьбе против такого дьявольского наваждения, как коммунизм, хороши все средства!
Сонный Самир уже отошел, и теперь они стояли между серым и бежевым «мерседесами», ключи от которых лежали в их карманах.
— Да разве шейх… коммунист? — не выдержал Мишель беспардонной болтовни своего партнера. — Горный князь, феодал. Да он сам шарахается от красных, как правоверный мусульманин от свинины. А ты говоришь… коммунизм!
Селим с интересом посмотрел на него.
— Ого, парень! Да у тебя начинают прорезываться зубки. Это хорошо, а то я думал, что ты совсем уж размазня. А такой, как сейчас, ты мне больше нравишься, я начинаю тебя уважать… — В словах его звучала насмешка, но насмешка дружелюбная. — …может быть, скажешь еще чего-нибудь?