- Понимаю, – кивала я и растягивала губы в пластилиновой улыбке.

А потом, когда за подругой наконец-то закрылась дверь и она уехала, сдав последний зачет «автоматом», я привалилась к стене и вновь горько разрыдалась. Потому как мне тоже хотелось по-настоящему и серьезно! Хотелось, но я не находила в себе сил сделать последний шаг.

Ведь это так сложно, на самом деле – наступить себе на горло и признать, что я была глупа и слепа. Но так хотелось быть ближе к нему! А на деле же ничего не получалось и только сны дарили хоть какое-то облегчение, хотя, по сути, еще больше насиловали мои мозги обещаниями несбыточного.

Проснулась сильно рано, а после душа сидела и долго, неотрывно смотрела на пакеты с вещами от Соболевского, что так сиротливо и стояли у стены. Не удержалась. Подошла к одному и заглянула в него, словно в ящик Пандоры. Сверху лежал кремовый кашемировый свитер. За ним белоснежная шелковая блузка с, расшитым бусинами, воротником. А еще черные, расклешенные к низу брючки.

И я решилась.

Облачилась во все это великолепие и, с замиранием сердца, двинула на зачет.

Последний в этом году. Последний, где я смогу увидеть Его.

Вот только стоит ли говорить о том, какое разочарование я испытала, когда и сегодня Никита не появился в общей толчее студентов? Да еще и преподаватель безбожно опаздывал на сие мероприятие – предновогодняя суета и адские пробки очевидно сказались. Нам даже открыли аудиторию, чтобы мы не куковали в коридоре.

Вот уже и полчаса минуло, пока я сидела и мониторила билеты на поезд в сторону бабушкиной деревни. Думала, может кто-то что-то сдаст в самый последний момент, но, увы, мне и здесь везло как утопленнику. По нулям. Хоть пешком иди, в самом деле.

А потом мое сердце дрогнуло, ведь кто-то из ребят крикнул:

- О, Соболь, здорово!

И все! Мандраж на максималках, в груди бомбежка, в мозгах армагеддон. Руки дрожащие тут же под стол спрятала и голову опустила. Потому что страшно! Потому что подними я на него глаза и мне крышка, ребята! Он сразу же все поймет.

Абсолютно все!

И вот уже Никита проходит мимо первой парты, за которой сижу я. Обдает мои вспухшие и воспаленные мозги своим ароматом, заставляя на секунду блаженно прикрыть глаза и вздохнуть от наслаждения. А потом исчезает из поля моего зрения, привычно садясь на верхотуру. И мне так хочется к нему обернуться. Посмотреть еще разок, хапнуть дозу его образа.

Хочется!

Может именно поэтому я быстро, пока есть запал и не вернулась трусость на пару с ненужной гордостью, я открываю мессенджер и нахожу переписку с Ним.

Дышу часто. Воздух вырывается из легких раскаленный и кровь шарашит по мозгам со всей дури. Но трясущиеся пальцы упорно жмут на экранную клавиатуру, выводя слово за словом:

«Привет, Никита…».

Неожиданно вздрагиваю, роняя из непослушных рук телефон. Потому что там, за моей спиной слишком громко звучит чей-то рингтон от входящего вызова, а потом слышится зычный ответ Соболевского.

Боже! Дай мне сил!

- Да, Димас? Здорово…На завтра? Еще не решил…М-м, звучит заманчиво…А кто еще будет? О, круто! Ну я подумаю, друг…

Вот так! Я ему не нужна! У него куча заманчивых предложений на завтрашнее празднество, где мне нет места. Он даже на зачет пришел много позже, чтобы не пересечься с моей персоной. Я совершенно точно это знаю, тут и к гадалке не ходи.

Прошла любовь, завяли помидоры!

Минута в капкане своих страхов и почти беспросветной обреченности, а потом меня снова обдает волной его умопомрачительного аромата.

Галлюцинации?

Но нет. Поднимаю голову и с разбега падаю в омут черных глаз Соболевского.

Сердце в клочья! Легкие на разрыв! И больше не продохнуть…

А он на меня смотрит так, что хочется умереть на месте, чтобы не видеть этот пуленепробиваемый, отрешенный и пустой взгляд.

Попрощаться пришел?

Ну что же, Никита, давай, добивай…

Хотя, зачем я себя обманываю? Я ведь уже. Не так ли?

А-2. Убит.

POV Никита

Никогда не думал, что сделаю это.

Никогда!

Я всегда считал, что лучше стану жрать землю или, в конце концов, скорее подохну, прежде чем смогу поставить точку между мной и Алёной. Я уже попытался один раз, не так ли? На сколько меня хватило тогда? На несколько месяцев?

Жалкий слабак.

Приполз к ней на пузе. Думал, что смогу что-то изменить. Наивно полагал, что ее ненависть рано или поздно, но изживет себя каким-то магическим образом.

А потом случилось настоящее чудо, и я уверовал в то, что Княжина забудет годы кромешного ада, виной которым был один лишь я. Не надо оправдывать тупую толпу и мстительных баб, что отравляли ее существование. Не делайте ту же ошибку, что и я.

Первопричина одна – Никита Соболевский. Псих, который окончательно двинулся на своей любви-одержимости к девчонке, а принять от нее поражение с честью так и не смог.

Потому что не было у меня в то время, ни чести, ни достоинства, ни элементарного уважения к ней. Я гнул свою линию и вопреки всему хотел, чтобы она принадлежала мне одному.

Чертов эгоист. И точка.

А сейчас все изменилось.

И любовь моя к Алене стала другой. И я более не эгоцентричная, жестокая тварь, что преследовала ее по пятам. Я наконец-то понял, что именно она хотела донести мне, когда говорила такие банальные, но такие правильные слова:

- Если любишь – отпусти…

Плевать на все! Главное – чтобы она была счастлива.

И я сделал это. Умирал каждый день, корчился в агонии неразделенных чувств, задыхался от крушения самой заветной мечты, но решил, что она заслуживает того, чтобы я наконец-то убрался из ее жизни. Хотя моя собственная и превратилась в чистилище.

Беспросветное и пылающее. Сжигающее меня дотла.

Особенно тогда, когда я ее отпустил не только у себя в голове, но и демонстративно дал на это добро в институте. Маков. Я видел, как он смотрел на мою Княжину, и я знал, что это будет значить для меня. И как в воду глядел.

Сидел за свое й партой, наблюдал, как этот перец флиртует с Аленой, а она ему совершенно искренне отвечает и откровенно загибался. А потом не выдержал и форменно сделал ноги, увидев, как девушка, которую я люблю, улыбается другому парню.

Это звездец, товарищи! Это за гранью добра и зла! Невыносимо!!!

Но и то не было верхушкой долбанного айсберга. О, нет! В конце пар ко мне подвалил тот самый Егорка и решил похвастаться своими успехами, заодно спросив и моё мнение на этот счет.

Как описать?

Мне хотелось убивать! Но я сдержался и даже выдавил из себя пару милых улыбок. Почти милых, почти улыбок.

- Соболь, слушай, тут такое дело, – сиганул Маков сразу с места и в карьер.

- М-м? – приподнял я брови, размышляя над тем, будет ли Алёна флиртовать с этим парнем и дальше, если я выбью ему пару передних зубов.

Шучу, я бы выбил гораздо больше.

- Э-э…короче, Княжина согласилась пойти со мной в кино в эту субботу.

Жесть! Этот парень что, самоубийца или сохранился?

- И чё? – выдохнул я, а потом сунул руки в карманы поглубже, чтобы не наделать делов.

«Отпустить, Соболевский, ты решил ее отпустить. Помни об этом. Не забывай.», – мысленно повторял я сам себе бесконечную мантру.

- Ну, ты точно не против?

- Не против, – непринужденно пожал я плечами, – на свадьбу только не зовите.

И Маков задорно рассмеялся, а я кивнул, понимая, что зубы у него и правда лишние.

На эти выходные из города я натурально сбежал. Приехал к отцу. Просто не знал к кому еще идти со своим поражением. Вошел в его кабинет, сел в кресло напротив, вздохнул и опустил голову. А через минуту оказался в его объятиях.

Впервые за всю мою жизнь.

И он не лез ко мне с расспросами или нравоучениями. Ни слова ни сказал, и я был ему за это благодарен как никогда. Отец просто увез меня в Карельскую глушь, вручил ружье и позволил совершить охоту на кабана, которого я мысленно наградил расчудесным именем Егорка.