Поворачивается и наконец-то смотрит мне в глаза.

- Ой…

- Иди сюда, – сгребаю ее в охапку и прижимаю худенькое тельце крепко-крепко, мечтая, что однажды она и сама обнимет меня в ответ.

Вздыхает тихо, мнется…Не нравится, наверное. А я прикрываю глаза и последний раз накачиваю легкие ее неповторимым крышесносным запахом.

- Дэвушкэ, простой платный, э-э-э, – кричит из такси бомбила и мне хочется его придушить.

Сволочь, такой момент похерил мне! Тут же достаю из заднего кармана бабки и кидаю ему по двойному тарифу, не отпуская, тем не менее, из рук Княжину.

- Ну, пока, что ли, Никит, – бурчит она.

Капец, как не хочется! А-а-а!!!

- Пока, Алён, – все-таки убираю от нее свои алчные руки и молча смотрю как она садится на заднее сидение проржавевшего корыта.

Всего пара минут и ее больше нет. Ни в моем дворе, ни в моей квартире, ни в поле моего зрения.

- Нужно отдыхать друг от друга, говоришь? – бормочу я себе под нос, – А не получится, Алёнка…

POV Никита

Засада!

Но кто ж знал, что все мои планы на ближайшее будущее накроются медным тазом? Разве что только судьба. Потому как я, пребывающий в тухлых мыслях, сомнениях и страхах вообще не должен был садиться за руль сегодня.

Но сел.

И, как итог, по своей же собственной невнимательности допустил аварию. Не велика беда, но за рулем огромного внедорожника сидело до безобразия выгибонистое нечто, которое было не право, но с упорством барана утверждало мне обратное:

- Тебе крышка, понял? Ты вообще знаешь, чей я сын?

- Мамкин и папкин? – улыбнулся я и вызвал комиссаров, хотя мог бы просто зарисовать схему происшествия и позже решить вопрос.

- Нищеброд! По страховке хочешь себе фару сделать? – подтирая платком окровавленный нос, гундел пацан, но я не стал тратить душевные силы на эти сентиментальные рулады.

Сам виноват. Нажал резко на тормоз и впечатался клювом в руль. А мне теперь отдувайся? Нет уж, спасибо!

И только спустя два часа приехали гайцы. Ну, а что вы хотите? Москва, утро, пробки, дорожный ад. М-да. Но потом и папаня мальчонки подрулил. Именно тот, что уже заочно, по словам своего сына меня приговорил, посадил и вообще выслал из страны батрачить на угольные шахты где-то в Гваделупе. Пофиг! Пусть скажет «спасибо», что я ему нос по второму заходу не поправил.

Правда отец парня оказался адекватным мужиком, за отпрыска своего извинился, а потом выдал визитку автосервиса, где я обычно и обслуживал свою ласточку, со словами:

- Все за счет заведения. И приятный бонус тоже будет, обещаю. Только не разводи, ладно?

- Ладно? – кивнул я.

На том и порешили, только вот на учебу я сегодня почти не попадал. А, точнее, из всех пар успевал только на последнюю. Так еще же у меня архиважное дело было – не с пустыми же руками в институт соваться.

И вот картина маслом.

До начала пары всего полчаса, а я до сих пор не могу определиться с чертовыми гортензиями. Хмурюсь, чертыхаюсь, но все равно мечусь между бесконечностью разных сортов. Рядом что-то бубнит девица-консультант, но я почти ее не слушаю, стараясь понять, какой именно букет придется по душе Алёнке.

В итоге останавливаю свой выбор на огромной охапке белоснежных цветов с едва заметной голубоватой дымкой на лепестках. Красиво, да! Княжиной должно понравиться.

А если нет?

А если нет, значит я припру ей еще один букет, а потом еще и еще, пока до нее не дойдет, что я люблю ее и отступать не собираюсь.

И вот уже моя тачка с подбитой фарой мчит в сторону института, а я весь на взводе.

Что ей сказать? Как? А может вообще ничего не говорить? Просто подарю ей цветы без лишних слов… Блин, так-то идея ни о чем, но я боюсь, что сболтну что-то. Что-то, что может всколыхнуть в ее душе негатив ко мне. И тогда…

Нет, лучше об этом вообще не думать.

В институт приезжаю почти на грани нервного срыва. Измучился от всего подряд. От страха, от неуверенности в себе, от надежды, от любви этой всепоглощающей, в конец-то концов. Но отмахиваюсь от всего как от назойливой мухи и пру как танк, по пути встречая одногруппника, имени которого не помню или вовсе не знаю. Черт его разбери!

- Соболь, а правда, что вы с Княжиной расстались? – с пеной у рта выспрашивает парень, захлебываясь совершенно неуместным восторгом.

- Нет, – рычу я и марширую в сторону аудитории, где должна проходить последняя пара.

- Нет? – расстроенно тянет тот в ответ, – А все говорят, что да. Сама Алёна так сказала.

- Она пошутила, – сквозь зубы вытолкнул я и почти задохнулся от паники.

Все! Звездец! Разболтала уже «расчудесную» новость. Ну ничего, ничего… я потом этой балаболке задницу за все вместе надеру.

- Блин, жалко. А я хотел ее на свидание пригласить, раз вы все.

Я резко остановился и пришпилил надоедливого парня взглядом так, что тот покраснел и затоптался на месте, как козлик на веревочке.

- Повторяю еще раз для особо одаренных! Алёна – это табу. Для всех. Еще вопросы?

- Понял, Соболь. Вопросов больше не имею.

- Свободен, – махнул я рукой и раздражитель тут же испарился.

Ишь! Налетела стая шакалов…

И снова пошагал в сторону аудитории, а перед дверью притормозил, поправил толстовку, пригладил волосы, выдохнул и только тогда перешагнул порог. И вылетел в астрал.

Вот так она действовала на меня. Всегда!

Сколько себя помню, так и было – увидеть Княжину и умереть.

Сидит за партой, подперев подбородок, привычно рисует на полях тетради каракули и губы свои шикарные кусает. Когда уже это буду делать я? Да и буду ли…Черт!

Шагнул ближе и вся аудитория загудела, видя, что я целенаправленно, как ледокол и с букетом наперевес, пру к своей неизменной цели. Подошел к ее парте и замер, ожидая, когда же она поднимет на меня свои глаза.

Бам! Удар в солнечное сплетение. Нет, всего лишь привычная реакция на ее взгляд.

- Привет, – тихо произносит она, а потом смотрит на цветы.

- Привет, – киваю я и сглатываю зашкаливающее напряжение. В груди бушует ураган «Катрина», но я за долгие годы уже к этому привык.

- Красивые, – как-то грустно произносит она, – она не приняла?

- Пока не знаю, – пожимаю плечами, – еще не дарил.

- Сейчас будешь?

- Буду, – киваю решительно.

- Она в нашей группе что ли учится? – переходит на шепот Алёнка и быстро оглядывается по сторонам.

- Да, – выстреливаю я словом.

И жду, когда же до нее наконец-то уже дойдет вся прелесть ситуации.

Давай, девочка моя, соображай уже!

- Но…э-э-э, – тянет она, а потом испуганно вскидывает на меня глаза.

Все, дальше тянуть уже некуда.

- Это тебе, Алёна, – протягиваю я ей гортензии, но она только таращится на меня и даже не шевелится.

И все моё тело пронзила молния. Сердце в груди загудело, легкие забило стекловатой и по венам заструился кипяток в ожидании приговора.

- Мне? – ошарашенно.

- Тебе, – утвердительно.

- Зачем? Не надо мне, – отрицательно трясет головой и снова повторяет испуганно, – не надо.

- Надо, – все-таки кладу я белоснежную охапку на ее парту и припечатываю правдой, – надо было каждый день в школе таскать тебе цветы, а не дичь творить. Прости, Алёна, прости меня, пожалуйста.

Мгновения полнейшего ступора в ожидании хоть какого-то ответа, но мне так и не суждено было его услышать.

Звонок. И преподаватель входит в аудиторию, а потом на место рядом с Княжиной садится Нечаева. Смотрит на нас с диким интересом, полирует букет на столе взглядом, криво и слегка сочувственно улыбается мне, а я понимаю, что почти разбился.

- Соболевский, займите свое место, – резко вырывают меня из режима ожидания слова преподавателя, а потому мне ничего более не остается, как только развернуться и уйти на последнюю парту, где я по своему обыкновению всегда и сидел до наших псевдоромантических отношений.