- Ничем, Алёна! Ничем ты не провинилась! Просто я больной урод. Спятившее чудовище. Только и всего…

- Не хочу дружить с больным уродом и с чудовищем тоже не хочу, – пропыхтела я, уткнулась в подушку и накрылась одеялом с головой, прячась от этой суровой действительности.

И с того дня между мной и Соболевским словно выросла стена. Нет, я все еще старалась найти плюсы в нашем общении, но давалось мне это с большим трудом. Я все чаще искала уединения, все реже говорила с Никитой, все глубже уходила в себя и свои сны, которые, казалось бы, все чаще измывались над моим сознанием.

Обрывки из прошлого, где-то до дикой боли яркие, а где-то совсем сюрреалистичные. Что-то я помнила в деталях, а что-то тут же забывала, стоило мне только проснуться. Мне было страшно и жутко, а пару раз по утрам я и вовсе билась в истерике, думая, что я настолько срослась с телом Соболевского, что все его воспоминания теперь становятся моими. И голова пухла от диссонанса. Ведь некогда агрессор, теперь протягивал мне руку помощи и пытался вытащить мои мозги из этого гиблого эмоционального болота.

Поход в планетарий и зоопарк, Москвариум, музей «Мосфильма» и космонавтики, на смотровую площадку останкинской телебашни с прозрачным дном и в Третьяковку. И, знаете, страшно сказать, но я потихоньку снова начала оживать, улыбаться, отвечать на вопросы и вновь смотреть с Соболевским любимый сериал.

Я не могла не признать, что собеседник из него просто первоклассный. Он не был глупым, а наоборот, поражал своей начитанностью, любил ту же музыку, что и я, а еще отменно шутил. И да, я знала, что за всем этим презентабельным фасадом скрывается чудовище, но с каждым днем все больше игнорировала его.

Это вчера он рычал на меня и хотел отгрызть голову, а сегодня…кажется, я его приручила. А еще жалела Никиту, вспоминая его рассказ про мать и отца.

Сердобольная дура? Ну, да, знаю. Глупо и самонадеянно, но лучше так, чем скатываться в самобичевание.

- Чем займемся сегодня вечером? – сама спросила я, когда мы возвращались домой после пар в субботу.

- Можем сходить куда-нибудь или остаться дома и наготовить вкусняшек, – вопросительно приподнял брови Соболевский и как-то даже выдохнул с облегчением.

- Второе, – с уверенностью кивнула я, и Никита тут же свернул к продуктовому магазину, где мы вскорости набрали полную телегу всякой всячины.

- Будем готовить мясо в горшочках и каяться, Княжина, – вытянул губы трубочкой парень и расхохотался.

- Звучит ужасно, – скуксилась я.

- Звучит прекрасно! – захлопнул багажник Никита, сгрузив туда последний пакет со снедью.

А дальше домой, где мы реально принялись за готовку. Я чистила овощи, а Ник орудовал с большим куском мяса, нарезая его на тонкие полоски.

- Итак, начнем, – задумчиво потянул парень.

- Каяться? Чур я не первая, – сморщилась я.

- Не, даже не думай свинтить с темы. После сегодняшнего вечера мы должны как настоящие корефаны знать все друг о друге. Вкусы мы уже обсудили, политику, вероисповедание, литературу, кино и музыку тоже. Ко всему прочему я знаю, что ты ненавидишь меня, черный кофе и креветки. Но в остальном, Княжина, у меня темный лес, – покачал головой Соболевский.

- В остальном? – прищурилась я, не понимая, о чем речь.

- Да. Ты когда-нибудь любила, Алёна? – задал мне вопрос, и я тут же фыркнула.

- Мальчики всегда обходили меня стороной, но тебе это и так известно, – пожала я плечами.

- А Антон?

- Боже, ну ты и вспомнил, – рассмеялась я.

- Но все же? – допытывался Никита, а сам остервенело орудовал ножом, поглядывая на меня с пытливым прищуром.

- Нет, мы были просто друзьями.

- Ну точно, – фыркнул Соболевский.

- Точно! – кивнула я, а потом решила перевести вопрос на него, – Ну, а ты?

- А я любил, – потянул парень.

- Да что ты? – округлила я глаза.

- Да, сколько себя помню, столько и люблю одну девушку, – посмотрел на меня Никита и поджал губы, утвердительно кивая.

- А ты разве умеешь любить, Соболевский? – с сомнением спросила я.

- Нет, не умею. И, наверное, именно поэтому мы и не вместе с ней, – с грустью в голосе произнес парень.

- Как невероятно ей повезло, – хихикнула я и развернулась от стола, чтобы помыть в раковине начищенные овощи.

- Что? – услышала из-за спины.

- Что, что? Говорю, что повезло этой бедной девчонке. Она встретит нормального парня, а не такого морального и эмоционального калеку, как ты, – и стрельнула в сторону Соболевского лукавым взглядом, в который раз усомнившись в своих же собственных словах.

- Не встретит, – только и ответил мне Ник, смотря прямо мне в глаза.

Но я лишь хмыкнула и приступила к нарезке овощей, а на кухне на время воцарилась полнейшая тишина, пока ее снова не нарушил вопрос Соболевского.

- Ладно, Княжина, ну, а тот парень, с которым ты переписывалась в старших классах? Помнишь?

- Помню, – кивнула я и грудь вновь неожиданно прострелила стрела обиды, – тот парень оказался трусом, и он не достоин моей любви.

- А она была? – подошел Никита почти вплотную и заглянул мне в глаза.

- Была, – тяжело выдохнула я и встретилась с его испытующим взглядом, – да сплыла. И хватит об этом.

POV Алёна

- Была, – повторил задумчиво за мной Никита, но я предпочла не вестись на его провокацию, – настоящая любовь не проходит, Алёнка, ты знала?

- А я и не утверждала, что любила кого-то по-настоящему, – фыркнула я.

- Не утверждала, – согласно кивнул парень и принялся методично выкладывать мясо и овощи в горшочки.

- Да и ты тоже, по всей видимости, – присела я на высокий стул у кухонного островка и уставилась на Никиту.

- Это еще почему? – хмыкнул тот.

- Да потому, что вы не вместе. Ты ее не добился и не отпустил, – развела я руками.

- А почему это я должен ее отпускать? – обалдело уставился на меня Соболевский, но я даже глазом не повела.

- Если любишь – отпусти, – выдала я пресловутую фразу и пожала плечами.

- Да щас, ага, – насупился парень.

- Ты сам сказал, что любишь ее всю свою жизнь, но я что-то эту бедную деву рядом с тобой не наблюдаю. Ау, где она? – оглянулась я по сторонам, – Ах, по всей видимости, неотразимый Никита Соболевский не в ее вкусе. Так что, все твои влажные и бесперспективные мечты о ней совершенно ни к чему.

- Я пытался это изменить, – подхватил парень противень с горшочками и поставил его в духовку.

- Ну, по всей видимости, твои потуги ее не впечатлили. Так? – приподняла вопросительно я брови.

Но Никита ничего мне не отвечал, только смотрел исподлобья и нервно покусывал нижнюю губу.

- Ага. Из твоего героического молчания могу сделать вывод, что я права, – щелкнула я пальцами и указала на него.

- Что-то мне разонравился этот разговор, – выставил таймер на духовке парень и устремился на диван, прихватив из морозилки большое ведро с мороженным и одну ложку.

Одну!

Обиделся, значит.

- На правду не обижаются, – крикнула я ему вслед и прихватила еще одну ложку, следуя за ним по пятам.

- Отстать, старушка, я в печали, – закутался Соболевский в плед, сунул в рот приличную порцию холодного лакомства и врубил телевизор.

- Ах, так? Как меня пытать, так этот ты с радостью, а как я тебя, так ты в кусты?

- Все, я в домике, – и натянул плед на голову.

Так и прошло полтора часа, за который мы успели посмотреть очередную серию любимого сериала и смолотить полведра мороженого. А там уж и таймер дал о себе знать. И вскоре на столе уже дымилось вкуснейшее мясо в горшочках, которое мы оба уминали за обе щеки. Я даже полезла за добавкой, а вот Никита осилил только половину порции и жалобно вздохнул, с завистью поглядывая на то, как я поглощаю обалденное блюдо.

После ужина мы так же молча убрали со стола, загрузили грязную посуду в посудомойку и разошлись по ванным комнатам, чтобы принять душ перед сном. Я до сих пор проходила через это дело с изрядным стрессом, а после несколько минут зависала и зачем-то пялилась на стальной пресс Соболевского. На широкую грудь, на замысловатую татуировку на боку, на тонкую дорожку волос, убегающую под полотенце.