В кармане полпачки сигарет. Естественно, прикуриваю от костра. Старая привычка ещё с бурной молодости.

Так и думал, без воды мы не останемся. Прямо из земли из-под гранитного валуна бьёт родник. Дорога проходит по каменному мостику над ручьём и вновь ныряет под своды леса.

— Что там говорилось про глоток из вод Стикса? — произносит Лена как раз в тот момент, когда я подставляю ладонь под струю.

— Тогда я с Димой.

Протягиваю Даше ладони. Как раз глоток освежить гортань.

— Грешно отделяться от компании — Максим как истинный турист выуживает из кармана рюкзака жестяную кружку.

Разумеется, Лена присоединяется к нам. Вода вкусная и не такая уж и холодная.

— А идея со Стиксом мне понравилась. Не знаю, в каком мы царстве, но возвращаться обратно не хочу. Идем вперёд до упора.

Остаётся только согласиться с Максимом. Что там дальше по плану? Медные трубы сегодня были, вода тоже, много и во всех видах. Жаркие безоблачные дни сойдут за огонь?

Замок возвышается прямо перед нами. Мрачные каменные стены словно вырастают из земли. Рва и подъёмного моста нет. Мощёная плитами дорожка подходит к стенам. Ворота открыты. За последние дни я разучился удивляться неожиданным переменам в окружающих пейзажах. Ещё немного и сам научусь ими управлять, надеюсь.

Решётка со скрежетом опускается за нашими спинами. Не удивлён. Нас ждали, мы пришли. На первом этаже огромный зал, на стенах горят факела, под ногами выщербленные каменные плиты, над головами почерневшие от времени массивные дубовые балки. В нишах застыли рыцарские доспехи. Мрачноватая готическая обстановка. Иду к лестнице. Даша держится рядом. Макс и Лена приотстали на два шага.

Туман сочится из трещин в полу, из стен, волнами стекает вниз из окон. Пол в холе уже залит белёсым мутным маревом. Быстро взбегаю по лестнице, пока её не затопило. Здесь гораздо светлее, на стенах резные панели, появляется какая-то мебель, через оконное стекло бьёт солнечный луч.

— Пришёл? Рада, что ты вспомнил дорогу.

— Спасибо за приглашение.

Голос приятный и знакомый, слышал раньше, только не могу вспомнить его обладательницу.

— Так лучше. Приятно разговаривать с живым человеком, а не с одной его стороной. Ты согласен?

— Трудно не согласиться — поворачиваюсь. — Здравствуйте!

Вот теперь я узнал её, медик из «Дальних огней». В последний раз видел эту даму в весьма пикантной ситуации. А голос слышал раньше, знакомый тембр. Хоть убей, не могу вспомнить. Хуже всего, я один. Моих друзей нет. И Даши рядом нет. Видимо, что-то отразилось на моем лице.

— Не беспокойся, она рядом. Ты ведь её ищешь?

— Извините, у меня плоховато с памятью. Марина Николаевна? — бросаю наобум первое попавшееся имя.

— Переутомился ты, молодой человек. А ведь мы были близкими друзьями. Помнишь, на похоронах я отговаривала тебя от того опрометчивого шага? Не послушался. Ты никогда не слушаешь хорошие советы. Может быть, к лучшему.

Невольно стискиваю зубы. Задело по живому. Давно забытая боль вновь рвётся наружу. Хотя, я тогда всё правильно сделал. Вспомнить бы ещё, что именно. Опять шутки с двойной памятью.

— Хорошо, как Вас зовут?

— Это уже не важно. Мы узнали друг друга, и ладушки.

Пробегаю взглядом по фигуре дамы. Средних лет, короткая стрижка, приятное лицо с острыми скулами и коротким прямым носом. Глаза хорошие. Джинсовая юбка и тонкая летняя короткая куртка резко контрастируют с обстановкой комнаты. Слишком модерново. Куда уместнее было бы закрытое платье до пола.

— В чём смысл этого всего? Зачем этот лагерь, странные сны, старинные парк и замок на острове?

— Без этого не интересно. Ты же нашел себя. Вот и радуйся.

— Последнее испытание — прищуриваюсь и напрягаюсь. Чувствую, где-то должен быть подвох.

— Ты его прошёл. Скоро сам всё поймёшь, Максим.

Светает. С реки тянет прохладой. Костёр почти прогорел, но от него идёт тепло. Даша дремлет сидя на бревне и обхватив колени руками. Накидываю на плечи любимой куртку. Подбрасываю в огонь дрова. Сажусь рядом с Дашей и смотрю на огонь и туман над рекой. Вот так. Давненько я не встречал рассвет у костра.

Моё вечное любопытство. Заметила дверь за лестницей и пошла проверить. Ребят не предупредила, думала, заметят и догонят. Увы. Ещё одна комната. Справа от меня книжный шкаф, у окна рабочий стол. А за окном…. Чуть не вскрикнула от удивления. За окном обычный двор, напротив жилой дом, окна светятся, у парадных скамейки, на балконе пятого этажа курит обрюзгший господин в одних кальсонах.

— Удивлена?

— Это не мой дом, Оля — оборачиваться не спешу, голос сразу узнала, тихий, вкрадчивый с грустинкой.

— Откуда ты знаешь? Это мог быть твой дом, или один из многих, где ты жила. Гляди, твои любимые книги, полное сочинение Конецкого на верхней полке, «Каштаны Эдинбурга» Ремарка, потрёпанный томик. Сколько раз ты его перечитывал?

— «Каштаны»? Не помню такого. Моя любимая книга Ремарка «Нарвские ворота». Ты опять что-то напутала.

— Может быть, но не сегодня. — Ольга подходит к столу и опирается на спинку стула. На это раз девушка одета в стильный деловой костюм: длинная юбка и дамский пиджак с серым отливом.

— Да, комнаты разные, книги разные, только сюжет один: серые будни, алкоголь и несчастная любовь к даме полусвета эмигранта в чужом городе. Какая разница, Петербург, Эдинбург или Париж? Где он жил, что видел, что слышал и пережил, о том и писал. Что он писал, то ты и читала, или читал. Это ведь так просто.

— Ты хочешь сказать, в этом мире, он написал другое? — не ожидала, честно говоря, что всё начнется с литературного диспута.

— Разумеется. В библиотеке лежит «Триумфальная колоннада». Нет, извини, не лежит, одна пионерка взяла почитать в первый же день и забывает вернуть.

— Мне это нужно знать? — про себя думаю, что и времени нет искать раритет от «меланхоличного немца».

— Вопрос подразумевает ответ.

— Начало задаёт тон последующему разговору — не остаюсь в долгу.

— Хи! Ты самое неудачное его отражение. Мало того, что грубоватая девчонка без сисек, так ещё умом небогата, всё в мышцы и наглость ушло.

Невольно вспыхиваю, кровь отливает от лица, но быстро беру себя в руки. Она же специально выводит меня из себя, значит не стоит реагировать раньше времени.

— Мне это не нужно. Ты удивишься, но в двадцать первом веке образование и настойчивость ценятся дороже фигуры с обложки и больших глаз. Извини, но этого добра в империи как яиц на Пасху, со всего света приезжают, счастье ищут.

— Ты уверена, что жила в империи?

— Оля, — тихим вкрадчивым голосом, и тут же применяю запрещённый приём — ты уверена, что знаешь, чем закончится этот разговор? Это Максиму воспитание не даст поднять руку на даму, а я всего лишь нагловатая девчонка без сисек, хуже того, даже не дворянка. Мой дедушка из крестьян.

Девушка вздрагивает.

— И ты не сможешь, только если очень сильно постараться.

— Не буду спорить. Давай вернёмся к самому началу. Как нам отсюда выйти?

— А узнать, кто ты есть на самом деле не хочешь?

Пока мы беседовали, за окном стемнело. У парадных зажглись фонари. На балконе напротив пусто, господин в кальсонах ушёл домой. Облака отсвечивают в лучах закатного солнца. А деревья у дома, мне показалось, вдруг стали выше и пышнее. Перевожу взгляд на Ольгу, замечаю, она сегодня без книжки или читалки. Видимо, ей уже не нужна маскировка, образ тихони, симпатичной курсистки отброшен. Передо мной уверенная дама с гордой осанкой и холодным взглядом. Лицо юное, но глаза не обманут, в глазах опыт многих десятилетий, если не больше.

— Мне не интересно это слышать. Совершенно не важно, кто я есть. — Про себя добавляю: «Я есть, и этого достаточно».

Вдруг вспомнились слова старого пастора, давно, ещё до службы в армии: «Спасение это незаслуженный дар Господа». Тогда я его понял неправильно. Только сейчас дошло.