— О! У нас усиление — радостно кричит Дима. — Тебя Анастасия Алексеевна прислала?

— Нет. То есть, да. Нет. Что здесь происходит?! — с большим трудом пионерка находит в себе силы сформулировать простую мысль.

— Не видишь, уборкой заняты — бросает Даша. — Помочь хочешь?

— Кто разрешил гудеть?

— Маша, тебе же сказали: наводим порядок. Трубы продуваем. Это положено делать, чтоб пыль и микробы там не застаивались — выдаю первое пришедшее в голову объяснение. — Если тебя вожатая прислала, не стой на пороге. Поможешь пол вымыть.

Ответом мне громкий хлопок дверью. Пожимаю плечами и беру в руки веник с совком. Жаль конечно. Моющая пол девочка то ещё зрелище, особенно если она в короткой пионерской юбке. А ножки у Маши весьма ничего. Поворачиваю голову и ловлю заинтересованный взгляд Лены.

Избежать зрелища не удалось. Ну, как сказать, обе девочки взялись за тряпки, пока мы с Димой носили воду, выгребали мусор, Лена протирала шкафы и подоконники, а Даша мыла пол. Я чуть было не просыпал содержимое совка мимо ведра, когда увидел девочку под столом. Короткая юбка зацепилась за угол ящика, обнажив прекрасные ножки и округлую упругую аппетитную попку в чёрных трусиках. Да, чёрные. Утром были синие. Хорошо помню.

Так загляделся, что не заметил, летящую в лицо мокрую тряпку. Шлепок возвращает меня в реальность. Хватаю эту тряпку и запускаю в стоящую на подоконнике и грозящую мне кулаком Лену. Та легко уворачивается. Так просто от меня не отделаться. Подскакиваю и подхватываю девочку на руки. К удивлению она не визжит, а сразу бьет мне ладонями по ушам.

— Никогда так больше не делай — Лена отступает на шаг и смотрит на меня грозным уничижающим взглядом. Её кулаки сжаты, ноги подпружинены, готовы в любой момент бросить свою обладательницу в стремительную атаку.

— Извини. Ты тоже так больше не делай — трясу головой, в ушах звон, чувствуется легкое покалывание. Надеюсь, крови нет и перепонки целы.

Лена вдруг шагает ко мне, кладет руки мне на плечи и тихо произносит:

— Не смей на неё так смотреть.

Инцидент исчерпан. Возвращаюсь к своему венику. Ловлю ошарашенный взгляд Дмитрия. Незаметно улыбаюсь Даше. Девочка уже вылезла из-под инструмента и поправила юбку. Лена как ни в чем не бывало подбирает тряпку и возвращается на подоконник.

Работа идёт быстро. В четыре пары рук разбираемся с помещением за полчаса. Дальше у нас технический кружок. И он не пустой. Игорь и Петя за верстаком заняты моделью. Вроде бы это должен быть кораблик, но точно не уверен. Нечто кривое и косое из фанеры и пенопласта. Однако, мальчишки в восторге. Как понимаю, их не отвлекли от дела даже Дашины эксперименты с горном за стенкой. Покидать кружок ради уборки они явно не намерены.

Роль переговорщика берёт на себя Дмитрий. Его аргументами служат наше численное превосходство и приказ вожатой. У оппонентов полное нежелание прерываться даже на полчаса. Спорить они не желают, слышать нас тем более. В этом тоже есть плюсы. Приходим к общему знаменателю — мы ребят не трогаем, а они перед ужином подметают пол и наводят порядок. В последнем я сомневаюсь, но приходится верить.

— Игорь, а что это будет? — показываю на корпус на верстаке.

— Крейсер «Аврора» — в голосе мальчика звучит гордость. Явно речь о чём-то всем известном и знаменитом.

— Не узнал без башен.

Модель меня заинтересовала. Даже не сама поделка, а название. Знакомое такое. Не так уж много кораблей носило это имя.

Следующим полем боя с грязью у нас по плану библиотека. Пока Дима бежит за водой, а Даша сметает пыль с плакатов, утаскиваю Макса за стеллаж.

— Чем известен крейсер «Аврора»? — парень опять первым задаёт вертевшийся у меня на языке вопрос.

— Английский корабль, погиб на Тихом океане в самом начале войны. Я про Великую Океанскую, или Вторую Мировую. Точно где и когда его японцы утопили, не помню. Затем в честь того корабля так назвали ракетный крейсер в семидесятых годах. Сейчас уже должны были на иголки порезать, если не путаю. — Сама не уверена. Военной историей не интересовалась. Ну, как сказать, я не эксперт. Читала, разумеется, книги из папиной библиотеки. Мемуары адмирала Макарова-младшего очень интересны. Вадим Степанович писал хорошим языком с подробностями, которые знал только он, но только об операциях, которые сам и проводил, или имел к ним отношение. О тихоокеанских баталиях у него буквально пара абзацев, о средиземноморском театре ещё меньше.

— Это у тебя дома. Давай думай, модель корабля империалистов в пионерском лагере делать не будут. Был в российском флоте такой крейсер?

— Знаешь, я в истории вообще не сильна. Так, читала что-то. В действующем флоте кораблей с таким названием у нас точно нет. Братишка увлекается флотом, у него вся комната в фотографиях авианосцев и линкоров. Кажется, был фрегат, ещё парусный, отбивал английский десант на Камчатку.

— Его звали «Паллада» — замечает Макс.

— Вот видишь, спутала.

Пока мы спорим, Даше надоедает работать одной.

— Сейчас твоя очередь пол мыть — подруга перевешивается к нам через стеллаж. — А чем это вы таким интересным заняты?

— Философией и тактическим планированием — не теряется Максим. — Решаем, стоит стирать пыль со шкафов, или всё равно никто до конца смены туда не заглянет?

Я обреченно иду за ведром с тряпкой. Ну почему, спрашивается, здесь нет самого примитивного моющего пылесоса? — Вопрос риторический. Но спросить то можно!

С библиотекой расправляемся в два счета. Потом Максим объявляет перерыв. Я уже собираюсь первой выбежать в коридор, но он меня останавливает. Придержав за локоть, молодой господин качает головой и кивает ресницами. Не знаю, что должна была значить эта пантомима, но остаюсь.

— Штурмбанфюрер Штирлиц делал вид, что читает. Так он скрывал свое русское происхождение.

Улыбаюсь. Не знаю, чем знаменит этот немец, но суть поняла. Если вчера вечером у Макса не было желания, то сегодня он само рвение. Запылённая классика с золотым тиснением его не интересует, по полкам с зачитанными детективами, фантастикой и прочим лёгким жанром пробегает одним глазом. Я же наоборот выхватываю разваливающийся томик какого-то американца. Листаю. Нет, книга интересная, но нам совершенно не поможет, только если скрасит унылый грустный вечер.

— Лена, иди сюда.

Парень уже на другом ряду. Что он там такое нашел? Книгу, разумеется. Как я сразу не догадалась?

— Смотри — Макс тыкает пальцем в страницу.

Читаю быстро. Обычное скучное бытовое описание. Но вот не совсем оно обычное. Поднимаю глаза на собрата по несчастью.

— Поняла? Давай дальше.

Книгу мы листаем. На чтение времени нет. Сам сюжет и суть повествования от меня ускользнули, кто из героев главный, а кто нет, даже не поняла. Язык скучный и бедный. Всю книгу люди обсуждают необычайно важные проблемы уровня строительства нового цеха, или реконструкции коровника. Однако вся соль в бытовых нюансах. С азартом выискиваем описания по тексту, непонятные места перечитываем вслух.

— Какой год издания? — каюсь, сразу не подумала.

Максим закладывает палец между страниц и открывает выходные данные. «Подписано в печать 1983 г. В набор 1984 г.». Последнюю фразу понимаю интуитивно. Приподнимаю бровь при виде цифры тиража. Не думала, что такая муть пользуется спросом.

Опираюсь на стойку стеллажа и вытираю пот со лба. Максим кладет руку мне на плечо и грустно улыбается краешком губ. Понимаю, что он хочет сказать. Закатываю глаза и чиркаю ладонью у горла. Макс грозит пальцем.

Вспоминаю широкие проспекты Петербурга, уютные сёла и городки на Балтике, перед глазами всплывают пейзажи Константинопольской губернии, дом и двор дяди Никифора в Саратовской глубинке. Память выдает яркую, нарисованную широкими мазками, солнечную картину парада в честь годовщины Гаванской капитуляции США, выстроившиеся на Кронштадтском рейде многоцелевые авианосцы и атомные крейсера. Перед внутренним взором всплывает размах народного гуляния в столице по поводу тезоименитства государя.