— Моя Фрэнки, если полна решимости что-то сделать, то делает все по-крупному, — прошептал он мне в ухо.

Я была права.

Ему понравилось.

Очень.

Я опустила голову ему на плечо и скрестила свои руки поверх его на своем теле.

— Поцелуй меня, милая, — приказал он.

Я повернула голову, откинув немного назад, но я не поцеловала Бенни. Он прижался губами к моим и поцеловал меня. Он целовал меня долго. И пока он целовал меня, то делал это глубоко, влажно и сладко.

Когда он прервал поцелуй, приподнял голову, чтобы коснуться губами моего носа, затем переместился, уткнувшись лицом мне в шею, сжав меня руками.

Казалось, ему было хорошо в таком положении, вот так стоять молчаливо, обнимать меня, я не жаловалась.

Наконец, он заговорил.

— Ты меня так завела, что я забыл о презервативе.

И я так возбудилась, что до этого момента даже не думала об этом.

— Ты встречаешься с кем-то еще? — поддразнила я.

— Черт возьми, нет, — ответил он.

Немедленно и твердо.

Сладко.

И это почему-то навело меня на неприятную мысль, которую лучше не оглашать. То, как я поступила с Бенни, ранив его чувства, оставив на несколько месяцев и сделав это практически в середине наших отношений, которые могли бы продвинуть то, над чем он так усердно трудился, выстраивая между нами отношения.

Так вот, это мысль, пришедшая мне в голову из-за этого разговора.

И это был вопрос, который я должна была задать.

Но я задала его спокойным тоном.

— Ты встречался с кем-нибудь, пока меня не было?

Я почувствовала, как его нос скользнул вверх по моей шее, и он прошептал мне на ухо:

— Был в застое.

Мое тело застыло как вкопанное.

О мой Бог.

В застое? Бенни Бьянки? Насколько я знала (а я обращала внимание на такие вещи, связанные с Бенни), последний период застоя, который он перенес, был четыре года назад, тогда друг подруги сообщил мне, что он один. И этот период застоя длился всего три недели.

— Дольше всего, — продолжал он, все еще шепча.

Я моргнула.

О мой Бог.

— Очевидно, — продолжал он, — когда мужчина находит ту, которую хочет, а потом теряет, нелегко вернуться в седло, даже если он на самом деле никогда не садился в седло.

О Боже.

Бенни только что это сказал. Он только что сказал это мне.

Господи.

— Бен, — тихо сказала я, не в силах сказать что-либо еще, выражая миллионом цветистых слов, насколько это было важно и как много это значило для меня.

— Мы двинулись дальше, — ответил он, нежно меня сжав. — И это хорошо, к чему мы перешли. Итак, дело сделано.

Истинный Бенни. Случилось дерьмо, он смирился с ним и двинулся дальше.

Но прелесть для меня заключалась в том, что на этот раз я двигалась вперед вместе с ним.

Так что я двигалась вперед с ним, все тяжелое, оставив позади, пошутив:

— Ладно, значит у тебя нет венерических болезней?

В его голосе прозвучал смех, когда он ответил:

— Неа.

— У меня тоже.

— Значит, у нас все хорошо? — Настала его очередь спросить, и по его интонации я поняла, что вопрос касался большего, чем то, что мы сейчас обсуждали.

— Я принимаю таблетки, малыш, — сообщила я ему.

— Заметил, просто решил уточнить, — ответил он с еще одним пожатием. Затем спросил: — Ты хочешь сходить в ванную или хочешь, чтобы я тебя туда отнес и вымыл?

Идея, что Бенни отнесет меня и вымоет, была интригующей, но я уже тщательно изучила кое-что интригующее в Бенни и решила частично отказаться от хорошего.

— Я сама.

— Хорошо, милая.

Он поцеловал меня в шею и отпустил.

Я вскочила с кровати, схватила его футболку, натянула ее через голову по пути в ванную.

Я произвела все необходимые процедуры и направилась обратно в свою комнату, обнаружив Бена, прислонившимся к изголовью кровати, все еще обнаженного, со слегка раздвинутыми ногами. Снова вкуснятина с головы до пят, только на этот раз еще вкуснее.

Я забралась на кровать и тут же забралась на Бенни.

Он не замедлил засунуть руки под футболку, скользя ими по моей пояснице, прежде чем одна рука поднималась по позвоночнику, а другая опустилась, обхватив меня за задницу.

Я положила руки ему на грудь и посмотрела в глаза.

— Спасибо, — тихо произнесла я.

Он улыбнулся причем широко, белоснежной, ослепительной улыбкой.

Затем спросил:

— Ты это серьезно?

Я была абсолютно серьезна. Я чувствовала, что его терпение, руководство и способность заводить меня и подстегивать, когда смущалась и формировала план забаррикадироваться в ванной после неудачной попытки минета в первый раз, он заслуживал искренней благодарности от меня, высказанной серьезно.

Поэтому мое «Да, вполне серьезно» вышло отрывистым.

— Детка, — сказал он, все еще улыбаясь, надавливая рукой мне между лопаток, притягивая меня к себе. Когда он притянул меня к себе, то заявил:

— Ты же знаешь, что благодарить меня за то, что сделала мне действительно оху*нный классный минет, странно.

Я не думала об этом с такой точки зрения.

Он продолжил.

— Ты так меня завела, что мне оставалось только либо кончить тебе в рот, либо трахнуть тебя.

Черт, я только что кончила, а он снова заставлял меня ерзать.

Его рука оставила мою задницу, чтобы он смог обхватить меня обеими руками и притянуть еще ближе, прижимая мои руки к своей груди.

— Такая чертовски сексуальная. — Его глубокий, непринужденный голос был похож на рокот. — Я был таким чертовски мокрым, когда вошел в тебя, не знаю, как я это выдержал, ожидая, когда ты кончишь.

Я облизнула губы.

Его глаза тут же переместились на мои губы, вспыхнули, затем вернулись к моим глазам.

— Тебе понравилось. — Это было заявление.

— Да.

— Все?

— Ага.

— Тебе было не больно, когда я потянул тебя за волосы.

Я еще сильнее заерзала и повторила:

— Нет.

Его глаза загорелись, хотя и стали вальяжными, опустившись на мои губы, он предупредил:

— Было хорошо, детка, в каком-то смысле я думал, что это здорово. Теперь я точно знаю еще один твой талант. Так что готовься.

Мои бедра сжались на его бедрах, волна пробежала по всему телу.

Его руки напряглись, и я поняла, чего он хотел, приподняв подбородок и подставив свои губы.

Он снова целовал, не торопясь, медленно, влажно и глубоко. Потом он оторвал свои губы от меня, но все равно удерживал меня в этом положении.

— Ты собираешься меня кормить? — поинтересовался он.

— Конечно, — ответила я, ухмыляясь, понимая намек Бена на то, что разговор после секса окончен, пора двигаться на кухню, но для этого мне нужно было с него слезть.

Я попыталась, но его руки продолжали крепко держать меня, я оглянулась на него.

— Ты не против того, что я выложил твоему отцу?

Я пожала плечами как можно спокойнее, пока Бенни удерживал меня на месте.

— Ты переживаешь за меня.

Он покачал головой и повторил:

— Ты не против того, что я выложил твоему отцу?

Я и так была очень близко к нему, но нашла способ придвинуться еще ближе, тихо ответив:

— Нет, Бенни, не против, потому что ты беспокоишься за меня. Это было безумие, полный бардак, но у меня бы не хватило духу указать ему на дверь. Мне нужно было, чтобы ты сделал это за меня. Ты сделал. Так что да, милый, я не против, что ты выложил моему отцу. И, что еще лучше, я в полном порядке от того, что ты сказал, потому что он не из тех мужчин, которые снова устроят подобную сцену, так что, скорее всего, мне не придется еще раз это терпеть. — Я протянула руку и прикоснулась своими губами к его, отстраняясь и заканчивая: — Из-за тебя. Так что я не только в порядке, а скажу тебе спасибо, малыш.

Он вытащил руку из-под своей футболки и поднял ее, убрав волосы с одной стороны моего лица, его глаза следили за его рукой, затем скользнули к моему лицу.

— Бенни? — Позвала я, поскольку он не двигался, не говорил, просто блуждал глазами по моему лицу.