Речь шла о руках, губах и звуках. Прикоснись и попробуй на вкус. Запах его лосьона после бритья. Волнующий звук, с которым он расстегивает молнию на спине моего платья. Его руки двигаются, скользя по моим бокам. Вкус его кожи на шеи. Ощущение его твердости на моем бедре, моем животе, моем бедре. Шелковистая ласка подкладки моего платья, когда он стянул его с меня через голову. Его язык на моем соске поверх лифчика. Ощущение его волос в моих руках. Возбуждение, когда он сорвал с меня трусики.

И тогда это случилось.

Он раздвинул мои ноги, перекатился между ними и прижался ртом.

Уже воспламененная сенсорным исследованием, ощущение его заставило меня воспламениться.

Я уперлась пятками в кровать, глубже погружаясь в его рот, но сделала это за наносекунду до того, как он закинул мои ноги себе на плечи.

Именно тогда я уперлась пятками ему в спину. Он зарычал, уткнувшись в мое лоно, и я даже не вспомнила, что на мне были шпильки. До меня также не дошло, что это было не рычание от боли, а что-то совершенно другое.

Он насладился мной, затем его рот сомкнулся вокруг моего клитора, сильно пососал и засунул внутрь два пальца.

— Боже, — закричала я, выгибаясь всем телом, двигая бедрами еще ближе ко рту Бена.

Я была вне себя от возбуждения, но кульминация, которая захлестнула меня от того, что Бенни дарил мне, была неожиданностью.

К еще большему удивлению, Бен делал невозможное. Он сосал, трахал меня пальцами, я упиралась шпилькой в его спину, требуя большего, постанывая и поскуливая.

Он вытащил пальцы, провел языком по моей влажности, и я содрогнулась, почувствовав, как он отстранился от меня.

Открыла глаза, поджала ноги, подняла голову, обнаружила, что он стоит в ногах кровати, вымученно прошептала:

— Нет.

— Я не оставлю тебя, детка, — прошептал Бен в ответ, прежде чем сорвал футболку и потянулся к джинсам.

Я зашевелилась.

Бен разделся, я стояла на коленях на кровати, одетая в чулки с кружевом наверху, туфли-лодочки на шпильках и лифчик. Его темные, горячие глаза блуждали по моему телу, губы прошептали:

— Господи, — и он вернулся ко мне.

Его руки сомкнулись вокруг меня, мои сомкнулись вокруг него, и он упал вперед, увлекая меня назад.

Я обхватила его ногами, когда он потянулся к своей тумбочке.

Он подставил мне свои губы, передвинув бедра, целуя, и, пожалуйста, Боже, одновременно надевая презерватив.

Внезапно я почувствовала, как кончик его члена скользнул по моей влажности, и так же внезапно оказался внутри.

И снова у меня был Бенни.

— Да, — выдохнула я ему в рот.

— Черт возьми, да, — простонал Бен мне в рот, снова завладев моими губами в глубоком, влажном поцелуе, двигаясь внутри меня.

Это продолжалось некоторое время. Какое-то время было потрясающе. Бен поочередно целовал меня, потом его губы передвигались на шею. И если бы я могла думать о чем-то, кроме всего того, что Бенни заставлял меня чувствовать, я не могла бы сказать, что мне нравилось больше (хотя, вероятно, поцелуи).

Но я знала, что он был готов, и он хотел, чтобы я кончила одновременно с ним, потому что его рука скользнула между нами, большой палец коснулся моего клитора, и он, уговорив, отправил меня прямиком туда, где хотел меня видеть.

Ему не потребовалось много уговаривать меня.

Мои конечности судорожно сжались вокруг него, и крик вырвался из горла, когда он подвел меня к краю.

Я крепко ухватилась за него, наслаждаясь путешествием, и пару минут спустя Бен присоединился ко мне.

Он остался во мне, я почувствовала, как его прерывистое дыхание выравнивается на моей шее, руки двигаются медленно и нежно, бродя по моему телу везде, куда он мог добраться.

Наконец, его губы прошлись от моей шеи к моим губам, он коснулся, встретившись со мной взглядом, и, наконец, завершил наш праздник милым, нежным способом, который я запомню на всю оставшуюся жизнь, коснулся кончика моего носа своим, и я увидела его улыбающиеся глаза.

— Привет, Фрэнки.

Настала его очередь увидеть улыбку в моих глазах, когда я ответила:

— Привет, Бенни.

— Ты носишь чулки каждый день? — спросил он, и мои брови сошлись вместе от странного вопроса.

— Ум… да.

— С кружевом наверху?

— В основном.

Он посмотрел на подушку над моей головой и пробормотал:

— Трахни меня.

Его реакция сбивала меня с толку.

— Это плохо? — Спросила я.

Он оглянулся на меня.

— Сколько у вас врачей и представителей парней?

— Эм… — Пробормотала я в ответ, и это было все, что успела сказать.

— Вот именно, — пробормотал он.

— Они же их не видят, Бенни, — указала я на очевидное.

— Видят, Фрэнки.

Вот тогда-то мои глаза расширились.

— Они не могут видеть мои чулки.

— Ладно, может и не могут, но они их чувствуют.

На самом деле?

— Нет, они не могут их чувствовать! — огрызнулась я.

— Твои ноги и задницу, ты в платье, они абсолютно могут. А если не могут, тогда представляют тебя в чулках, и поверь мне, ты вдохновляешь на хорошую визуализацию, даже если мужчина не обладает таким навыком.

Хотя это был комплимент, мысль о том, что мужчины, с которыми я работала, визуализировали меня, лучше не думать об этом. Поэтому я не стала об этом думать, даже чуть-чуть не стала.

— Ладно, может и могут. Ну…и что? — Сдалась я, чтобы двигаться дальше.

На этот раз его брови поползли вверх.

— И что?!

— Да. И что?

— Детка, ты понимаешь, что здесь происходит, а?

Внезапно мне стало трудно дышать, поэтому, когда я ответила «Да», прозвучало слегка со вздохом и немного неуверенно.

— Здесь ты и я, а это значит только ты для меня и только я для тебя. Это значит, что ты моя и просто трахаешь меня. Это значит, что я, чистокровный итальянец, не большой поклонник того, что ты видишься с парнями, которые представляют тебя в лифчике, трусиках, чулках и на каблуках.

Вся неуверенность покинула меня, и мои глаза снова прищурились.

— Я не могу уволиться с работы, потому что мужчины думают обо мне своими членами.

— Ты можешь надеть брюки, — тут же ответил он. — И сменить шпильки на балетки. — Он сделал паузу, прежде чем закончить: — Уродливые балетки.

— Я не ношу уродливые балетки! — громко заявила я.

— Хорошо, тогда купи несколько не уродливых балеток.

— Я вообще не ношу балетки. И брюки, — опять заявила я.

Он уставился на меня секунду, прежде чем повторил:

— Трахни меня.

— Мы можем перестать говорить на эту тему, ты мог бы меня покормить? — спросила я, а потом добавила: — Я проголодалась.

Выражение его лица сменилось с сексуально удовлетворенного с раздражением на сексуально удовлетворенное с добавлением теплоты, прежде чем он спросил:

— Чего бы ты хотела?

Я хотела одну из пицц Бенни. Чего я не хотела, что ему пришлось бы идти в ресторан, чтобы ее приготовить.

Но, чтобы сделать выбор, мне нужно было больше информации.

— А что ты предлагаешь?

— Сэндвичи с курицей барбекю или что-нибудь, что доставляет удовольствие.

— Я так понимаю, мама перестала забивать твой холодильник едой.

Его лицо смягчилось, он ответил, пытаясь мягко обойти трудную для нас тему:

— Да, детка. Пять месяцев — долгий срок, это должно было случиться.

Его нежное выражение лица выглядело потрясающим.

Но его слова все еще жалили.

— Я идиотка, — выпалила я шепотом.

Бен тяжело вздохнул, вышел и перекатился на спину, увлекая меня за собой. Когда я оказалась на нем сверху, он поднял руки, собрал мои волосы, убирав их с моего лица по обе стороны, и посмотрел мне в глаза.

— Отстой, правда, но, видимо, ты, бл*дь, все же не разобралась в своем дерьме.

— Очевидно, что нет, — пробормотала я, мой взгляд переместился к его уху.

— Детка.

Мой взгляд вернулся к нему.

— Давай начнем с самого простого дерьма. Ты хочешь барбекю или хочешь что-нибудь заказать?