Он искал клочок бумаги с написанными цифрами в течение сорока пяти минут. Клочок бумаги, который лично ему был совершенно не нужен. Клочок бумаги, который был бы для меня спасением. Этот клочок бумаги явно был ему не нужен, судя по тому, что он пользовался интернетом уже год, роутер находился в рабочем состоянии, то есть, для него пароль был пустым звуком.

Я думала, что он вот-вот сдастся, попросит меня и дальше пользоваться своим телефоном или потащит мою задницу в интернет-кафе. Я даже думала, что он взорвется, вымещая на мне свое раздражение из-за того, что не может вспомнить, куда засунул этот клочок бумаги.

Он не сделал ни того, ни другого.

Он просто продолжал искать.

Я не могла это осмыслить.

Не могла, потому что Винни-младший поискал бы ровно пятнадцать минут и сдался бы. Он бы извинился, но занялся бы потом своими делами, а я стала бы искать то, что было мне необходимо.

Винни-старший переложил бы поиск на Терезу, несмотря на то, что она до конца бы не понимала, что конкретно нужно искать. Но пока искала, беспрерывно бы спрашивала его, было ли это то или вот это то, отчего Винни-старший, в конце концов, присоединился бы к ней в поисках. И потом он, наконец, взорвался бы, не на кого-нибудь, а просто взорвался бы, потому что не запомнил куда засунул клочок с важной информацией, где быстро мог бы его найти.

Семь лет назад Бен был копией своего отца.

Теперь он стал другим.

— Черт, вот он. — Услышала я его бормотание, и мое внимание переключилось на него в столовой.

Он направился ко мне с клочком бумаги в руке. Подошел, протянул его мне и сразу же обхватил рукой сбоку мою шею, наклонившись, чтобы поцеловать, пока я стояла совершенно неподвижно, все еще пребывая в шоке.

Он поцеловал мою макушку, отпустил и сказал, направляясь к лестнице:

— Проверь, милая. Мне нужно разобраться со своим дерьмом и добраться до ресторана, но я хочу убедиться, что все работает, прежде чем уеду. — Я развернулась лицом к лестнице. Заметила, как он остановился и посмотрел на меня сверху вниз. — Если и этот не подойдет, я пойду к Тони. У него такая же система, как у меня, думаю он будет не против, если ты подключишься к его интернету.

Я почувствовала, как мои губы приоткрылись.

Бен повернулся и побежал вверх по оставшимся ступенькам.

Я уставилась на лестницу, опустила взгляд на бумажку в руке, затем снова подняла глаза на лестницу.

Он уже опаздывал.

Он искал этот листок бумаги до тех пор, пока не нашел, хотя уже опаздывал.

На самом деле он мог бы не искать его для меня, а просто попросить своего соседа Тони позволить мне воспользоваться его Wi-Fi.

Но он продолжал искать.

Терпеливо.

Для меня.

Я не знала, как на это отреагировать, и понимала почему.

Потому что Винни-младший никогда бы так не поступил. Так же и Винни-старший. Дело было не в том, каким Бенни был раньше.

И мой отец тоже, хотя он мог быть мягким и одновременно вспыльчивым. Он никогда бы не потратил сорок пять минут на поиски клочка бумажки, даже если бы это было важно, даже если бы этот клочок засунул куда-то он сам.

Если он не мог найти что-то в течение пяти минут, то кричал: «Тебе это нужно, найди сама, черт возьми», и уходил.

И я знала об этом, потому что, само собой разумеется, он прожил жизнь, растеряв много важных вещей. У него были дети и много женщин, нуждающиеся в этих важных вещах, которые просили о них, но он не мог их найти в себе, может поэтому он просто продолжал жить своей жизнью так, как считал нужным, особо не заморачиваясь, он не хотел, чтобы что-то ограничивало его.

Например, сохранять важные вещи.

Его женщин и детей.

Размышляя о своем отце и о том, каким он был раньше (вероятно, таким и остался теперь), мне было трудно осознать поступок Бенни, поэтому я стояла на том же месте, когда он стал спускаться по лестнице. Он всего лишь сменил свою заляпанную машинным маслом футболку на новую, скорее всего, это заняло у него около двух минут, но все же.

Заметив, что я так и стою, Бен подошел ко мне с уверенным и обеспокоенным выражением на лице.

Он поднял руку, снова обхватив мою шею, спросил:

— Детка, ты в порядке?

Я посмотрела ему прямо в глаза и заявила:

— Ты искал сорок пять минут пароль для меня, опаздывая, но продолжал его искать.

Новое выражение появилось у него на лице, пальцы слегка впились мне в кожу, когда он ответил:

— Я одержал победу с паролем, приятно, что я его нашел, чтобы ты могла получить доступ к своему ноутбуку, но я также хотел его найти, потому что было бы отстойно, если бы роутер вышел из строя или что-то в этом роде, черт побери, и мне понадобился бы пароль, чтобы снова подключить мои телевизоры, а у меня его не было бы под рукой. Так что я искал его и для себя тоже.

Он ответил прямо, честно, не утаивая, что искал его и для себя, а не чтобы заработать очки передо мной.

Еще одно выражение появилось на его лице, когда он заметил, как мое лицо изменило свое выражение прежде, чем он пробормотал:

— Видишь, я тоже выиграл.

— Ты повзрослел, Бенни Бьянки, — прошептала я, и именно тогда мягкость и нежность появились на его лице, а его рука на моей шее притянула меня ближе.

— Ты сегодня упростила задачу Мэнни, и это добавило еще одно доказательство к той куче, которую я уже знаю, поэтому ты тоже повзрослела, Фрэнки Кончетти, — прошептал он в ответ.

— Да, но мне нравится, что ты повзрослел.

При этом он подарил мне удивленное удовлетворение, прежде чем его глаза потемнели так, что мое сердце учащенно забилось. Его рука на моей шее притянула меня еще ближе, на этот раз его голова склонилась к моей.

Потом он поцеловал меня. Ни вторгшись языком, ни жарким поцелуем, когда я оказалась прижатой к стене в своей квартире. А глубоким, влажным, долгим, потрясающим поцелуем.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Готов убить, чтобы продолжить в том же духе, но мне пора на работу.

Да.

Он определенно повзрослел.

И мне понравилось.

— Тебе составит кто-нибудь компанию? — Поинтересовался он.

— Да. Моя подруга Джейми.

— Хорошо. Если вам двоим понадобиться ужин, позвони мне на мобильный. Я пришлю кого-нибудь из ребятни с пиццей или ригатони, запеченных в горшочке, или еще с чем-нибудь.

Ригатони в горшочке Бьянки. Уступают по вкусу пиццы Бьянки, и некоторые (ошибочно) утверждали, что они лучше.

Джейми точно нужно попробовать.

Мне тоже.

— Спасибо, Бен, — прошептала я.

— В любое время, детка, — прошептал он в ответ.

Я поднялась на цыпочки, прикоснувшись своими губами к его.

Когда я качнулась назад на своих каблуках, он ухмылялся.

Я улыбнулась ему в ответ.

Он воспринял мою улыбку, его глаза опустились к моим губам, прежде чем вернулись к моим глазам, он заметил:

— Я так понимаю, ты не проверила пароль.

Я отрицательно покачала головой.

Его рука слегка подтолкнула меня в сторону гостиной, когда он приказал:

— Займись этим, милая. Я должен идти, но, если мне нужно поговорить с Тони, я заскочу к нему.

— Хорошо, — пробормотала я, выбравшись из его объятий, направившись в гостиную.

Пароль, написанный на бумажке, отличался на одну букву от того, который дал мне ранее Бенни. Он заканчивался не на BB, а на BAB — его инициалы. Бенито Алессандро Бьянки.

И у меня все получилось.

* * *

Я почувствовала, как руки крепче обхватили меня, и дымка сна слегка рассеялась.

Когда это произошло, почувствовала намного больше тело Бенни перемещалось к моему, пока он перемещал мое тело к своему.

Я откинула голову назад, открыв глаза, сквозь темноту увидела Бенни.

В полусне мой живот все жн ухнул.

— Спи, детка, — прошептал он.

— Вечер прошел хорошо? — сонно пробормотала я.

— Обычное безумие. Оно закончилось. Спи.

— Спасибо, что прислал ригатони в горшочке. Джейми понравились, — сказала я ему тихо-тихо.