«Восточный танец 24 до 32 т. [тактов] сладостной и чарующей музыки».
А так для Танца пастушков:
«Танец флейт, темп польки 64 до 96 т».
И хотя Чайковскому далеко не все нравилось в сценарии балета, он полностью выполнил этот план. Арабский танец он сочинил «сладостным и чарующим», а фарфоровые пастушки танцуют под мелодию трех флейт.
Но каким бы замечательным ни был план балетмейстера, именно музыка одушевляет целое и создает «образ» балета. Кроме того, только она остается постоянной величиной в дальнейшей жизни спектакля. В последующих постановках «Щелкунчика» менялось (и продолжает меняться сейчас) все — хореография, сценография и даже сюжетная линия. Но каждая нота музыки Чайковского дошла до нас в неизменном виде.
Кстати, публика оценила и полюбила музыку «Щелкунчика» раньше, чем увидела балет: Чайковский собрал восемь фрагментов из него в оркестровую сюиту и с огромным успехом продирижировал ею в Петербурге.
Премьера «Щелкунчика» прошла через несколько месяцев в Мариинском театре без особого триумфа. По словам Чайковского, «сошло все превосходно, но, тем не менее, как мне кажется, он не понравился публике. Она скучала». Статус балетного шедевра «Щелкунчик» завоевал постепенно, уже в ХХ веке. Большой театр взял его к постановке через 27 лет после петербургской премьеры — в 1919 году, а в Европе и США он начал регулярно ставиться только в 30–40-е годы. С тех пор «Щелкунчик» стал украшением любой сцены и чем-то вроде неизбежного сезонного явления (он всегда случается в декабре), а его музыка воспринимается как коллекция узнаваемых с первых звуков шедевров.
Самые известные — эти четыре, все они звучат во втором акте балета. Наверняка, каждый знает их музыку с детства.
«Вальс снежных хлопьев»
https://youtu.be/DOPyCWTM5-w
После того, как Щелкунчик превращается в прекрасного принца, они с Кларой оказываются в зимнем лесу. Петипа описывал эту сцену так:
«Еловый лес зимой. Начинает идти снег. Вокруг поднимается снежная буря. Вьются белые легкие снежинки».
На премьере балета этот вальс сорвал самые горячие аплодисменты, потому что в нем был задействован огромный по составу кордебалет — около сорока танцовщиц (Петипа планировал еще больше — 60), сверху на сцену сыпались конфетти, а костюмы снежинок были декорированы комочками снега из ваты. Эти ватные шарики — старая традиция «Щелкунчика».
Вальс — слишком банальное определение для этой сложно-феерической музыки снега. Сначала его контуры теряются в хаотично порхающих мотивах у флейт. Собственно вальс начинается немного позже. Для этого момента Чайковский придумал совершенно волшебный эффект — хор детских (ангельских) голосов, поющих без слов прекрасную светлую мелодию.
Каких только цветов и оттенков снежного нет в этой музыке: две арфы рассыпают серебряные блестки, прозрачными ледяными бликами звенят оркестровые колокольчики и треугольник, флейты мелькают как снежный пух, а скрипки рисуют сложные белые линии вьюги.
Для этой сцены художники обычно придумывают великолепные костюмы снежинок и декорации заснеженного леса, а постановщики изобретают невероятно красивые узоры кордебалетных рисунков, так что все в целом — вместе с музыкой — обычно производит совершенно волшебное впечатление прекрасного и временами тревожного детского сна.
«Вальс цветов»
https://youtu.be/LKcZL8q1eBw
Из всех многочисленных вальсов Чайковского этот, возможно — самый нарядный, поэтичный и головокружительный. Он звучит во время свадебного торжества Клары (Маши) и Принца Щелкунчика.
По замыслу Петипа эта сцена начинается с того, что «36 танцовщиц и 36 танцовщиков, одетых цветами, … несут большой букет и подносят его жениху с невестой». Лев Иванов, сменивший Петипа на должности хореографа «Щелкунчика», немного сократил численность кордебалета. На премьере его танцевали 8 солисток и 48 танцовщиков и танцовщиц кордебалета, одетых в розовые платья. Эта традиция поддерживается и сегодня. Поэтому вальс еще называют «розовым».
Чайковский создает здесь феерию счастливых снов, какие снятся только в детстве. Вальс цветов начинается с волшебных каскадов арфы, затем четыре валторны запевают волнами льющуюся мелодию, а дальше вальс разворачивается прекрасным звуковым гобеленом в нежных тонах.
«Адажио» из второго акта
https://youtu.be/S_JAAv8uj7k
В музыке итальянское слово adagio означает довольно медленный темп, но в балете так называют лирический парный танец (примерно то же, что любовный дуэт в опере), основную часть па-де-де[13]. Этим объясняется тот несколько странный на первый взгляд факт, что знаменитое Адажио из «Щелкунчика» написано в темпе Анданте[14].
По замыслу Мариуса Петипа его танцуют в финальной части балета Фея Драже и Принц Оршад (Коклюш). Но теперь в большинстве постановок балета этот дуэт отдан Кларе (Маше) и Принцу Щелкунчику.
Петипа планировал в этой сцене «колоссальное по эффекту адажио» в 48 тактов. Чайковский намного превысил лимит протяженности этого номера, но условие «колоссального эффекта» выполнил в точности. Как и положено гению, он сделал это минимальными средствами: знаменитая мелодия Адажио представляет собой самую обыкновенную мажорную гамму, повторенную несколько раз с небольшими изменениями.
В ее элементарной прямоте есть какая-то особая сила искренности и правды. Две арфы делают ей «свиту» торжественными аккордами и волнами фигураций. Эта музыка выходит за рамки сказочной истории, и, хотя она знаменует счастливый конец, в ней есть какая-то очень серьезная и даже немного горькая мысль.
«Танец Феи Драже»
https://youtu.be/zV1qLYukTH8
Фея Драже уже давно не танцует этот танец. Сценарий балета изменился кардинально еще в 20-х годах ХХ века, и уже сто лет такого персонажа в «Щелкунчике» нет вообще. Под эту волшебную музыку практически во всех постановках теперь танцует Маша.
В этом есть некоторая нестыковка: Чайковский писал этот танец для феи, а не для обычной девочки, и это слышно в каждом звуке. Его музыка как будто рождена прикосновением волшебной палочки. Все в ней таинственно и чудесно с самых первых интригующих пиццикато вступления.
Музыкальная идея этого танца была заложена в сценарном плане Петипа. Он писал: «надо, чтобы было слышно падение капель воды в фонтанах». Эта фраза дала толчок фантазии Чайковского. Четкий ритм падающих капель, радужные переливы струй в середине (фонтаны у Петипа задуманы не обычные, а из «лимонада, оранджа, миндального молока и смородинового сиропа»), а главное легкий и прозрачный как лед звук солирующего инструмента — челесты[15].
Челеста стала главным сюрпризом для публики на премьере «Щелкунчика»: таких звуков никто в России никогда прежде не слышал. Чайковский и сам только недавно открыл для себя этот совершенно новый инструмент и уговорил своего друга и издателя Петра Юргенсона выписать его из Парижа и держать в тайне до премьеры.
«Я желал бы, чтобы его никому не показывали, ибо боюсь, что Римский-Корсаков и Глазунов пронюхают и раньше меня воспользуются его необыкновенными эффектами».
