Мира засмеялась.

– Ну спасибо, Ева!

– От волнения спасает чёрный юмор. Защитный механизм, чтобы избежать истерики.

Мира испытала нежность к подруге. Надо же, ничего толком не рассказала, а та всё поняла и лишнего не потребовала.

Она и не задумывалась, сколько подозрений спровоцирует её скрытность. Тревога Евы предсказуема. Любой бы заподозрил неладное. Особенно близкий человек.

Мира сама не понимала, когда всё это произошло. В один момент она просто переключилась на Теодора. Она, чёрт возьми, однажды пришла в дом к незнакомому парню. Инстинкт самосохранения у неё явно отшибло. С чего она взяла, что там будет безопасно? Грейс так сказала? На Грейс в таких вопросах полагаться не стоило. Остерегаться неизвестности – не в её характере. Говоря откровенно, это и не в характере самой Миры. Но даже для себя она поступила безответственно. Может, права мама, называя её легкомысленной. В шестнадцать лет, никого не предупредив, Мира удрала в другой штат на кемпинговый фестиваль. Компанию ей составили парни, которых она знала от силы три дня. В наказание родители посадили её под домашний арест на целое лето. Сейчас Мира понимала: ей просто повезло, что эти ребята не оказались отморозками.

Безбашенной Мира себя не считала. Скорее, она из тех, кто не верит в опасность, пока не испытает её на собственной шкуре. Но ангел-хранитель всегда отводил от неё проблемы. Так же ей повезло и на этот раз. Ведь Теодор мог оказаться психопатом, а Мира могла нарваться на большие неприятности. Соваться одной в логово незнакомца – настоящее сумасшествие.

Ева права: Мира слишком увлеклась. Это и вышибло все тормоза. Стоило ли оно того? Стоило ли тратить время на человека, который никогда не ответит взаимностью? О котором она ничего не знает и никогда не узнает. Границы между ними – непреодолимые стены под охраной.

«Я не должна ничего подобного испытывать к нему» – это уже не помогало.

***

– Привет, проходи.

Сегодня Теодор держался близко к Мире. Казалось, он рад встрече. Возможно, даже скучал. Мире было неловко вести себя так, словно в прошлый раз ничего не произошло.

Вместо привычной рубашки Теодор надел серый свитшот с крошечным логотипом бейсбольной команды. С бейсболом его личность никак не вязалась. Либо этот человек полон сюрпризов, либо свитшот достался ему случайно. Мира тоже часто таскала по дому громадные футболки, растянутые свитера и другой мерч, чудом затесавшийся в её шкафу. Но Теодор в домашнем одеянии, Теодор, который не готовился к встрече с клиенткой, вызывал удивление. И трепет. Может, он тоже ей доверяет и чувствует себя раскрепощённо? Мира вдруг поняла, как сильно соскучилась. Её это так ошеломило, что она не сумела завести непринуждённый трёп. Теодора её молчаливость не смутила.

– Хочешь чего-нибудь?

Да. Но ты не дашь.

– Нет, спасибо, – Мира нечасто отказывалась от кофе. Но Теодор и на этом не настоял.

– Хорошо. Дай мне минуту, я скоро.

Что-то с ней не так сегодня. Воздух вокруг заражался её напряжением. Мира села, сжала колени руками. Сердце стучало в горле.

Теодор вернулся спустя пару минут.

– Вот и я.

Мира улыбнулась с виноватой вежливостью. Мысленно её носило где-то далеко. На неё посмотрели со смесью сомнения и любопытства.

– Всё нормально?

– Да.

– Ты какая-то… – Теодор сдвинул брови и небрежно мотнул головой. – Неважно.

– Притихшая? – Мира вложила в тон игривость. Вышло фальшиво.

– Не только. Ладно. Если говоришь, что всё хорошо, то… Идём?

Комната сессий уже привычно спровоцировала дрожь в теле. Волноваться тут – нормально. Мира условилась на этом уже давно. Но сегодня беспокойство невыносимо ломало.

– Сними с себя одежду.

Наперекор просьбе Мира осталась в белье. Ей было необходимо прикрыться хоть чем-то. К тому же, обычно Теодор уточнял, если требовалось раздеться полностью. Он подошёл ближе. Под высившейся фигурой Мира почувствовала себя совсем маленькой. Теодор слегка оттянул резинку её трусов и щёлкнул ею по бедренной косточке.

– Это нам будет мешать, – затем спустил лямку лифчика. – А это мне просто не нравится. Пора уже выучить.

Мира смутилась, испытав на себе силу прилива внутреннего протеста.

– Раздевайся полностью.

Протест вырвался из неё, облачившись в слова, значившие, что пора сбавить обороты:

– Жёлтый.

Теодор замер. Затем кивнул.

– Садись на кушетку.

Пошатываясь, Мира пересекла комнату и опустилась на кушетку. Кожаная обивка показалась ей непривычно неуютной.

Теодор поставил перед ней стул в паре футов и тоже сел.

– Откинься на локти.

Мира неловко подалась корпусом назад, опёршись на руки. В движениях отсутствовал даже намёк на грацию и сексуальность. Деревянное тело не слушалось.

– Ноги шире. А теперь отодвинь край белья.

Немая сцена в другой ситуации наверняка рассмешила бы её. Мира всерьёз растерялась.

– Выполняй. Покажи себя.

Ощутив, как сводит живот, она подчинилась.

– Смотри на меня.

Зажмурилась, Мира заставила себя распахнуть глаза. Что с ней такое? Она исполняла приказы и посложнее, её тело испытывало здесь и не такое. Мира даже с месячными сюда заявлялась. Почти паника накрывала её с головой, как толща воды, из которой не вырваться.

– Ноги ещё шире.

Команды не вызывали сладкого предвкушения. Мира беспомощно взглянула на Теодора. Он опустело взглянул на неё. Ей казалось, ничего нелепее с ней не происходило. В пятницу она поцеловала Теодора. Всё её существо будто дорвалось до самого желанного приза. Наконец-то их отношения двигались. А теперь снова начальная точка, снова беспорядок.

– Коснись себя.

– Жёлтый.

Неправильно. Это неправильно.

Всё в Мире противилось. То, что она сделает сейчас, сотрёт всё, чего они достигли за это время. Это неверное направлении. Не сейчас. Не сегодня. Иначе все звенья цепочки этих отношений безвозвратно расцепятся.

– Смотри на меня.

В любой другой день это бы поставило Миру в неловкое положение, которое она бы сломала в себе, желая подчиниться. Такая волнующая ситуация, такое испытание, а она просто не в силах этого оценить. Всё стало сомнительным, недостаточным. Поцелуй – вот настоящее обнажение, настоящее единение двух людей, Миры и Теодора. И пусть она не знала человека перед собой как просто Теодора. Игнорировать то, что случилось, было равноценно полному отказу от этого.

– Мира… Смотри.

– Жёлтый.

Она всегда сходила с ума от страха быть отвергнутой. Но куда больше её волновало собственное состояние – болезненное почти на физическом уровне отрицание росло.

Я думала о тебе. О том, что произошло. Я скучала по тебе. Я не могу делать вид, что это ничего не значило.

Теодор встал и убрал в сторону стул.

– Своя позиция тебя больше устроит? – прозвучало вовсе не вопросом.

Мира не шелохнулась.

– Выполняй.

В отчаянии она замотала головой. Ей хотелось обхватить себя руками, спрятаться. Всё переменилось так резко, словно кто-то щёлкнул выключателем тумблера.

– Слишком много жёлтого, – Теодор вздохнул, снова становясь тем, кем был за пределами этой комнаты. – Ты не готова. Перенесём встречу.

Мира села прямо.

– Нет, подожди!

– Ты чем-то расстроена. Нам нельзя продолжать, это не пойдёт на пользу.

Он вытащил что-то из кармана брюк и положил в ящик комода. То, что он задумывал на сегодня, так и останется навсегда загадкой. Разочарование смешалось с подступающим облегчением. Мира обняла себя за пояс, начав невольно раскачиваться.

– Прости, я…

– Мира, не вздумай извиняться, – Теодор подал ей одежду. – Давай поскорее уйдём отсюда.

***

Блузка непривычно топорщилась на груди и стискивала плечи. Теперь она сидела так, словно была с чужого плеча. Джинсы же капризно перекрутились на голенях. Разместившись на диване в гостиной, Мира без конца поправляла на себе одежду.

Теодор приготовил кофе.

– Ты в порядке? – спросил он, подав Мире чашку.