Грэйсон закрыл глаза, и меня поразило чувство, что я никогда не забуду, как он выглядел, стоя там, в свете из витражных окон. Без доспехов. Без притворства. Без прикрас.

– Scio, – ответил Грэйсон. Я знаю.

Я посмотрела на флешку в его руке.

– У меня есть вторая, – сказала я. – Последний предмет из кожаной сумки, который мы не использовали, помнишь?

Грэйсон распахнул глаза. Он шагнул в темноту.

– Ты позовешь моих братьев? – спросил он. – Или лучше я?

Ксандр подключил флешку к компьютеру, перетащил аудиофайл на рабочий стол, затем проделал то же самое с флешкой из алтаря. На ней тоже оказался записан единственный файл.

– Включи первый, – сказал Джеймсон.

Ксандр выполнил его просьбу. Искаженная, неразборчивая речь наполнила воздух взрывом белого шума.

– А вторую? – подал голос Нэш. Сколько я его знала, он сопротивлялся тому, чтобы плясать под дудку старика. Но сейчас он был здесь. Он делал это.

Файл со второй флешки также был неразборчивой аудиозаписью.

– Что произойдет если мы включим их одновременно? – спросила я. Грэйсон сказал, чтобы разобрать содержимое одного файла, понадобится декодер. По отдельности обе записи были всего лишь шумом. Но если у тебя были обе флешки, оба файла…

Ксандр открыл приложение для редактирования аудио и загрузил туда файлы. Он нажал несколько кнопок, и аудиозаписи запустились одновременно.

В результате получилась неискаженная запись.

– Привет, Эйвери, – раздался мужской голос, и я почувствовала, как изменилась атмосфера в комнате, как он подействовал на них. – Мы с тобой не знаем друг друга. Я полагаю, ты много об этом думала.

Тобиас Хоторн. Наша единственная встреча произошла, когда мне было шесть лет. Но в этом Доме он был вездесущ. Он оставил свой отпечаток в каждой комнате, в каждой детали.

И в мальчиках тоже.

– В жизни каждого замечательного человека должна быть хотя бы одна большая тайна, Эйвери. Я не буду извиняться за то, что стал твоей. – Тобиас Хоторн был не тем человеком, который извинялся за что-либо. – Если ты не спала ночами, размышляя над вопросом «Почему я?» — что ж, моя дорогая, ты не единственная. Что есть удел человека, если не это «Почему я?».

Я чувствовала перемену в каждом из братьев, которая произошла, пока они вслушивались в слова Тобиаса Хоторна и в его голос.

– В юности я верил, что мне суждено стать великим. Я боролся за это, я прокладывал путь к вершине, обманывал, лгал, заставил мир подчиниться моей воле. – Он выдержал паузу. – Мне повезло. Теперь я могу признаться в этом. Я умираю, и быстро. Почему я? Почему это тело слабеет? Почему я один сижу во дворце, построенном мной же, когда за его пределами есть другие люди, с таким же умом, как у меня? Мне повезло. Нужное место, нужное время, правильные идеи, правильная голова. – Он шумно выдохнул. – Но если бы все шло так. Если ты слушаешь это сообщение, значит, получилось ужасно, как я и предполагал. Появилась Иви, и определенные события привели к тому, что ты нашла могилу, которая хранила один из величайших секретов этой семьи. Мне интересно, со скольким ты разобралась самостоятельно, Эйвери?

Каждый раз, когда он произносил мое имя, мне казалось, что он находится в этой комнате и смотрит на меня. Что он наблюдает за мной с того момента, как я переступила порог парадной двери Дома Хоторнов.

– И все же, – продолжил он, и почувствовалось, что он улыбнулся, – ты не одна, верно? Привет, мальчики.

Я почувствовала, как Джеймсон пошевелился, его рука коснулась моей.

– Если вы, мальчики, и в самом деле вместе с Эйвери, значит, хотя бы это прошло так, как я планировал. Вы прекрасно знаете, что она вам не враг. Возможно, если я выбрал так хорошо, как мне кажется, она стала такой частью вас, какой бы я никогда не смог стать. Я даже посмею предположить, что она вас сплотила.

– Выключи, – велел Нэш, но никто его не послушал. И я не была уверена, что он действительно этого хотел.

– Я надеюсь, тебе понравилась игра, которую я тебе оставил. Я не могу сказать, нашли ли твоя мать и тетя свои и сыграли ли они в них. Как я подсчитал, шансы пятьдесят на пятьдесят, вот почему, Ксандр, я оставил тебе поручение. Я верю, что ты искал Тоби. И, Эйвери, в глубине души я верю, что Тоби нашел тебя.

Каждое слово, сказанное уже умершим человеком, делало всю ситуацию еще более жуткой. Многое ли из того, что произошло, он предвидел? Не просто предвидел, но спланировал, передвигая нас всех, как пешки?

– Если вы слушаете это, значит, высока вероятность того, что Винсент Блейк вам угрожает. Я надеялся пережить эту сволочь. За многие годы между нами установилось что-то вроде перемирия. Отпустив меня вначале, он считал, что показал себя великодушным. Но позже его стало возмущать мое растущее состояние, моя власть, мой статус – что ж, эти вещи сдерживали его. Я сдерживал его.

Последовала еще одна пауза, и на этот раз она казалась более пронзительной, выверенной.

– Но теперь меня нет, и если Блейк знает то, что, как я подозреваю, теперь знаете вы, да поможет вам всем бог. Если Иви появилась здесь, если Блейк знает или хотя бы подозревает, что я скрывал от него все эти годы, то он придет. За состоянием. За моим наследством. За тобой, Эйвери Кайли Грэмбс. И за это я прошу прощения.

Я вспомнила письмо Тобиаса Хоторна, которое он оставил мне. Единственное объяснение, которое я получила в самом начале. Прости меня.

– Но лучше ты, чем они. – Тобиас Хоторн выдержал паузу. – Да, Эйвери. Я в самом деле настолько мерзавец. Я в самом деле нарисовал мишень у тебя на лбу. Правда могла и не всплыть на поверхность, но я видел вероятность этого. Как только меня не станет рядом, чтобы держать его на расстоянии, Блейк сделает свой ход. Он мог бы назвать это сезоном охоты – сыграть в это, уничтожить всех противников, забрать то, что принадлежало мне. Именно поэтому, моя дорогая, все мое теперь твое.

Я знала, что была инструментом. Я знала, что он выбрал меня из-за того, в чем мог меня использовать. Но я не понимала, никогда даже не предполагала, что Тобиас Хоторн назвал меня своей наследницей, потому что я была ему не нужна, потому что меня можно было выбросить на помойку.

– Знаешь, я встречался с твоей матерью, – не останавливался миллиардер. Он никогда не останавливался. – Первый раз, когда я думал, что она просто официантка, и второй – после того как я пришел к выводу, что она Анна Руни, большая любовь моего единственного сына. Я хотел через нее добраться до Тоби. Я пробовал договориться с ней разными способами – лестью, угрозами, подкупом, манипуляциями. И знаешь, что мне ответила твоя мать, Эйвери? Она сказала, что знает, кто такой Винсент Блейк, знает, что произошло с его сыном, знает, где Тоби спрятал семейную печать Блейка, и что, если я еще хоть раз приближусь к ней – или к тебе, – она разрушит весь карточный домик.

Я попыталась представить, как моя мама угрожает такому человеку, как Тобиас Хоторн.

– Ты узнала о печати? – спросил Тобиас почти непринужденным тоном. – Ты узнала самую страшную тайну этой семьи? Я думаю, что нет, но я человек, который создал империю благодаря тому, что всегда, всегда подвергал сомнению свои гипотезы. Я ни в чем так хорошо не поднаторел, как в возможных ходах событий. И вот мы здесь, Эйвери Кайли Грэмбс. Маленькая девочка со смешным именем. Отмычка для стольких маленьких замков. С момента, как мне поставили диагноз, прошло шесть недель. Еще две я рассчитываю прожить. Этого хватит, чтобы расставить последние детали по местам. Чтобы срежиссировать последнюю многоуровневую игру. Почему ты, Эйвери? Чтобы вовлечь мальчиков в последний раз? Чтобы завещать им тайну, достойную Хоторнов, загадку на всю жизнь? Чтобы сплотить их с твоей помощью? Да. – Он сказал да как человек, которому нравилось его произносить. – Чтобы вытащить Тоби из тени? Сделать после смерти то, что я не смог сделать при жизни, и заставить его вернуться в игру? Да.