– Niv, – повторила Макс. – N-I–V?

– Да.

– NIV, – повторила она. – Как нью интернешнл вершн? Новая международная версия?

Я наклонила голову.

– Новая международная версия чего?

– БИБ-ЛИ-И, и теперь я включу песни воскресной школы на повтор и буду слушать их всю ночь.

– Библии, – повторила я, и внезапно пазл сошелся. – Лука.

– Это мое второе любимое Евангелие, – отметила Макс. – Я всегда буду предана Иоанну.

Я едва слышала ее. Мой мозг работал слишком быстро, образы мелькали в моем сознании, наслаивались один на другой.

– Цифры.

Комбинация может быть просто комбинацией, сказал Джеймсон, но есть вероятность, что цифры – подсказка к чему-то другому.

– Какие цифры? – спросила Макс.

Мое сердце яростно билось о грудную клетку.

– Пятнадцать, одиннадцать, тридцать два.

– Ты, должно быть, шутишь? – Макс пришла в восторг. – Кажется, я сейчас разгадаю хоторновскую загадку?

– Макс!

– Евангелие от Луки, – сказала она, – глава пятнадцать, стихи с одиннадцатого по тридцать второй. Это притча.

– Какая? – уточнила я.

– О блудном сыне.

Той ночью никто из нас не спал больше трех часов. Мы прочитали каждую версию Евангелия от Луки 15:11–32, какую смогли найти, каждое его толкование, каждую ссылку на него.

На таймере оставалось девять секунд. Восемь. Я наблюдала, как идет обратный отсчет. Иви сидела рядом со мной. Либби – с другой стороны от меня. Мальчики стояли. Ксандр держал диктофон наготове.

Три. Два. Один…

Телефон зазвонил. Я ответила на звонок и включила громкую связь.

– Алло.

– Так что, Эйвери Кайли Грэмбс?

Я уловила, что он снова использовал полную форму моего имени.

– Евангелие от Луки, глава пятнадцать, стихи с одиннадцатого по тридцать второй. – Я старалась, чтобы мой голос прозвучал спокойно и ровно.

– И что с Евангелием от Луки, главой пятнадцать, стихами с одиннадцатого по тридцать второй?

Я не хотела участвовать в его спектакле.

– Я разгадала вашу загадку. Дайте мне поговорить с Тоби.

– Хорошо.

Наступила тишина, а затем я услышала голос Тоби:

– Эйвери. Не…

Он не смог больше ничего сказать, его прервали. Мой желудок скрутило. Ярость прокатилась по моему телу.

– Что вы с ним сделали?

– Расскажи мне про Евангелие от Луки, главу пятнадцать, стихи с одиннадцатого по тридцать второй.

Тоби был у него. Я должна играть по его правилам. Я могла только надеяться, что мой противник случайно раскроет свои карты.

– Блудный сын рано потребовал свое наследство, – начала я, стараясь не вкладывать ни одной эмоции в свой рассказ. – Он отказался от своей семьи и растратил свое состояние. Но, несмотря на это, когда он вернулся, отец принял его.

– Расточительный юноша, – сказал мужчина, – скитался по миру – неблагодарный. Великодушный отец, готовый приветствовать его дома. Но, если мне не изменяет память, в истории было три персонажа, а ты упомянула только двоих.

– Брат. – Иви подошла, встала рядом со мной и ответила на вопрос раньше меня. – Он остался и работал бок о бок со своим отцом в течение многих лет без всякого вознаграждения.

На другом конце телефонной линии воцарилась тишина. И потом словно удар ножа:

– Я буду говорить только с наследницей. Той, которую выбрал Тобиас Хоторн.

Иви сжалась, как будто ее ударили, в ее глазах появились слезы, лицо стало каменным. На другом конце телефонной линии воцарилась тишина.

Он повесил трубку?

Запаниковав, я сильнее сжала телефон.

– Я здесь!

– Эйвери Кайли Грэмбс, в притче о блудном сыне три героя, не так ли?

Воздух покинул мои легкие.

– Сын, который ушел, – произнесла я, прозвучав спокойнее, чем я себя чувствовала. – Сын, который остался. И отец.

– Почему бы тебе не поразмыслить над этим? – Последовала еще одна долгая пауза, а затем: – До скорого.

Размышления выглядели так: Либби ушла варить кофе, потому что, когда все становилось плохо, она начинала проявлять заботу. Грэйсон встал, поправил пиджак и отвернулся от нас. Джеймсон начал кружить по комнате, как пантера на охоте. Нэш снял ковбойскую шляпу и угрожающе смотрел на нее. Ксандр выскочил из комнаты, а Иви спрятала лицо в руках.

– Мне стоило промолчать, – хрипло произнесла она. – Но после того как он заткнул Тоби…

– Я понимаю, – сказала я. – И ничего бы не изменилось, если бы ты промолчала. Итог был бы тот же.

– Не совсем. – Джеймсон остановился прямо передо мной. – Вспомни, что он сказал, после того как в разговор вмешалась Иви – как он к тебе обратился.

– Наследница, – ответила я и затем вспомнила конец фразы. – «Той, которую выбрал Тобиас Хоторн». – Я сглотнула. – Притча о блудном сыне – история о наследстве и прощении.

– Те, кто думает, что похищение Тоби – часть истории прощения, – сказал Нэш, его протяжный тон никак не смягчал слов, – поднимите руку.

Никто не двинулся.

– Мы выяснили, что она связана с местью, – резко сказала я. – И на кону победа. Это еще один кусочек чертовой загадки, которую не подразумевается, что мы разгадаем.

Теперь уже я не могла спокойно стоять. Ярость не утихала. Она бурлила в крови.

– Он хочет, чтобы мы сводили себя с ума, повторяя это снова и снова, – продолжила я, подошла к массивному деревянному столу и уперлась в него руками. – Он хочет, чтобы мы размышляли. Но какой в этом смысл? – Я была готова проломить столешницу. – Он еще не закончил. И пока он не захочет, чтобы мы решили его загадку, он не даст нам необходимых подсказок.

До скорого. Наш противник вел себя как кот, который поймал мышь за хвост. Он ударял меня, затем отпускал, создавая иллюзию того, что, возможно, если я буду очень умна, я смогу ускользнуть из его рук, в то время как он ни в малейшей степени не боялся, что я это сделаю.

– Мы должны попытаться, – в тихом отчаянии сказала Иви.

– Иви права. – Грэйсон повернулся к нам – к ней. – Только из-за того, что наш противник думает, что мы не способны разгадать загадку, мы не должны сдаваться.

Джеймсон положил свои руки рядом с моими на стол.

– Две подсказки были расплывчатыми. Эта – в меньшей степени. Даже неполные задачи иногда решаемы.

Каким бы тщетным все ни казалось, как бы я ни злилась, они были правы. Мы должны попытаться. Мы должны сделать это ради Тоби.

– Я вернулся! – Ксандр ворвался в комнату. – И у меня тут реквизит! – Он вытянул руку. В его ладони лежали три шахматные фигуры: король, конь и слон.

Джеймсон потянулся за шахматными фигурами, но Ксандр отклонил его руку.

– Отец. – Ксандр помахал королем и поставил его на стол. – Блудный сын, – стукнул он конем об стол. – И сын, который остался.

– Слона еще называют епископом, это может быть отсылкой к тому, что сын сохранил веру, – прокомментировала я, когда Ксандр поставил последнюю фигуру на стол. – Впечатляет.

Я уставилась на три фигуры. Расточительный юноша, скитался по миру – неблагодарный. Этот голос лип к мыслям, как клей. Великодушный отец, готовый приветствовать его дома.

Я подняла коня.

– Блудный значит расточительный. – Мы все знали, каким подростком был Тоби. Он напивался, путешествуя по стране, был ответственен за пожар, в результате которого погибли три человека, и заставил свою семью десятилетиями думать, что сам умер в том пожаре.

– Но, несмотря на все это, – задумчиво произнес Джеймсон, взяв короля в руку, – наш дед ничего так не хотел, как поприветствовать своего блудного сына дома.

Тоби – блудный сын. Тобиас – отец.

– Значит, остается второй сын, – сказал Грэйсон, присоединяясь к нам. Нэш тоже подошел к столу, только притихшая Иви осталась в стороне. – Тот, кто усердно трудился, – продолжил Грэйсон, – и остался ни с чем.