Кроме того, педагог где-то мельком читала, что уже в это время были изобретены первые бульонные кубики. Причем изобрел их отец Анны Петровны Керн, той самой, которая «гений чистой красоты!», Петр Маркович Полторацкий еще в тысяча восемьсот девятом году предложил правительству оригинальный способ производства сухого мясного концентрата. Жидкость, которая оставалась после вываривания сала, высушивалась в специальных формах, и получались великолепные бульонные кубики. Производство стоило копейки, а выгода для снабжения армии была огромной. Император Александр I наградил помещика Полторацкого орденом за полезное изобретение, но по всегдашней русской привычке дело положили в долгий ящик.
Тогда Петр Маркович решил действовать на свой страх и риск. Потратив огромные средства, он купил скота, сварил бульон, которым предполагалось кормить армию во время войны, повез его в Петербург, чтобы продать его в казну, но не хотел подмазать приемщиков, и бульон забраковали. Он повез его в Москву, сложил там. «Пришел Наполеон и съел бульон», – так иронично вспоминала об этом прожекте отца Анна Петровна.
– Надо будет уточнить всю эту историю поподробнее, и если не перекупить данную партию кубиков, так попробовать самим сделать нечто подобное, – решила Наталья.
Кроме того, можно было принести из будущего разные «Дошираки» – на еду для крестьян во время войны. Да и каши, супы в пакетах, заварной кофе, кисель, чай – все в дело пойдет. Голодных в войну будет столько, что никто там сильно и смотреть не будет – чем тебя кормят, лишь бы горячим было! А значит, надо будет заранее готовить такие места, где люди могут обогреться и хотя бы элементарно перекусить. Ох, тяжела ты участь попаданца, нет тебе покоя, «гори, но живи», как поется в песне.
Оставив Машу на хозяйстве – а Наталья старалась делать это все чаще, чтобы она постепенно привыкала к самостоятельности, – они с Мишей собрались в усадьбу в Деревенщики. Учительнице тоже было интересно взглянуть на новое жилище барыни, познакомиться с ее людьми.
Демид был уже готов, подогнав возок к крылечку. Он был обут в валенки – оказывается, это Степан уступил их своему молодому коллеге, а себе оставил старые. Вот и будет реклама нашим валенкам. Ай да Степан! Наталья его поблагодарила и пообещала привезти ему новые валенки или Мише поручить сделать это. Видно было, что Степан был доволен, что его добрый поступок оценили так высоко.
Демид тоже был доволен гостеприимством. Он сказал, что много разговаривал с Настасьей, рассказывал ей о делах в Деревенщиках и жизни с дедушкой.
«Надо будет порасспрашивать нянюшку об этом», – сделала себе заметку Наталья.
Дорога была неблизкой, но за разговорами ее и не заметили. Настроение было веселым, планов много, но все они были осуществимыми.
Но, подъехав к усадьбе, настроение резко изменилось – все увидели угрюмую толпу, окружившую тело человека, лежащего на снегу. Рядом стоял человек в форме, видимо, полицмейстер, который подошёл к возку и откозырял:
– Позвольте представиться, я местный становой пристав, Евграф Петрович К. С кем имею честь?
– Я – капитанская вдова Наталья Алексеевна Д. С сегодняшнего дня являюсь владелицей данного имения, ранее принадлежавшего моему деду. Это – управляющий имения в Васино, Михаил Иванович П. Вот документы на имение, только вчера были оформлены в Дорогобуже вместе с бывшим управляющим Порфирием Петровичем. Что случилось, Евграф Петрович? – с волнением спросила Наталья.
– Да вот, извольте видеть, ваше благородие, человека, замерзшего в стороне от дороги, нашли. Люди говорят, вашей деревни житель, некий Иванка. Знаете такого?
– Раньше знала, но давно не видела, сказать, он ли это, не могу. Я много лет не была в имении, все уже изменилось. Спросите лучше нашего нового управляющего, Луку, он вам больше поможет.
– Так он его и опознал. Говорит, после отъезда управляющего Иванка забоялся оставаться в деревне, кое-какие вещи прихватил и убежал, да видно, заплутал и замерз по дороге.
– Царство ему небесное, но Бог его и наказал.
– Да и не говорите, ваше благородие. Так что протокол я составил, требуется только подписать.
– Так пройдемте в дом, Евграф Петрович, что же на морозе мерзнуть. Позвольте только, я распоряжусь.
– Лука! – позвала Наталья.
Молодой человек, судя по всему, Лукашик-младший, степенно подошел. Было видно, что ему вся эта ситуация не по нраву, но он молчал. Женщина обратилась к нему:
– Лука, голубчик, ты уж распорядись, чтобы все было сделано по-христиански. Остался кто у него?
– Нет, бобылем жил, мать давно умерла.
– Понятно. Ну ладно, после поговорим.
С этим и зашли в дом, Наталья распорядилась насчет обеда, предложила становому выпить водки, на что он согласился, удовлетворенно крякнув. Оказался он вполне вменяемым человеком, и женщина была удовлетворена знакомством с ним – пригодится.
Становой, отобедав и получив подписанные бумаги и небольшую мзду, отбыл вполне довольный. Миша тоже уехал вместе с ним. Толпа деревенских разошлась, тела Иванки уже не было видно – перенесли, видимо, куда-то.
Наталья принялась обходить усадьбу и знакомиться со старыми и новыми ее обитателями. Авдотья неплохо поработала – все было уже чистым, комнаты приобрели жилой вид. Слуги в основном были старыми, служившими еще при дедушке. Все они кланялись ей в пояс, называли «матухна-барыня», глядели немного настороженно. Чувствуется, что они настолько натерпелись, что уже не верят в хорошее к ним отношение.
Наталья обошла весь дом и спустилась в подвал – он оказался теплым и оборудованным. Дед, по примеру Петра Первого, любил что-нибудь мастерить своими руками, и в подвале были его мастерские. Женщина только ахнула – там была отличнейшая лаборатория химика – дед в последние годы все искал возможность создания эликсира здоровья, а также маленькая типография со станком. Тут же лежали какие-то рассыпающиеся в руках бумаги, видимо, материал для печати.
Были тут и какие-то станки, приспособления, инструменты, материалы, тоже уже покрытые пылью, ржавые, но скорее всего, после чистки вполне пригодные к работе. Прямо то, что доктор прописал! Вот уж поистине, кто-то ворожит, помогая осуществить желания. Говорить о своих находках Наталья пока никому не стала, решила сама здесь все разбирать.
Прошла она и в кабинет деда и обнаружила там отличную библиотеку – многие книги были редкими, изданными очень давно. Вот они-то и пойдут в закладку клада для барыни. Только интересно, как они сохранятся через такой большой промежуток времени? Может, в клад лучше класть металлические вещи, тот же фарфор, посуду, монеты, разные дамские безделушки? Кстати, надо в закладку и пару гравюр отправить, которые также были среди книг.
– Прихватить, что ли, одну, узнать их автора и стоимость? Решено, выбираю самую маленькую, – размышляла Наталья.
Были тут и фарфоровые статуэтки – женщина вспомнила, что ее двойник в детстве особенно любила фигурку пастушки, около ног которой сидела овечка. Эта статуэточка так и стояла на привычном месте, и Наталья ее с удовольствием погладила – как привет от деда.
Хотя учительница никогда не видела этого человека, но чувствовала, что он по-настоящему любил свою внучку, которая у него осталась, как единственная память о сыне и невестке.
Наталья тихо сказала:
– Георгий Иванович, уважаемый и любимый, не переживайте, я постараюсь сделать все, чтобы людям было лучше жить! – И как бы почувствовала удовлетворенный вздох обрадованного человека.
На сегодня было достаточно, день клонился к вечеру, надо было возвращаться в Васино. Вызвав Луку и Лукашика, Наталья спросила, как поступили с телом Иванки. Оказалось, местный священник уже распорядился насчет похорон, а пока погибшего отпевали в церкви. Завтра с утра староста отправит крестьян на кладбище готовить могилу – земля была мерзлая, требовалось немало потрудиться, чтобы ее вскопать. А на третий день, как положено, будут похороны.
Женщина выделила Лукашику денег на оплату всех хлопот и поминки для крестьян, а также попросила расписать, что нужно в имении, и кто из крестьян в чем нуждается. Лукашик был грамотным, писал и читал довольно бойко. Чувствовалось, что старший Лука его многому научил – он тоже был грамотным, его выучил сам дедушка. Так что помощники у женщины уже были.
