— Ну и?..

— А взял-то я красный! — показываю приобретение и тут же прячу обратно. Так точно не потеряю.

— Зачем?

Сажусь на пол по-турецки и начинаю загибать пальцы:

— Во-первых, такой уж у нас был изначальный уговор. Во-вторых, Папке реально пушка нужна. А мне и без оптики пока неплохо — у меня всё-таки Аки есть. В-третьих…

— Но он же на тебя напал!

Усмехаюсь:

— И чё? Не убил же. Просто вывел из конфликта и отвлёк на себя внимание противника, чтобы я завершил миссию.

Змеиный бог молчит. Я прямо слышу, как у него в голове скрипят шестерёнки.

— И как ты это понял? — наконец спрашивает он. — Вы заранее договорились?

— Нет, — качаю головой. — Как бы мы это сделали? Всё ж спонтанно произошло, ещё и связь отрубилась. Просто у нас общая цель и мы друг с другом уже неплохо сработались.

— Но ты же всё равно не знаешь, что у него в голове! — возмущается бог. — Не страшшшно?

— Не-а, — отвечаю легкомысленно. — Смысл бояться того, на что повлиять не можешь? Польза от сотрудничесва всё равно выше, чем возможные риски.

— Легко рассуждать, когда на кону стоит какая-нибудь мелочь вроде этого кристалла! — уязвлённо замечает Змеиный бог. — А если бы от твоего приятеля зависела жизнь?

Растираю пальцами виски. Что-то меня утомляет уже наша беседа.

— Не знаю. Что толку рассуждать о том, чего не было? Люди предают — это факт. Не все и не всегда — тоже факт. Можно относиться к этому спокойно и просто принимать во внимание. А можно — всю жизнь прятаться в пирамиде, которую сам же и построил.

Вот зря я это сказал.

Беззвучный взрыв впечатывает меня в каменный пол, вышибая из лëгких воздух. Перед глазами кружат обрывки чужих воспоминаний.

Вот группа молодых людей в одинаковой одежде клянëтся друг другу в вечной дружбе. Хех, наивные.

Вот они учатся, тренируются. С каждым днём их становится всё меньше. А среди оставшихся выделяется один, сильнейший. Он силён настолько, что становится богом — в том мире и не такое возможно. Тогда завистливые шепотки, сопровождавшие его всё время, переходят в откровенную ненависть.

Вот завистники собирают войско и обманом заманивают в засаду бывшего товарища.

— Твоë могущество слишком велико, брат. Давай выясним всё раз и навсегда.

Но он уже начеку, потому что прочитал их коварные мысли.

Оскорблённый и обиженный, бог уничтожает предателей. Но этого его мало! Местная столица, а за ней — целая страна превращаются в выжженные руины. А затем посреди всего этого безобразия вздымается знакомая пирамида, в которой и поселяется поехавшее божество.

— Ну ты неуëмный, — с трудом разлепляю непослушные губы, прерывая череду омерзительных образов жестокой расправы. — Остальные-то тебе чем не угодили?

— Считаешшшь, я неправ? — в голосе Змеиного бога ядом сочится угроза. Отвечу неправильно — точно прибьëт. Правда меня, в отличие от только что увиденных бедолаг, просто перенесëт куда-нибудь в Золт. Кристалл у меня уже в кармане, так что не страшно.

— Без разницы, что я там считаю, — снова принимаю вертикальное положение. Вот бы свалить отсюда побыстрее. С психами беседовать — удовольствие то ещё. А с невидимыми психами — вдвойне. — Лучше расскажи, что по этому поводу думаешь ты.

— Я в своëм праве, — ответствует бог. — Они все виноваты. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но все!

Согласно киваю:

— Ну да, ну да. Особенно провинились младенцы.

— Дети расплачиваются за грехи родителей.

— А ты, получается, за своих уже расплатился?

— Я-то тут причём?! Ничего не путаешь? Кто пострадавшая сторона? Только я и никто больше! С чего это я должен расплачиваться?

— Ну ладно, уговорил. Ты — самый великий страдалец. Сделай себе медаль и повесь на шею. От меня-то ты чего хочешь?

Змеиный бог молчит так долго, что мне кажется, будто он ушёл. Но только я собираюсь спросить, чтобы удостовериться, его голос раздаётся снова:

— Меня раздражают твои непочтительные речи и глупые мысли, смертный. По-твоему, прощения и понимания достоин каждый?

Хлопаю ладонями по полу, хотя хочется хлопнуть кое-кого по лбу:

— Да в том-то и дело, что нет! Но и карать непричастных — это клиника. Тем более, те ребята на тебя даже напасть не успели! Накуролесил ты, боженька. А теперь плачешься и подтверждение ищешь, что всё правильно сделал.

Молчит. Вот и отлично.

Встаю на ноги и оглядываюсь по сторонам. Дверей вокруг больше не стало, площадка по-прежнему открыта всем ветрам и пуста, не считая открытого ящика.

— Слушай, пойду я. Папка вообще-то свой кристалл ждёт. Как отсюда выйти?

— Я не плачусь.

— Да? Ну ладно. Так как выйти-то?

— Но благодаря тебе я кое-что осознал.

— Супер. Теперь и я хочу осознать, где здесь выход.

Передо мной вдруг материализуется высоченный рыжий мужик в золочёной накидке и с двумя косами навыпуск.

— За помощь богу полагается награда, — со змеиной улыбочкой произносит он.

— Спасибо, обойдусь, — чуть ли не открещиваюсь я. Мало ли что этот чокнутый считает за награду!

В ответ бог улыбается ещё шире:

— Счастливого пути, Джеймс Блэт.

Ощущение, будто я проваливаюсь под воду, длится десятые доли секунды. А потом я «выныриваю» и оказываюсь перед погасшим гейтом номер два.

Блин, второй гейт подряд на мне закончился! Валить надо, пока вокруг никого.

И только отойдя на приличное расстояние понимаю, что сжимаю что-то в правой руке. И это что-то — тот самый жёлтый кристалл, который мне так хотелось.

Что ж, Змеиный бог оказался не так уж плох. А я теперь стану сильнее, что несомненно радует. А то турнир сам себя не выиграет.

Вот, кстати, и сообщение от организаторов с описанием следующего этапа. Да ладно! Серьёзно?

Теперь понятно, почему Змеейшество так ухмылялся. Предвидел и глумился, не иначе.

— Открывай, Изгак! — командую с порога мастерской. — Джеймс Блэт пришёл.

Навстречу вместо робота выступает хмурый киборг: Папка, конечно, тоже уже здесь.

— Тебя только за смертью посылать, — ворчит он, насторожено глядя на меня. Стыдно, небось, за невинно убиенную половину моего здоровья. Хорошо, что я не злопамятный.

— Так я еë и принëс, — ухмыляюсь, протягивая Папке красный кристалл. — Жаль, ты рожу Крушителя не видел, когда он ящик открыл.

Вспоминая об этом, не могу сдержать улыбку. Да, я не злопамятный. Просто люблю, когда торжествует справедливость. Особенно в мою пользу.

Киборг аккуратно забирает добычу, но вместо того, чтобы бежать крафтить свою суперпушку, вертит кристалл в руках, задумчиво его разглядывая.

— Да он это, он. Не сомневайся!

Иван Васильевич сжимает камень в ладони и поднимает глаза, пронзительно на меня глядя:

— Ты ничего не хочешь спросить, Джеймс?

— Даже не знаю, — чешу затылок. Слишком уж неожиданным оказался вопрос. — О! Придумал! Когда пойдëм тебе оружие делать? Учти: после всего случившегося я жду от него чего-то реально фееричного!

— И всë?

Пожимаю плечами:

— Ну да. А что, ты хочешь мне что-то рассказать, но не знаешь, с чего начать? Начинай с главного, не ошибëшься.

Папка тяжело вздыхает и чуть склоняет голову:

— Я… Хотел перед тобой извиниться.

Ну надо же, какой совестливый! Машинально потираю подбитую Папкой челюсть. Хорошо, что мы в Симулякре, а то точно сломал бы. Хмыкаю:

— Да ладно, забей! Считай, за тот раз на гонках рассчитались.

Киборг с трагическим видом мотает головой:

— Я не об этом. Понимаешь… Само моё предложение туда сходить было не просто так.

— Ясное дело, мы ж за кристаллом!.. Или ты что-то другое имеешь в виду?

Иван Васильевич смотрит в пространство куда-то поверх моего правого плеча:

— Я поспорил, понимаешь? На то, что наша команда не распадётся после прохождения пирамиды.

— А что, были сомнения?

Киборг возмущённо зыркает: