Чёрт…

Тысяча чертей!

Он всё видел! Теперь подумает невесть что.

— Ты всё поняла? — уточняет парень.

— Да, — активно киваю. — Все поняла. Прибрать в вашей спальне и кабинете, а затем валить домой.

— Умница, лягушка, а теперь освободи мою комнату. Я хочу принять душ… — но почему-то он не торопиться уходить.

Душ? Против воли в голове рисуется картинка: Ян… в душе… обнаженный. По телу пробегаю мурашки, и я совершенно точно становлюсь пунцовой.

— И-или ты хочешь составить мне компанию? — чуть помедлив, с ехидством мурлычет мой «хозяин».

Э-э-э…

Озадачена.

— Нет! Спасибо, — мгновенно нахожусь, краснею еще сильнее. — Я, пожалуй, пойду.

Пулей вылетаю из спальни и несусь по коридору, мотая головой и пытаясь выкинуть из этой бесполезной штуки непристойные мыслишки. Щеки горят огнем.

А вот это уже нифига не смешно! Да что со мной происходит? Нет! Этого просто не может быть. Не может мне нравиться такой придурок как Ян. Ну не может!

* * * *

Последующие пол дня, как и было сказано ранее, Ян дома не появлялся. Что касается остальной половины, то я понятия не имею, ибо уже после обеда свинтила домой. Конечно, предварительно покончив с порученной мне работой. До самого вечера, мой «работодатель» меня не беспокоил. И хоть я и ждала весь вечер, что он позвонит, или чего доброго припрется самолично, парень таки сдержал свое слово. Кажется, говоря о полной свободе, он все-таки был абсолютно серьезен. Но это ведь только первый день. Посмотрим, как будут развиваться события дальше…

Остаток дня посвящаю занятию, за которое не бралась уже очень долгое время — пишу. Идей и начатых работ накопилось вагон, а времени на них все никак не было. Да еще если вспомнить все, что произошло за последний месяц с лишним. О каком вообще творчестве может идти речь… И я была бесконечно рада, когда поняла, что мой вредно устроенный мозг серьезно настроен на то, чтобы довести себя до изнеможения плодотворной работой и генерированием свежих набросков.

То, что писательство стало для меня, в некотором роде, смыслом жизни я уже давно поняла. И, наверное, ничто не приносило мне столько удовольствия, как многочасовое набирание на компьютере текста льющегося из головы.

* * * *

Когда, наконец, решила сделать передышку и выпить чаю с бутербродами, снова попытала счастье в том, чтобы достучаться до Лёньки. Позвонила четыре раза. Все впустую, словно владелец мобильного давным-давно забыл, что существует такое чудесное изобретение человечества как сотовый телефон.

Настроение резко портится на весь последующий вечер.

7 января

Быстро собравшись, выхожу из квартиры запираю дверь на ключ и семеню к лифту. В грязной, зашарпанной и изрисованной маркерами кабинке пересчитываю мелочь, сразу откладывая нужную сумму на проезд в маршрутке. Жутко хочется спать, а потому я без стеснения и капли манер раскрываю рот в глубоком зевке.

Как и следовало ожидать, хватило меня только на один день. Со мной всегда так, когда нужно просыпаться каждое утро. Первый день я еще способна выдержать эту пытку стоически и даже с некоторым энтузиазмом, а вот на второй день данный подвиг мне уже дается с трудом. Про дальнейшие дни, думаю, и говорить не стоит, ибо там с каждым разом дела обстоят все хуже и хуже. Ну не создана я для того, чтобы просыпаться каждый день ни свет ни заря. Хотя уверена в мире найдется не много таких людей.

Именно такой сонной и с широко раскрытым ртом меня и застал Михаил, когда дверки лифта распахнулись на первом этаже.

— А я уж подумал ты проспала, — недовольно пробормотал водитель и, сразу развернувшись направился к выходу из подъезда.

Несколько секунд стою как вкопанная и моргаю стене напротив. Мне же не показалось? Вытираю капельки слез с уголков глаз, что образовались там после зевоты и быстро выскакиваю из лифта, а затем и из подъезда. Нет. Мне не показалось. Водитель Яна снова приехал за мной. Почему-то резко раздражаюсь и ворчу:

— И тебе доброе утро.

Не понимаю. Зачем сообщать адрес своего дома, если ты с самого начала решил, что твой водитель будет по утрам забирать меня из дома? Хрен поймешь этого Яна. Делает одно, а подразумевает совершенно другое.

Спускаюсь по ступенькам и по привычке сажусь на переднее пассажирское место.

Михаил заводит двигатель и трогается. Медленно выезжаем со двора.

— Ты теперь каждое утро будешь за мной приезжать? — с откровенным недовольством интересуюсь я спустя некоторое время.

— А что? Есть какие-то проблемы? — как всегда ровно и выдержанно роняет водитель, а после поворачивается ко мне и дарит странно пофигистический взгляд.

— Да не то чтобы… — пожимаю плечами и отворачиваюсь к боковому окну. Даже если стану возражать, слушать меня никто не будет. Так какой смысл.

Остаток пути едем в полном молчании.

* * * *

Сегодня Ян не в настроении да к тому же совсем не спал. Всю ночь ругался с кем-то у себя в кабинете. Об этом мне сообщил Жерар, стоило только переступить порог кухни. Однако я никак на это не отреагировала. Чему уж тут удивляться? В этом весь Ян: сегодня он снисходительный и даже в некотором смысле добрый, а уже завтра бешеный как бык. Того и гляди подлетит и подкинет на рогах.

— Где она? — донеслось до нас гневное из холла.

Жерар сделал страшные глаза, шепнув какую-то ерунду про то, чтобы я спряталась куда-нибудь, и принялся что-то быстро кромсать ножом. Ага. Спряталась… Под стол если только. Махаю рукой на его совет и подхожу к гарнитуру, чтобы налить стакан воды. Еще только половина седьмого, так что у меня вагон времени, чтобы переодеться и приготовить Яну кофе. Кстати, никогда не видела, чтобы он завтракал.

— Ну наконец-то, — Ян материализовался через секунду. — Кофе в мой кабинет, быстро.

Кажется, хамство в этом доме в почете, ибо никто не считает нужным здороваться.

— И вам доброе утро Ян Валерьевич, — со спокойным видом отвечаю я, замерев со стаканом воды в руках. — Сейчас переоденусь и принесу.

Парень резко останавливается в проходе, потому что уже вознамерился уйти и поворачивается ко мне.

— Я сказал быстро. Чего не понятного?

Тяжело вздыхаю. Конечно, все понятно, когда одним лишь взглядом убить можно.

— Уже бегу, — отставляю стакан в сторону и принимаюсь за кофе. Ян уходит.

— Я же говорил, — тихо отмечает затем Жерар. — Если бы он тебя сейчас не увидел, могла бы спокойно переодеться и даже чаю попить.

— Да ладно, — отмахиваюсь. — Какой смысл, он бы потом еще к чему-нибудь придрался бы.

— Когда закончишь с делами приходи на кухню, — повар обтер руки об фартук, подошел к холодильнику, открыл дверцу и указал на большую коробку с тортом. — Будем чай пить.

— Сегодня какой-то праздник? — сразу пытаюсь вспомнить дату. Никогда не запоминала ежегодные даты, отмеченные в календаре красным.

— Угу, — повар возвращается к готовке. — У меня день рождения.

— Да ладно?! — забывшись, чуть не кинула в чашку с кофе сахар. — Блин, а я ведь без подарка.

— Ничего, ты ведь не знала.

Ставлю чашку на поднос и с улыбкой говорю, прежде чем уйти:

— Ладно, я потом тебе куплю что-нибудь.

— Договорились, — со смешком кивает Жерар.

Сперва хотел зайти к «себе» в комнату, переодеться, но решила, что если задержусь еще хоть на секунду, то совершенно точно огребу по шее. И я не ошиблась. Стоило только подняться на второй этаж, как тут же стали слышны гневные крики. Когда подошла к кабинету Яна, поняла, что парень с кем-то ругается на английском. Причем очень чистом английском. А я вот на данном языке ни «бе», ни «ме», ни «кукареку» не знаю. Так пару словечек и фраз, и то с трудом. До сих пор жалею, что в свое время не учила английский в школе.

Коротко стучу и, не дожидаясь ответа, сразу вхожу. Ян стоит перед столом, стул отодвинут назад, в руках у него какие-то бумаги. Он сразу переводит на меня гневный взгляд и продолжает ругаться, словно бы мне это говорит, а не собеседнику на той стороне линии. Никак не меняюсь в лице. Прохожу, ставлю поднос с кофе на стол и убираю руки за спину. Несколько секунд мне удается выдержать этот злющий взгляд и изредка прерывающиеся крики, из которых я ни бельмеса не понимаю, но затем я все-таки отворачиваюсь и тупо смотрю на один из шкафов обильно заставленный книгами. В какой-то момент мне даже становится жалко собеседника Яна. О чем бы ни шла речь, уверена он не хило напортачил.