До общежития доезжаем в полном молчании. Мне страшно. Мне пиздец как страшно, но я молчу. Тупо пялюсь вперед и трясусь как зашуганный кролик. Не предпринимаю никаких попыток вырваться даже тогда, когда мы останавливаемся, и меня грубо вытаскивают из машины. Крепко хватают под руки и ведут следом за Ренатом. Вижу знакомую белую «мазду». Машина Влада.

Зачем мы приехали сюда? Что, чёрт возьми, происходит?!

Меня нереально возмущает тот факт, что всё творится светлым днём и опять на улице ни души. Это какой-то заговор? Или же, на самом деле, люди есть, просто им наплевать. Абсолютно до лампочки, кого и куда тащат, что собираются сделать…

Мы спокойно минуем маленькую будку коменданта. Лидии Сергеевны, как назло, нет на месте. Может закричать? Хоть сейчас и раннее время, и занятия в институте уже идут полным ходом, только ведь не все такие прилежные ученики. Может кто-то решил прогулять и остался в общаге. Но как только открываю рот, влажная огромная пятерня утыкается мне в лицо. Противно. Один из свиты Рената дёргает меня к себе, прижимает к груди, придавливает другой рукой горло, так что едва не задыхаюсь, и монотонно говорит:

— Только пикни и я тебе шею сверну.

Неуверенно качаю головой, испуганно смотрю ему в глаза. Жить мне пока хочется.

Меня фактически волокут на третий этаж, затем по коридору и я почти оседаю на пол когда вижу знакомую дверь. Один из бугаёв встряхивает меня, пытаясь поставить на ноги, но они словно ватные. Затаскивают в Светину комнату.

Сразу вижу Влада. Света сидит на кровати, плачет, прижимает ладонь к щеке. Меня отпускают, и я оседаю на колени. Не могу стоять. Просто не могу. Меня колотит, сердце бешено стучит в груди, разгоняя отзвуки синхронного пульса по телу, донося его до барабанных перепонок. Мне кажется, что этот грохот у меня в ушах должны слышать все. Но они не слышат.

Влад отходит от Светы, приближается ко мне, садится на корточки и поддевает пальцами мой подбородок. Злобно скалится. Смотрю на него широко открытыми глазами и чувствую, как в горле образовывается противный ком.

Мне пиздец…

— Здравствуй, Алёнушка, — елейно мурчит он и как-то странно осматривает меня с головы до ног. — А мне-то всё было интересно, что же там за самоубийца такая, которая не побоялась ударить Яна, — звучит это так, словно этот самый Ян просто неприкосновенное воплощение божества, а я выродок посмевший посягнуть на святыню.

Не отвечаю. Просто смотрю в тёмные, почти чёрные глаза. Да и о чём говорить? У меня всё на лице написано.

Парень хмыкает:

— Сперва мы с Ренатом думали забить на вашу компанию неудачников, — Чего? — но после того спектакля, что я наблюдал несколько дней назад, мне и самому стало интересно, насколько далеко ты сможешь зайти.

Так это я во всём виновата?!

Снова…

Всё это из-за моей выходки. Становится так противно на душе. Ну почему я не могу просто заткнуться и стоять в сторонке, когда происходит что-то подобное? Почему вечно лезу на рожон, продолжаю дёргать льва за усы даже тогда, когда он уже открыл пасть и готовится меня сожрать?

Влад поднимается, возвращается к всё ещё плачущей Свете.

— Ты очень сильно оскорбила меня, — это уже Ренат. Он нагло ухмыляется, смотрит сверху вниз как король на чернь. — Но знаешь, я сегодня добрый… — Это шутка такая? Не смешно… — Предлагаю тебе выход из сложившейся ситуации… Мы сейчас кое-что продемонстрируем, а затем ты решишь, как поступить. И уверен, тебе хватит твоей бесконечной храбрости принять верное решение.

Какое ещё, на хрен, решение?! Что они собрались мне показывать?

Медленно перевожу взгляд на Влада и вижу, как тот расстёгивает ремень своих брюк. Меня передёргивает.

Зачем?

Что он собрался делать?..

Конечно, в эту секунду я уже предполагаю, чего ждать от этого недоноска, но словно не хочу в это верить. Отказываюсь принимать действительность такой, какая она есть в данный момент. Во всей своей омерзительной красе.

Он собрался её насиловать? Прям так? Прямо при всех?!

Снова начинает колотить.

— Ну, давай, Светочка, — тяжело выдыхает Влад, достав свой член. Нет… не могу на это смотреть. Зажмуриваю глаза и тут же получаю сильную пощёчину от подлетевшего ко мне Рената. Щека мгновенно вспыхивает огнём. Это унизительно.

— Не-е-ет, — зло скалится он. — Даже не думай закрывать глаза, или я скажу своим парням, чтобы выебали тебя прямо сейчас. Всей толпой.

Я не хочу… чёрт…

Почему всё так? За что? За брошенную бутылку?..

И я смотрю. Трясусь от беспомощности и отвращения, но смотрю. Как Влад обхватывает голову Светы обеими руками, как тычет ей в лицо уже наполовину поднявшимся членом. Как она давится слезами, отворачивается, тут же получает звонкую пощёчину, падает на кровать. Парень хватает её за волосы, тянет вверх. Меня колотит. Что же это? Да что же это такое? Неужели это всё происходит на самом деле? Сейчас… со мной?!

— Давай, — с нетерпением бормочет Влад. — Будь хорошей девочкой. Сделай папе приятно.

Мне так сдавило горло от страха, напряжения и паники, что кажется, больше никогда в жизни не заговорю, но я всё же разжимаю стиснутые зубы и тихо прошу… нет, умоляю:

— Пожалуйста… не надо…

Стоящий неподалёку Ренат бросает на меня ликующий взгляд и широко скалится.

— Прекратите… — но меня словно не слышат.

Почему?

Почему я сижу тут?

Почему не могу заорать, подскочить на ноги, схватить в руки хоть что-нибудь, ебануть как следует по голове хоть кому-то, перед тем как меня изобьют до смерти?

Вижу, как девушка поднимает дрожащие руки, обхватывает член этого выродка и… в первую же секунду меня едва не выворачивает. Становится так плохо, голова кружится, приступ сильной тошноты ударяет из желудка в горло, но я сдерживаюсь. Сама не понимаю как, но сдерживаюсь. Во второй раз, когда пытаюсь отвернуться получаю уже более сильный удар, но только от бугая слева. Рот мгновенно заполняется металлическим привкусом крови. Покорно поднимаю голову, ненадолго задерживаю дыхание, чтобы не блевануть и продолжаю смотреть. Происходящее до омерзения противно, унизительно… страшно.

Со мной будет так же?

Когда Владу надоедают неуверенные движения Светы, он хватает её за голову и начинает вколачиваться в её рот. Вижу, как она плачет, вижу, как сопли и слёзы заливают её лицо, как она давится, но чудовищу, делающему это с ней, наплевать. Словно перед ним не человек. Вещь. До смешного дешёвая, никому не нужная вещь.

Он продолжает быстрые, грубые движения бёдрами. Ренат наблюдает за происходящим с похотливой ухмылкой. Бугаи стоят так, словно они грёбаные киборги и вообще неспособны испытывать какие-либо эмоции. А я… всё так же сижу на коленях, сотрясаясь в дрожи и представляя, что будет со мной, когда он закончит.

Меня изнасилуют, пустят по кругу… может, не один раз. А потом… тут же вспоминаю слова Рената и обречённо осознаю: не-ет, никто не будет меня убивать. Одним трахом всё не закончится… Всё-таки не выдерживаю, резко наклоняюсь вперёд. Меня долго и обильно рвёт на пол. С утра в желудке не было и крошки. Желудочный сок горечью обжигает глотку. Ренат громко смеётся. Влад продолжает своё занятие. Слышу его тяжёлое дыхание, звон бляшки ремня. Меня лихорадит. Света продолжает давиться сквозь слёзы. И вот, наконец, этот уёбок кончает ей в рот. Понимаю это по громкому сдавленному кашлю девушки, по невнятному стону. Кажется, она пытается выплюнуть семя, но ей не позволяют. Быстро закрывают ладонью рот.

— Вот так… Умница… — сдержанно говорит Влад чуть подхрипловатым голосом. — Глотай всё.

При всём своём катастрофическом невезении, что накрыло меня словно цунами за последние несколько дней, мне кажется, что кто-то свыше всё-таки оберегает меня. Изредка поглядывает вниз узнать, а не подохла ли я ещё? И каждый раз этот короткий взгляд оказывается решающим. В самый последний момент, перед тем как гильотина рухнет вниз и отсечёт мне голову.