Иду в гостиную с тарой в руках и спрашиваю у владельца:

— Это куда?

Ян на секунду поднимает глаза, а затем утыкается обратно в ноутбук и ровно отвечает:

— Можешь выпить.

Секунду осмысливаю и хмурюсь:

— А нормально ответить нельзя?

Парень вновь смотрит на меня с холодком. В его глазах четко читается, кто я, что я и куда мне нужно пойти. Матерюсь про себя, ухожу на кухню, злорадно выливаю дорогое спиртное в раковину и закидываю пустые бутылки в мусорное ведро. Секунду думаю, достаю полупустой пакет из ведра, завязываю его на десять узлов, гремя стеклом, и уношу в прихожую. Обратно пойдем — выкину. Возвращаюсь на кухню, помещаю новый мусорный пакет в ведро и убираю его в отсек под раковиной. Ну, вроде всё. Возвращаюсь в гостиную и сообщаю:

— Готово.

Парень смотрит на часы, не обращает на меня внимания и спокойненько так спрашивает:

— А остальные комнаты кто будет убирать?

Не поняла…

— В смысле?

— Ты идиотка? — интересуется Ян, а я мрачнею еще сильней. — Я дал тебе час на уборку всей квартиры. Чего непонятного? А ты в этот час херней какой-то страдала.

Всё… финиш.

— Слушай ты, — шиплю сквозь зубы, — хватит меня оскорблять…

— Или что? — недобро усмехается парень, а я секунду думаю: «что»? Внезапно он кладет ноутбук на журнальный столик, поднимается и идет ко мне. Инстинктивно пячусь назад. Что он собирается сделать? Как-то вся злость резко уходит, а на ее место резво прибегают замешательство и более выраженный страх. Мурашки пробегают по спине. Парень преодолевает оставшееся между нами расстояние в два шага, я спонтанно замахиваюсь, то ли в попытке оттолкнуть его, то ли ударить. Да я просто камикадзе!

— Не подходи… — хрип какой-то.

Ян усмехается, ловко перехватывает мои руки, прижимает спиной к себе, пытаюсь вырваться, матерюсь, но в данном случае силы ой как не равны. Я чувствую, как его пальцы быстро пробегают по моей спине, вызывая россыпь новых мурашек, находят какую-то точку в области поясницы, нажимают туда, и я мгновенно погружаюсь в «прекрасный» темный мирок боли и страданий. Тело становится ватным, ноги подкашиваются. Я упала бы, но Ян продолжает меня держать. Почки ноют так, словно их пытаются расплющить через старый роликовый отжим белья. Такие когда-то давно стояли на первых стиральных машинках. В глазах темнеет, мне плохо, внезапно тошнит, к горлу подкатывает ком сдавленного стона, но сквозь весь этот шквал болезненных чувств я ощущаю аромат его туалетной воды. Тонкий, древесный. Его ровное дыхание на своих волосах, жар прижатой к моей спине груди, резко контрастирующеей с холодом крепко держащих меня рук. Это просто пиздец какой-то! Хочется вырваться, убежать, спрятаться от него, но я не могу. Тело меня не слушается. Мы стоим так какое-то время, затем он снова находит эту гребаную точку на моем теле и медленно нажимает. Резкое облегчение, меня отпускают, и я падаю на пол, бьюсь ободранной коленкой, шиплю от новой волны боли. Хотя она уже не кажется такой нестерпимой на фоне того, что я только что пережила.

Что это, мать вашу, опять такое было?! На кой чёрт он это сделал?!

— Знаешь, мы ведь можем так до бесконечности, — парень садится обратно на диван, берет ноутбук, возвращается к своему занятию. — Ты сама на это согласилась, так что будь добра прикрыть ротик и выполнять ту работу, которую я тебе даю.

— Долбаный мудак, — не выдерживаю я и с трудом поднимаюсь на ноги.

Ян вперивается в меня стальным взглядом:

— Скажи это ещё раз, и я оставлю тебя в таком мучительном состоянии на всю ночь, — хочется ответить ему в еще более грубой форме, но я осмотрительно затыкаюсь, ибо знаю, что если он пообещал, то за ним не заржавеет. Ян коротко кивает, типа «вот и умница», и утыкается в монитор:

— Чем больше ты противишься и выпускаешь коготки, тем больше проблем себе создаешь.

Некоторое время смотрю на его глубоко задумчивое выражение лица, а затем ухожу в ванную комнату. Видимо, вариантов у меня немного. Под руку попадается какое-то чистящее средство… Так хочется вернуться и вылить его на голову этому козлу. Надеясь, что оно максимально напичкано всякими химикатами и наверняка разъест кожу, а затем он облезет. А еще хочется засунуть ершик от унитаза ему в задницу и до кучи отпиздить шлангом от душа. Фу-у-ух! Спокойно, Алёна. Спокойно.

Последующие часы занимаюсь тем, что вылизываю этот гребаный лабиринт. А это не так-то просто, учитывая, сколько тут комнат. Через какое-то время, видимо покончив со своими делами, Ян принимается доводить меня тем, что бродит рядом туда-сюда, то и дело комментируя, что тут плохо помыла, там не все протерла. Уебок! Я уже говорила, что ненавижу его? Черт, в какой-то момент я была близка к тому, чтобы убить его. И знаете, уверена, меня бы даже оправдали за содеянное, ибо так доводить кого-то — ещё нужно уметь. Такое впечатление, что этот тип был рожден для того, чтобы унижать и издеваться.

Только через три часа я, наконец, смогла спокойно вздохнуть и то только потому, что Яну просто надоело глумиться надо мной. Заявив, что он жутко хочет спать, а завтра еще и на работу он вытолкал меня из квартиры, наказав, чтобы я шла к машине и ждала его там.

Через сорок минут я была в «своей» комнате. Мертвым телом упала на кровать и даже не стала раздеваться и расправлять ее. Я была вымотана и морально и физически. Даже на злость сил не осталось.

Если так будет продолжаться каждый день, боюсь, я помру раньше, чем этому ублюдку надоест издеваться надо мной.

7 декабря

Как долго можно терпеть каждодневные издевательства?

Как выяснилось, достаточно долго, если у тебя стальные нервы и полная безысходность постоянно маячит перед глазами, напоминает о своем существовании едкими, презрительными усмешками. Нервы у меня и правда были стальными. Подростковая закалка, в нашем невероятно «миролюбивом и дружелюбном» социуме, когда-то сделала свое дело. Только вот… дела мои от этого становились лишь еще хуже.

За несколько дней, проведенных в этом доме, я пришла к двум выводам. Первый — Ян больной садист, второй — ему доставляет нереальное удовольствие мое безграничное упрямство и то, как он раз за разом втаптывает его в грязь. Наслаждается моей беспомощностью. Любой протест или агрессия с моей стороны — и я получаю новую порцию вылитых на меня помоев или мучительных минуток от его фокусов с болевыми точками.

Это невыносимо…

12 декабря

* * * *

Сегодня к нему пришли гости. Кто бы вы подумали? Конечно же, других людей и быть не могло. Ренат, Влад и даже Оксана почтила нас своим присутствием. Приперлись посмотреть на то, как продвигаются дела с «укрощением строптивой» девки. То бишь, меня.

Они расположились в гостевой комнате, бурно обсуждали поход, как я поняла в «Альянс». Честно говоря, я и не слушала их вовсе. Стояла у дверей с отсутствующим видом, полностью погруженная в свои мысли. Но чувствовала себя предметом мебели. И чего я тут стою? Непонятно.

Когда приперлась эта троица, Ян в приказном порядке велел мне спуститься вниз. Сказал, что сегодня я буду их обслуживать. Видимо решил похвастаться своими достижениями перед друзьями и невестой. А мне-то что… пускай хвастает. Мне всё равно.

— Эй! — меня вырвали из глубоких раздумий. Ян, конечно. — Кофе нам принеси, — сухое и жесткое. Обращение, как к рабу, ей-богу. Хотя, если задуматься, я, наверное, и есть раб.

Делаю короткий кивок и иду на кухню. В спину слышу звонкий смех Оксаны и какие-то комментарии Влада. Пиздец, как смешно. Уроды!

Быстро варю кофе, стараясь полностью игнорировать присутствие Жерара. Мужчина иногда крутится рядом, поглядывает на меня, словно хочет что-то сказать, но в итоге так и не решается. Уверена, уже вся прислуга в этом доме заметила, как «тепло» относится ко мне их хозяин, хотя влезать никто и не думает. А зачем? Правильно. Какой смысл? Никому ведь не хочется потерять работу.