— Красивая… — вздохнула Клава.

Настя осторожно потрогала пальцы статуи:

— А мы ее тут оставим?

— Нет, — решительно ответил я, — С собой заберем.

— Может, не надо, Викентий Георгиевич? — вмешался Мурин, — Место надежное, двадцать лет никто найти не мог.

Ага, не мог. Если бы не я, влезший в планы бояр, как камешек в шестеренки, в Мангазею прибыл бы кто-то с ведьмой и Изумрудным венцом и нашел бы Источник на раз-два. И, я подозреваю, Венец — не единственный способ его найти. Так что — не Венцом, так Короной, не сегодня, так через месяц, но мой Источник был бы найден. Вопрос времени. Лучше забрать его и увезти туда, где никто не найдет, просто потому, что никто не догадается в этом месте искать. Русь большая, всю с Венцом не обойдешь.

— Э, — подпрыгнула Аглашка, — Как это заберем? Она ж наверняка тяжеленная!

Ну да. Источник, как я теперь знаю — целиком состоит из золота. Плотность человеческого тела примерно равна плотности воды, то есть — килограмм на литр, плотность золота же… мы это проходили по физике… примерно двадцать килограмм на литр. То есть, золотая статуя будет в двадцать раз тяжелее, чем человек такого же размера. Девушка, послужившая моделью статуи Источника, на глаз весила килограмм пятьдесят, значит Источник… ого! Целая тонна!

— Ну, — развел я руками, — так и понесем: осторожно и не торопясь.

Я хихикнул, представив эту картину: мы все толпой, облепив статую, как муравьи, тащим ее по подземному ходу, пыхтя и матерясь. Я бы точно матерился.

А теперь — внимание, фокус!

— Смотрите, как надо!

Ага, подержите мое пиво.

Я подошел к Источнику, коснулся плеча статуи, сделал движение, как будто хотел раскрутить ее, как волчок…

Все ахнули. Статуя исчезла.

Ну, на самом деле, конечно, не исчезла. Просто я теперь знаю, что Источник можно переносить, уменьшив его размеры примерно до статуэтки Оскара. Правда, у такого транспортного положения есть несколько недостатков (иначе кто бы оставлял Источник в виде большой и тяжелой статуи): во время этого транспортного положения доступ к Силе Источника невозможен и, во-вторых — долго он в таком состоянии находиться не будет, несколько дней — и развернется обратно в статую. Но мне сейчас достаточно просто переместить его, так что — сворачиваем в статуэтку…

Я смущен хмыкнул и поднял ее, тяжеленькую, но посильную: одежда, которая прикрывала Источник, явно не была его частью и просто опала, когда статуя уменьшилась. И теперь у меня в руках была золотая фигурка голенькой девушки. Я завернул ее в ткань: оставлять Источник на всеобщее обозрение почему-то казалось неправильным.

— Идем.

— Вот здесь — проход к родовой казне… Вот здесь — к сокровищнице… Тут — к оружейной… Там — к архивам… Здесь — к либерее…

По мере этого перечисления — на обратно пути Мурин решил устроить этакую обзорную экскурсию по подземельям Осетровских — я мрачнел все больше и больше. До меня медленно начало доходить, что быть боярином — это не так легко и просто, как казалось. Одного доступа к Источнику для этого мало. Это все равно как если бы в наше время я нашел огромную кучу денег — предположим, они каким-то образом оказались ничейными — и объявил себя банкиром. Что произойдет? Правильно — очень быстро у него не станет этих денег. Для того чтобы быть банкиром — мало только денег. Нужно… да много чего нужно. Нужна государственная регистрация (в моих условиях это добраться до царя и объявить себя наследником рода), нужно заплатить пошлины и налоги, нужно здание банка, нужно хранилище для тех самых денег, охранники, бухгалтера, инкассаторы, банкоматы, служба безопасности, юристы, кадровики, айтишники, экономисты, менеджеры, эти… девочки, которые сидят в зале, с бейджиками и такими забавными разноцветными галстуками… Да дофига всего нужно! И теперь мне, как боярину — нужно не меньше.

Боярин — он ведь не просто так, сам по себе боярин, свой собственный. Он должен служить царю. Как минимум — выставлять войско в случае войны. То есть — минимум один отряд стрельцов, обученных, одетых и вооруженных. Думаете, их достаточно нанять? Загибаем пальцы — для того, чтобы их нанять, одеть и вооружить, нужных деньги. То есть, нужен постоянный источник доходов. В условиях Руси — это земля с крестьянами, минимум. Земли у меня тоже нет. И Мангазею мне не вернут — она в собственности государства. Куда ни кинь — всюду клин.

Думаете, у меня ведь есть сокровищница, оружейная, казна и все остальное прочее, что Мурин перечислил? Мол, достаточно взять деньги из родовой казны, оружие — из оружейной и все трудности исчерпаны. Ага, если бы все было так просто. Сокровищница и казна у меня есть. В них сокровищ и денег нет. Осетровские тайные помещения оборудовать успели, а перенести в них имущество — уже нет. Есть только либерея, то есть — библиотека, и часть родового архива. А остальное, увы, разграбили, когда громили род.

Я — боярин-нищеброд.

Так еще немного подумаешь — и придешь к выводу, что, стоит мне объявиться на Москве и прийти к царю — и Источник у меня просто отнимут. Чтобы отдать более достойному.

Проблема на проблеме и проблемой погоняет.

Что все это означает? Что надо сдаться? Да хрен вам на рыло, тертый, из горшочка! Проблемы надо решать, значит, будем их решать. Постепенно и не торопясь, пока не решим. Как говорили в одной анимешке: «Улитка ползла медленно, но взобралась на самую вершину горы Фудзи».

Разместить нас всех в церкви Мурин не мог. Просто потому, что церкви несколько не предназначены для ночевки людей. Нет, можно, конечно, улечься всем на пол, накрыться ризами… Но зачем, если в подземельях оборудованы специальные помещения для укрытия семьи во время всяких неприятностей? Жаль, только, что нападение восемнадцать лет назад было слишком внезапным. Укрыться успела только моя мама со мной… ну, в смысле, мама Викентия с младенцем Викентием. Из дома, оказывается, есть потайной подземный ход в церковь, только открывается он не из подвалов, а из помещения в сеновале, в которое ведет коридор из дома… Вот этим коридором мама Викентия и успела пробежать. А потом дошла до церкви, где ее встретил отец Азарий. Рванувшийся было карать и убивать… но не успевший. В итоге Ирина Осетровская прожила в подземельях под церковью несколько месяцев, пока не прибыла комиссия по расследованию, в составе которой был один молодой пскович…

Я перевернулся с боку на бок и посмотрел в потолок. Комнатки укрытия были небольшие, на двух человек максимум, но по количеству рассчитаны на проживание всего рода, поэтому мест хватило всем. Кто захотел вдвоем, как Аглашка с Дитой — те вдвоем, кто один — тот один. Вот как я. Но заснуть я не могу не из-за одиночества. Мне нужно разобраться с одной мучающей меня проблемой. Я сам не смогу, нужен опытный человек.

Нужна женщина.

— Викеша? — удивленно посмотрела на меня тетя Анфия. Она открыла дверь своей комнаты, сонная, в ночной рубашке, которая, впрочем, закрывала ее не хуже сарафана. Разве что волосы распущены, отчего тетя, кажется, смущается.

— Тетя Анфия, — я сел на ее кровать, — Я не знаю, к кому мне еще обратиться. Не к девушкам, они еще молодые, неопытные, да и вообще… А ты взрослая, ты точно сможешь…

Я запутался и замолчал. Тетя Анфия, севшая было рядом со мной на кровать, чуть отодвинулась и густо покраснела:

— Викеша… Нет, я очень рада, что ты выбрал меня… И мы с тобой, хотя и родственники, но очень дальние, так что с этой стороны препятствий вроде бы нет. Но не будет ли это неправильным по отношению к девушкам?

Я задумался. Что-то я не понимаю…

— Что именно?

— Ну… то, что я стану твоей первой женщиной.

Что? Нет!!!

— Нет!!! — вскрикнул я и даже чуточку отпрыгнул от тети.

— Нет? — искренне удивилась она.

— Нет, в смысле — да, что нет! У меня уже были девушки. Две!

— Во Пскове? — заинтересовалась тетя.