Но Гнед унес меня не на Топкие болота. За этот месяц он отлично изучил местность. Гнед сделал крюк и вышел навстречу слугам верховного жреца. Он нес меня им.

Я очнулась в серой дымке. Надо мной склонился кто-то — лицо было бородатым — и потом быстро пробежал холодными пальцами по моему лицу. Я видела нечетко, словно сквозь густой туман. Пальцы побежали ниже, по шее и на грудь. Я дернулась и снова потеряла сознание.

А когда пришла в себя снова, бородатого уже не было. Факелы ярко горели, освещая помещение — узкую пещеру с низким потолком. Я лежала на чем-то мягком, а вокруг сновали серые тени — на самом деле это были женщины, одетые в тусклые одежды. Одна из теней расчесывала мои длинные волосы, другая втирала что-то в мои ступни. В нос настойчиво вползал травяной запах.

— Где я? — чуть приподнялась.

— Внутри Серой горы, — посмотрела на меня одна из теней.

Это была женщина, совсем не старая, но абсолютно бесцветная. Возраст ее определить было невозможно. Голос тоже ничего не выражал. На ее запястье тускло поблескивал браслет. На одной руке не хватало пальца.

— И ты здесь уже два дня, — добавила она.

Долго же я пробыла в беспамятстве. Серая гора. Как я могла сюда попасть? И вдруг я все вспомнила. Крепкий дом, верных слуг и кинжал в спине отца. Откинулась назад и закрыла глаза. Мне хотелось умереть.

Но я не имела на это права. Если я умру, Нежить просто выберет себе другую жертву. И кто-то потеряет свою дочь. Я снова открыла глаза.

— Вот и славно, — бесцветно произнесла тень, — пора идти. Но сначала поешь.

Я лежала в одном нижнем платье. Ни одежды моей, ни обуви не было видно. Неясная фигура бородатого промелькнула в моей памяти, и я спросила о нем.

Это был лекарь, — прошелестела серая женщина. — Ты была, как мертвая.

Вошла другая женщина в сером. Она принесла поднос с горячим молоком, свежим хлебом, сыром и фруктами. Еда в нашем мире все больше теряла вкус, и скоро не отличить будет сыр от яблока. Но то, что подали мне, было вкусным. Должно быть, это из королевских запасов. Согласно союзу, король был защищен от Нежити, и до дворца и земель рядом пока не добралась серость. Хотя отец говорил, что цветы и там уже потеряли свои краски. Все начиналось с цветов. Я подумала об отце. Ради него я буду смелой. И заставила себя немного поесть.

Мне накинули легкое небольшое покрывало на плечи и вывели из пещеры в узкий коридор. Такой узкий, что серые служанки не могли идти рядом. Три шли впереди, а три позади меня. Ноги мои остались босыми, и я чувствовала ими прохладу и неровность каменистого пола.

Коридор закончился дверью, на которой был выбит рисунок фонтана. Служанки несколько раз подергали крошечный колокольчик над дверью, но ничего не произошло. Одна из серых теней, что-то тихо и неразборчиво шепнула другой и скользнула прочь по коридору. Мы остались ждать, и в тишине через дверь едва слышно донеслось журчание воды. Когда служанка вернулась, то сказала:

Не сегодня.

Служанки повели меня прочь. Я так и не узнала, что находится за дверью.

И не хотела знать.

Бродили разные слухи о том, как готовят жертв Нежити. Пока я жила в поместье, то была слишком мала, и взрослые не обсуждали это при мне или сразу замолкали. А когда я подросла, мы переехали на Болота, где у нас не было соседей. Но кое-что я все же слышала.

Кто-то говорил, что жертв запирали в одиночных неосвещенных пещерах-камерах на все три дня, не поили и не кормили, чтобы Нежити легче было завладеть ослабевшим телом. Но я уже на собственном опыте знала, что это неправда.

Кто-то представлял, что младшие жрецы и слуги все три дня исполняют желания и малейшую прихоть жертв Нежити, как приговоренных к смерти. К Серой горе стекалось много богатых даров со всего королевства — не только еда и напитки, но и ткани, драгоценности, посуда, музыкальные инструменты и прочее. Говорили, что получившие серые билеты могли есть и пить, что захотят, слушать лучшую музыку, читать самые редкие книги, танцевать и веселиться. Этому я никогда не верила. Потому что не представляла, как можно веселиться, когда скоро тебя растерзает Нежить. Или сделает еще хуже.

И вот теперь мы шли по длинному коридору, и мне вскоре предстояло узнать все самой. Я узнаю правду, но рассказать ее не смогу.

Серая гора была одним их тех мест, где первый король разрешил жить дриввам. Даже не так — некоторым из них он разрешил жить только там, никогда не показываясь в королевстве, так они были ужасны. Существа эти жили в самой глубине Серой горы, куда не спускались жрецы. Однако приходилось спускаться серым служанкам. И поговаривали, что некоторые из этих женщин навсегда пропадали там.

Мы все шли и шли по коридору. Ноги мои совсем замерзли, узкое покрывало закрывало только плечи, и мне уже хотелось скорее прийти куда-нибудь. Но внезапно дорогу нам перегородила серебристая фигура. В первый момент мое сердце чуть не выпрыгнуло — я подумала, что это Усдан. Но это был один из его ближайших помощников. Узнать их можно было по одежде с серебристым отливом. Но сейчас при свете факела поблескивала не одежда, а лысина жреца. А крошечные глаза его, в которых словно налили масла, уставились на меня. Под их взглядом я ощутила, что стою в одном нижнем платье, и постаралась плотнее закутаться в узкое покрывало. Уголок губ помощника верховного жреца дрогнул в полуулыбке. Он ничего не сказал и пропустил нас. Но и уходя, я чувствовала на своей спине его прилипший взгляд.

Меня привели в небольшую пещеру с неровными стенами, в глубине которой стояла ванна, наполненная горячей и густо-ароматной водой. С меня скинули покрывало, раздели и помогли опуститься в воду. Бледные бесцветные руки служанок едва касались меня, словно они были призраками. Вода обожгла мои замерзшие ноги, а затем теплом разлилась по всему телу.

Сначала я отмокала в ванной, и в волосы мне втирали что-то теплое и пахнущее апельсином. Я еще помнила этот запах из детства — отец привозил яркие плоды из королевских садов. Потом меня долго мылили, взбив на моей голове и во всей ванне пышную пену, и еще дольше поливали чистой водой. Затем промокнули мое тело мягким полотенцем и стали втирать что-то шелковисто-ароматное в кожу.

После одна из серых теней принесла мне на подносе неожиданно белоснежное нижнее платье. Удивительно, в Серой горе. Впрочем, это тоже, должно быть, королевский дар. И тут я впервые отказалась делать то, что должна была делать.

— Отдайте мне мое платье! — потребовала я.

— Это невозможно, — прошелестело в ответ.

— В кармане подарок моего отца, — услышали от меня тени и переглянулись.

Возможно, они уже знали, что произошло с моим отцом. А может, и нет. Но мое платье принесли. Я запустила руку в карман и достала горсть семян. Одна из серых женщин взглянула, что лежит у меня на ладони, и кивнула другим. Подарок у меня не забрали. Он будет со мной до самой моей смерти. Пока они рассматривали семена, я незаметно забрала крошечный сверток со жгучими травами из другого кармана.

Все эти невзрачные женщины были служанками верховного жреца. Их называли серыми служанками. Они жили и работали в горе. Серая гора постепенно вытягивала из них остатки красок, и они все больше становились похожи на теней. Приходили они сюда добровольно, из-за нищеты или из страха. Здесь у них всегда были еда и кров, и им платили за работу. Раз в год родственники служанки — если того хотела она сама — могли прийти к горе и получить мешочек с монетами. Женщины нанимались на год, два или пять лет, но все оставались здесь навсегда. Говорили, это потому, что им нравилось в Серой горе. Или оставались из страха, потому что Нежить никогда не выбирала себе жертву из серых служанок. Это неудивительно, ведь она никогда не отправляла серые билеты серым людям. О том, чтобы пойти работать в Серую гору, иногда болтали слуги и в нашем поместье. Помню, когда я была совсем маленькой, одна из моих любимых служанок ушла от нас в гору. Та, которая бегала со мной наперегонки в саду и умела делать запруду на крошечном ручье среди деревьев. Она нанялась на год серой служанкой, и больше я ее никогда не видела. Когда я выросла, то узнала, что она умерла в Серой горе.