— Идем! — сказала я.

Риб подхватил Симмиуса, и мы пошли вслед за корневиком. Дорогу по-прежнему освещали светлячки. И их свет выхватывал то зеленый лист, то желтый бутон. Лес менялся, менялся очень сильно. Незнакомые ароматы наполняли воздух, незнакомые звуки нежно переливались среди деревьев. Мирнин все еще оглядывался, готовый к нападению затаившихся и притихших стражников, и с подозрением смотрел на изменившийся лес.

— Они не пройдут в сердцевину Зеленого леса, не пройдут, — сказал корневик.

Пришли мы неожиданно быстро, только не сразу это поняли. Обширная поляна, обильно усеянная пеньками. Которая вдруг ожила и зашевелилась. Это были корневики. Один из корневиков выступил вперед и протянул мне что-то.

— Прими от нас, Алисия, — сказал он.

И больше всего меня поразило не то, что он знает мое имя, а то, что было у него в ветвистых руках. Корень ламелии! Корень, которого давно уже не осталось во всем королевстве Крамтон! Корень исцеления.

Теперь Симмиус был спасен. Он все еще не пришел в себя. Мирнин вынул стрелу, я остановила кровь и принялась за лечение. Так, как учила меня мама. А корневики рассказывали о себе.

Они жили здесь испокон веков, строя свои обширные жилища под землей. Эта земля принадлежала им, а не королевству Крамтон. Корневики редко показывались на поверхности и только тем людям, кому сами захотели. Даже встреть корневик случайно человека, ему ничего не стоило мгновенно обратиться неприметным пеньком. Поэтому людям так мало было известно о них.

В старые времена их было много. Но теперь, когда стена разделила лес, все изменилось. Со временем под влиянием Нежити под землей выросли земляные вепри и стали разорять жилища корневиков. Корневики сражались с ними и терпели большие потери. И наша победа над чудищем сразу стала известна корневикам. И в дар нам они отыскали корень ламелии.

— Поэтому мы рады отблагодарить вас вкусным ужином и уютным ночлегом, — неожиданно завершили они.

Корневики нырнули в свои норы, и почти тут же стали показываться обратно. Все они несли что-нибудь съестное. Это были горы корней, ягод, орехов, сырых и сушеных грибов, мед и крошечные лепешки.

— Алисия, — прошептал Симмиус.

Он приходил в себя.

— Я здесь, Симмиус, — ответила я. — Мы в безопасности.

Он открыл глаза, увидел меня и улыбнулся. Затем в изумлении осмотрелся. Корневики почтительно поклонились ему и поблагодарили за победу над земляным вепрем. Но у Симмиуса не было сил для вопросов. Я дала ему немного воды и меда, и он уснул исцеляющим сном.

— Алисия, — обратился ко мне стоявший рядом корневик скрипучим голосом, — я знал твою маму.

Я растерялась.

— Моя мама ребенком часто ходила гулять в Зеленый лес, — согласилась я.

— Не то, Алисия, — продолжил скрипучий голос, — те люди забрали ее из Зеленого леса.

Вокруг шумел пир. Риб расспрашивал про уклад жизни корневиков. Но я слушала только рассказ о моей маме. Ее приемный отец тогда охотился и вдруг услышал плач младенца. Он побоялся говорить, что нашел ребенка в Зеленом лесу, ведь от леса люди не ждали ничего доброго, поэтому сам подкинул его к воротам.

— Но как же она оказалась в лесу? — не поняла я, однако корневик не ответил на этот вопрос.

После пира хозяева предложили нам расположиться тут же и выспаться вдоволь. Никто не потревожит наш сон, заверили они. Никому не пройти в сердцевину леса без ведома корневиков. Наверное, мы не должны были так легко доверять им. Никто из нас не спросил их о диввах. Мы уснули быстро и спали крепко.

Утром наскоро перекусили свежими лепешками и медом.

— Интересно, как вы его добываете? — полюбопытствовал Риб, поедая душистое лакомство.

Корневики потолкались и выдвинули вперед нескольких. Они были такие же, как все остальные, если не считать, что на макушке у каждого торчал пчелиный улей. Над нами стремительно пролетело несколько мохнатых насекомых, а из улья раздался угрожающее жужжание.

— Я все понял! — заверил растерявшийся Риб, и носители меда отступили.

Занималось утро, солнце пробивалось сквозь листву. Но даже при его тусклом свете было видно, какая яркая листва на деревьях и яркие ягоды на кустах. А когда я увидела сочно-желтый цветок, то не сдержала восторженного крика. И корневики только одобрительно загудели на это.

Мы были в самой сердцевине Зеленого леса. Той самой, которая, по легендам, могла сократить наш путь. И когда корневики вывели нас из сердцевины леса, оказалось, что мы почти пришли путь, который должен был занять у нас не меньше трех дней. Корневики дали нам припасов на дорогу, попрощались и скрылись в лесу.

— Корни, это самое главное, Алисия, — сказал мне напоследок скрипучий голос, прежде, чем скрыться.

Вскоре Симмиус окончательно пришел в себя. Он теперь шел сам, опираясь на Риба. Мирнин тоже чувствовал себя гораздо лучше. Он отказался даже от части корня ламелии, оставив все Симмиусу, но травы сердцевины леса подкрепили его. Стражники Серой горы остались очень далеко, и мы могли спокойно добраться до дворца. Чтобы рассказать королю всю правду, которую узнали. И правда эта навсегда свергнет Усдана.

Мы выбрались из Зеленого леса. К нашему удивлению, здесь нас встретила Кадди с парой вороных лошадей в поводу. Она уверенно сидела в седле и была очень красива. На ней был зеленоватый плащ с глубоким капюшоном, но капюшон сейчас был откинут, и луч солнца играл блеском в ее волосах. Как выгляжу я, в одежде серой служанки, после спуска с Серой горы, мне даже думать не хотелось. Я и не думала, всем сердцем радуясь исцелению Симмиуса, освобождению из горы и выполнению задания короля. Но теперь, когда Симмиус замер на Кадди взглядом, что-то кольнуло мне в сердце.

— Я ждала только двоих, — сказала брюнетка, неприветливо взглянув на меня и с подозрением — на Мирнина.

И с кем-нибудь, кроме Симмиуса, ехать отказалась. На вторую лошадь сели я и Мирнин. Риб отправился пешком.

— Мы отправим за тобой коня, как только приедем во дворец, — сказал ему Симмиус.

— Неужели? — усмехнулась Кадди, и мы вопросительно посмотрели на нее.

Все эти дни она не теряла времени зря. То, что сказал Гнед, было почти правдой. Кадди разгневала короля, и он отослал ее. Но вовсе не в ее прежнюю камеру. И поэтому выбраться из дворца она не смогла. А потом, когда приехал верховный жрец, и вовсе отбросила эту мысль.

Усдан приехал с огромной свитой. И свита эта оказалась повсюду. Кадди встречала ее в комнатах и коридорах, в парадных залах и на кухне. Сама она не показывалась ни жрецам, ни слугам.

Они выслушивали и вынюхивали, как псы, — сообщила брюнетка.

Во дворце почти не осталось мест, где можно было поговорить без посторонних ушей.

— Практика Серой горы, — заметил Симмиус, и коротко рассказал Кадди про отверстия в стенах горы, чтобы следить друг за другом.

Брюнетка кивнула. Она рассказала, что от горы прилетели серые птицы. Они принесли какие-то вести, и вести были недобрыми. После этого слуги Усдана облепили и дороги, ведущие к дворцу.

— Я поняла, что они кого-то ждут. И они ждут тебя, — сказала брюнетка Симмиусу.

— Поэтому на дорогах лучше не показываться.

— Ты что-то придумала, Кадди, — улыбнулся он ей.

Она улыбнулась ему в ответ.

— Ты станешь мной, — ответила брюнетка.

Мы все непонимающе переглянулись. Но расчет Кадди был прост. Она никогда не открывала своего лица перед слугами Усдана, и они не знали, кто она. Но король благоволил ей. Во дворце все привыкли к ее ежедневным конным прогулкам — прогулкам незнакомки в плаще. Конечно, слуги Усдана пытались проникнуть в комнату Кадди и подкупить королевских служанок — король знал об этом, но пока ничего не предпринимал — но все, что им удалось добыть, это неясные слухи. Слухи о том, что она — фаворитка короля, красивая дочь простого пекаря, а потому скрываемая им.

Королевские стражники лишь приветствовали ее. А Кадди, если была в хорошем настроении, то весело болтала с ними, а если в плохом, то стрелой мчалась мимо. Симмиус должен был надеть плащ Кадди, проехать во дворец и найти короля, который вечерами гулял в саду. И там передать свитки верховного жреца.