Он с любопытством поглядывал в нашу с Кадди сторону, но спросить брата не решался. И по дороге выпустил еще несколько стрел, и довольно метко.

Вскоре мы увидели дом. Небольшой, надежно сложенный из крепких бревен, он возвышался на невысоких сваях над болотом. От двери спускалась лестница, а из трубы шел дым. И даже здесь чувствовался аромат свежевыпеченного хлеба.

Нас встретила такая же огненно-рыжая, как Ромус, женщина. Она была молода, немногим за тридцать, и очень красива. Нежная розоватая кожа, насыщенно-зеленые глаза. Это была мама Симмиуса, Ромуса и их младшего десятилетнего брата Кромса. Женщину звали Мирра.

Здесь, среди унылых Топких болот, дом поразил уютом. В очаге ярко пылал огонь, все сияло чистотой, а на застеленном лоскутной скатертью столе громоздился ужин. Мирра заставила нас всех сначала тщательно вымыться в пристройке. И хотя мы исчерпали все запасы воды в доме, она осталась довольна. Платья, которые она выдала нам с Кадди, были совсем простыми по покрою. И как же приятно было ощутить на чистом теле это свежее, легкое, а не затвердевшее от грязи платье. И когда мы с Кадди, чистые, разрумянившиеся, с расчесанными и убранными волосами, вернулись в дом, Ромус выронил блюдо с пирожками и застыл на нас взглядом.

— Какие красавицы! — сказала Мирра, и молча помогла ему собрать пирожки.

Болтливость Ромуса как ветром сдуло. Весь ужин он не сводил взгляда с Кадди. Несколько раз он вставлял неловкое слово, но поймав презрительный взгляд брюнетки, совсем замолчал.

Пирожков с ягодами оказалось совсем немного — настоящую пшеничную муку было нелегко достать тем, кто жил на Топких болотах — но всего остальног было вдоволь. Нас ждала большая жареная птица, печеная рыба, вареные яйца, нежные лепешки из болотных луковиц, варенье из томленой в очаге ягоды и густой травяной чай. Мы жадно ели и жадно слушали рассказ Мирры.

Жрецы объявили, что двое из жертв — Симмиус и Риб — бросились в Серую стену, а трех девушек Нежить затянула сама. Остальные не подошли ей, и она расправилась с ними — их растерзанные тела нашли утром. В этот раз Нежить выбрала своим временным обиталищем крепкого парня.

Я видел его! — выкрикнул вдруг младший из братьев, десятилетний Кромс. — Глазища большие, синие и зеленые!

И тут же понял, что ляпнул это зря. За столом повисло молчание, а все рыжее семейство недобро уставилось на Кромса. Особенно грозным был взгляд его матери, Мирры.

— Когда это ты успел, Кромс? — спросила она, пока ее младший сынок пытался скатиться со стула под стол. — И что ты видел?

— Как он сжег красивый дом, — прошептал мальчишка, — там все бегали, а он хохотал. И еще он сгреб золото. Или она… А потом меня нашел Ромус.

Вдруг выпалил мальчишка и снова понял, что не стоило. Теперь взгляд Мирры сосредоточился на среднем сыне:

— Неужели? Он не говорил.

— Кромс ничего такого не видел, мама, — заговорил Ромус, — Нежить сразу после этого пошла во дворец.

— Риппи ее цапнула! — не выдержал мальчишка.

Мы все уставились на него. Когда Нежить пошла к Кромсу, дорогу ей преградила риппи. И испуганному мальчишке показалось, что риппи укусила морскоглазого парня за запястье. Но из поврежденного тела вышел бы мор. А раз ничего не произошло, значит, укуса не было.

Мирра рассказала, что в этот раз королевству не сильно досталось. Зато во дворце Нежить бесчинствовала вовсю.

— Говорят, — сказала Мирра, — что король выхватил меч. Только то, что он провалился в нижний ярус дворца из-за того, что кто-то из придворных случайно нажал на рычаг, остановило его.

— Значит, жрецы видели, как Нежить затянула нас в стену, — проговорила Кадди, думающая о чем-то своем, — очень интересно.

— У нас некого забирать, — сказала я.

Брюнетка бросила на меня недобрый взгляд. Да, ни у нее, не у меня больше никого не было. Но вряд ли ей понравилось, что я сравняла себя и ее.

— Зато есть у меня и у Риба, — вставил Симмиус, — и я боялся, что мы опоздаем.

Он посмотрел на маму и братьев. По правилам, уже сегодня утром жрецы должны были забросить в стену списки. Но почему-то медлили.

— А помните того чернобрового? — вдруг проговорил молчун-Риб. — Его же собирались объявить. ну. вы знаете.

— Странно все это, — согласился Симмиус, — и та девушка, которую похитили жрецы.

Мирра заметила, что разговор идет в опасное русло. И отослала младшего Кромса в дальнюю комнату. И не просто отослала пронырливого и любопытного мальчишку, а попросила риппи приглядеть за ним. После чего села за стол, посмотрела на нас и сказала:

— Теперь рассказывайте все.

И мы рассказывали, перебивая и дополняя друг друга. А на лицах Мирры и Ромуса все больше проступало изумление.

— Вы правы, — сказала женщина, когда мы замолчали, — нужно сообщить королю. Он должен разобраться в этом деле. Только он имеет власть вызвать верховного жреца из Серой горы. Но вы не можете идти открыто по дорогам.

Мирра была права. Если люди увидят, что вернулись те, кого Нежить затянула в Серую стену, а тем более те, кто сам туда прыгнул от страха, нам несдобровать. Побьют камнями или проткнут чем-то острым.

— Я могу спрятать вас в повозке, — сказал Ромус.

В сезон семья Симмиуса сдавала болотные ягоды. Торговец скупал их по дешевке и не за деньги, а за непомерно дорогой товар из своей лавки. Зато не выдавал семью с Топких болот. И, когда ягод было много, давал в аренду свою повозку с осликом.

— Тебе нельзя выходить отсюда, — нахмурился Симмиус, — я не хочу, чтобы тебя схватили, как меня.

— Но ведь у жрецов что-то пошло не так, — засмеялся Ромус, но под срогими взглядами матери и старшего брата сразу умолк. — Ч хотел сказать, что можно подождать до завтра. К тому же мне надо размять руку и немного пострелять.

И он бросил быстрый взгляд на Кадди. Ромус был прав. Нежить должна была выбрать новых жертв — взамен тех, что ей не достались — сегодня или никогда. Так гласил союз.

Предложение Ромуса было принято. Мирра не спорила, хотя видно было, что оно ей не по душе. Теперь рисковать будут сразу два ее сына. Но и оставить короля в неведении о том, что творилось в Серой горе, она не хотела. И у нее теплилась надежда, что король защитит нас от Нежити.

И в этот день мы отдыхали в уютном доме Мирры. Ромус, явно рисуясь перед Кадди, запустил стрелу в сухое дерево. Она воткнулась в его единственную и очень тонкую ветку. Но брюнетка только презрительно усмехнулась, выхватила нож и метнула прямо в торчащую в дереве стрелу. Нож попал в нее и рассек. Изумление на лице меткого стрелка было такое, что Кадди расхохоталась.

— Легко быть лучшим, когда ты единственный среди этих болот, — насмехалась она. — В королевстве бы тебе быстро нос утерли.

Она отвернулась и пошла прочь. Справившись с оцепенением, Ромус догнал ее:

— Посоревнуемся? — с вызовом спросил он.

Кадди только усмехнулась в ответ.

— Значит, твой нож постигла удача единственный раз в жизни, — заявил он, смотря ей вслед.

Брюнетка остановилась. Вряд ли Кадди сильно волновали слова этого рыже-огненного жителя Топких болот. Скорее, она хотела поставить выскочку на место. И она согласилась.

Риб сначала отправился в дровник, где расколол несколько особенно упрямых чурок, а затем навестил Кромса. Да так и остался с мальчишкой до самого вечера.

А мы тем временем сидели с Симмиусом у очага, перетирая луковицы: перед нами была их целая корзина. И он рассказывал о своей семье, о том, как вышло, что они попали на Топкие болота:

— Моя мама умеет общаться с животными, она их понимает. А они понимают и слушают ее. И однажды, когда они с отцом собирали ягоды недалеко от болот, она услышала жалобный призыв. Это была детеныш риппи, неосторожно вышедший за пределы топких земель и раненный охотниками.

Уже слышны были их радостные крики, ведь никто никогда раньше не приносил в королевство этого зверя. Но моя мама спасла малыша-риппи. И что-то сказала коням разгоряченных охотников. Да так, что лошади сначала встали, как вкопанные, а потом понесли всадников прочь.