Вера прошла по всему Геному в надежде найти свободное рабочее место, но абсолютно во всех лабораториях безвылазно торчали незнакомые ученые. Поэтому флешка с образцом крови, которую утром она захватила с собой, становилась с каждой минутой тяжелее и будто раскалялась от нетерпения. Или это Вера сгорала от нетерпения, постоянно крутя кусочек пластика и металла в руках? Сегодня она решила дождаться окончания рабочего дня, во сколько бы он ни наступил, и наконец добраться до дешифратора ДНК. Но на часах было уже десять вечера, а Геном еще не покинул ни один сотрудник.

Нетерпеливо дергая ногой, Вера написала сообщение девочкам в чат.

ВЕРА: «Интересно, а Вечным в Геноме нужен сон?»

Пару минут спустя коммуникатор завибрировал. На экране отразилась фотография зевающей Тани и под ней текст:

ТАНЯ: «Не знаю, как им, но мне он очень нужен. Я валюсь с ног. Первого сентября не только инициация, но и трехсотлетие со дня создания сыворотки. Наши хотят большой праздник, трансляцию по телевидению, фейерверк над центром. Но совершенно не ясно, кто будет произносить торжественную речь. Канцлер до сих пор не дал согласия, а мне нужно подготовить речь для главного гостя. Ладно.

С этим надо переспать.

Всем пока, пошла в кровать».

Вера улыбнулась. Она по-хорошему завидовала Тане. Несмотря на жалобы, подруга явно получала удовольствие от своей работы. На экране высветилось новое сообщение.

ИДА: «Почему вы не спите? Вера, если ты надеешься, что, став Вечной, сможешь работать ночами напролет, то могу тебя уверить: по закону нам полагается восьмичасовой рабочий день. Не больше. Я проверяла».

ВЕРА: «Мне кажется, что Вечным в Геноме об этом законе ничего не известно. Тут вообще никто домой не уходит, как будто нет завтрашнего дня».

Вера написала это с иронией. Но вдруг по спине пробежал холодок. Аарон говорил, что, когда у тебя есть Вечность, потребность спешить исчезает. Однако то, чему Вера стала свидетелем, никак не походило на работу спустя рукава. Нет, как раз наоборот, работа кипела. Может, он все-таки ошибся или это было его личное мнение? Но тут в памяти всплыли слова, когда-то сказанные Катриной: «Сколько у нас остается времени?» Вдруг ее вопрос касался не закрытия ПЭЦ?

Веру замутило. Она принялась судорожно припоминать детали случайно подслушанного разговора. Точно сигнальные огни загорались отдельные слова: «саботаж», «самоуничтожение», «осталось недолго». Вера никогда не замечала, чтобы Катрина или директор от всего сердца любили свою работу. О чем бы они тогда ни говорили, взволнованно и напуганно, это явно касалось их лично. Они боялись, что их время истекает. Но они же бессмертные! Как их время может истечь?

Вера обхватила голову руками.

Только страх смерти может действительно встряхнуть людей, которые, как утверждал Аарон, разучились чувствовать.

«Сколько у нас остается времени?» – снова и снова повторяла Вера, и леденящий страх расползался по ее рукам, ногам, морозил легкие, сердце.

Ответ лежал на ладони, каким бы неправдоподобным он ни казался.

Вечные умирали и изо всех сил старались это предотвратить. Иначе зачем им Геном? Зачем столько ученых, которые боятся покинуть свои лаборатории, точно каждая секунда на счету?

В висках зашумела кровь. Это предположение было неслыханным, ужасным, невообразимым. Абсурдным. Коммуникатор завибрировал, но в этот раз он оповестил не о новом сообщении, а о риске инфаркта: ее сердцебиение подскочило до ста сорока ударов в минуту.

Вера принялась давить подушечками пальцев на глаза, пока перед ними не стали расходиться разноцветные круги. Нет, нет и еще раз нет. Вечные умирают? Какая глупость. Ей нужно выспаться, а не пить кофе на ночь глядя, дожидаясь неизвестно чего. Может, в Геноме всегда так работали? Откуда Вере знать? Третий день на новом месте, а она делает далеко идущие выводы, основываясь на чем? На том, что сотрудники прилежно трудятся. Идиотство. Вера нервно хохотнула.

Она по инерции сделала глоток кофе, напоминавшего горькую воду. Какая гадость. Ничего удивительного, что Вечные отказываются перекусывать в этой забегаловке. Поднявшись из-за стола, Вера расправила плечи. Ей нужно прекратить выдумывать чепуху. Проходя мимо столиков, она засунула руки в карманы юбки и почувствовала флешку.

Сердце замерло.

Зачем Мирослава и Сати проводили опыты на детях? Зачем пытались создать сверхбыструю регенерацию? Вечные и так бессмертны, им без разницы, как долго на них будут заживать раны, а смертным они, после того, что Вера увидела, точно помогать не собирались. Тогда ради чего все эти эксперименты?

Сати… Сати состарилась у нее на глазах! Буквально за ночь! Это невозможно, даже если ты смертный. Как же это случилось с Вечной?

Вера замедлила шаг и бросила взгляд через плечо на официантку, которая вышла из кухни. Та была очень высокой, наверное, не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Густая седая челка спадала на глаза. Взгляд без интереса блуждал по залу.

– Доброй ночи, – сказала Вера, улыбнувшись через силу.

– Доброй ночи, – буркнула официантка и, так и оставив Верину кружку стоять на столе, отправилась обратно на кухню. – Поскорее бы она только закончилась.

Вера проводила ее взглядом. Флешка, зажатая в кулаке, щипала кожу. Единственный шанс узнать, что на самом деле происходит, это расшифровать не только свою ДНК, но и ДНК какого-нибудь бессмертного. Вера начала перебирать в уме, где и у кого взять образец ткани, но единственным Вечным, к которому она могла приблизиться, был Аарон.

Аарон!

Вера почувствовала, как кровь застыла в жилах. Если – если! – ее сумасшедшая догадка верна, то какая участь ему уготована? Знает ли он? Понимает ли он?.. Да нет, не может быть.

Нет-нет-нет.

У Веры закружилась голова. Ей нужно немедленно с ним поговорить. Он наверняка рассмеется, когда услышит ее бредни, ну и пусть. Главное, чтобы он смеялся. Был рядом. Жил. Но на звонок он не ответил, а сообщение с вопросом «Можешь перезвонить?» даже не прочитал. А что, если поехать к нему в ПЭЦ? Вера еще раз взглянула на коммуникатор. Четверть одиннадцатого. Комендантский час уже начался. Ее никто не пустит. Вера выскочила из кафе и бросилась к лифту. Она не могла сидеть без дела и ждать. Понимая, что совершает несусветную глупость, она рванула домой.

Под подушкой на его стороне кровати она обнаружила короткий вьющийся волос. Ругая себя и умоляя прекратить заниматься ерундой, Вера завернула волос в салфетку и отправилась обратно в Геном.

В поезде, мчавшемся на уровне десятого этажа и мелькавшем между зданиями первого округа, она серьезно задумалась о том, не сошла ли с ума. Мало того, что на часах была половина первого ночи, а Вера ехала обратно на работу, даже не зная, сможет ли попасть внутрь, так еще и подозревала Вечных в смертности.

В вагоне, помимо нее, было десятка два бессмертных. По их неброской одежде она не могла понять, откуда и куда они едут в такой поздний час. Они застыли восковыми фигурами, рассевшись на пластмассовых диванчиках, и смотрели невидящим взглядом перед собой. Вера закрыла глаза, но спать не хотелось из-за адреналина, гудевшего в крови. Спустя сорок минут она вышла на мраморной площади перед Геномом, который светился голубым цветом на фоне чернильной ночи. Вера попыталась разглядеть звезды, но небо казалось пустым. Ее охватило странное чувство одиночества. Наверное, верить в Бога, находящегося где-то там и заботящегося о людях, не такая уж и плохая идея.

До Генома нужно было пройти метров двести по камням с золотыми прожилками в свете бесчисленных фонарей. Ветер свободно гулял по площади, холодя кожу горящих от волнения щек. Шагая к зданию, Вера представила себя в средневековом городе, где дома ютились на крохотных пятачках, а улицы были такими узкими, что иногда даже один человек не мог спокойно пройти, не задев плечами стены. И только перед церквями и соборами, возвышающимися над всеми, раскинулись просторные площади, где ветер буквально сбивал людей с ног.